"ДАЙ ТЕБЕ БОГ ВЫНЕСТИ ТЯЖЕСТЬ МОЕГО ВЕЛИЧИЯ"!

Сегодня исполнилось 70 лет со дня рождения Анатолия Соловьяненко. Его трудно было любить, с ним было сложно дружить, он был по натуре одиночкой. При этом у него была замечательная семья. Эту прекрасную женщину язык не поворачивается назвать вдовой. Мы сидим в уютной кухне, пьем душистый чай и рассматриваем фотографии из архива...

"ЭТО СОВСЕМ НЕ ТРУДНО -- ПРИГОТОВИТЬ БОРЩ"

-- Как вы проводили этот день -- 25 сентября?

-- День рождения Толи для нас был особенным днем. Но, за исключением одного юбилея, его 50-летия, на котором было очень много гостей в ресторане Дома кино, все остальные он предпочитал проводить в узком семейном кругу. С утра мы с детьми подходили к его кровати, поздравляли -- цветы и подарки. Приходили письма и телеграммы от первых лиц государства. Но мы никогда не устраивали пышных застолий, потому что он вообще этого не любил. Если нужно было идти на какое-то торжество, он уже накануне начинал страдать. Не любил застолий, словоизлияний и лести. Он предпочитал, чтобы любовь и почитание выражались аплодисментами зрителей и цветами на сцене.

-- Светлана Дмитриевна, многие говорили мне о том, что у Анатолия Борисовича был непростой характер. Вам было трудно быть его женой?

-- Нет, мне не было трудно. Единственное, чего он требовал -- это трепетного отношения к его голосу и к его работе. Здесь не могло быть никаких "но"! Если предстояло выступление, спектакль -- в доме не должно было быть никаких гостей и посторонних людей. Он был совершенно не требователен в быту, никогда не делал мне никаких замечаний. Если я не успевала приготовить обед, мог сделать это сам. "Это ведь совсем не трудно, -- говорил он. -- Стать к плите и сделать борщ". Это в его понимании было самое простое блюдо. Он любил вкусно поесть, но всегда немного -- никогда не перегружал себя едой, питьем... Он был скромным и даже неприхотливым в быту.

-- Далеко не каждая женщина способна отказаться от своих амбиций ради карьеры мужа.

-- А я и не отказывалась! Я работала: преподавала 10 лет в институте, закончила аспирантуру. Когда появилась возможность организовать свой бизнес, мы с Анатолием создали и зарегистрировали в Италии Ассоциацию "Украина -- Италия", первую в Украине общественную организацию, которую я возглавляла. Я пошла на курсы итальянского языка, упорно училась, а он мне помогал -- ему нравилось, что я занимаюсь чем-то серьезным, что у меня есть свое дело, кроме интересов семьи и быта. И вообще, Анатолий считал, что женщина не имеет права замыкаться в домашнем кругу.
У нас была очень насыщенная и интересная жизнь, я повидала полмира. Он всегда говорил: "Дети вырастут, а мы должны быть вместе". С ним было очень интересно, я гордилась мужем, видя сияющие глаза его поклонников. Горжусь им и сегодня -- он был прекрасным певцом, замечательным актером, человеком, очень чутким и внимательным к окружающим -- к детям, ко мне, к родственникам, друзьям.

Доходило и до курьезов. Однажды поздним вечером позвонил какой-то мужчина и назвался администратором какой-то филармонии (кажется, Днепропетровской -- всех ведь Анатолий помнить не мог) и сказал, что попал в тюрьму, а сейчас его выпустили досрочно. "Я в таком непотребном виде, -- сказал он, -- нужно как-то добраться до дома, если можете, помогите". Толя бросил все, взял какие-то вещи, деньги, заставил меня приготовить бутерброды и помчался. Вернулся такой счастливый... А рано утром раздался звонок из отделения милиции: "Вы такого-то знаете"? Анатолий даже не спросил у этого человека имени и фамилии. Оказалось, что его "подопечный", получив деньги, напился, устроил дебош и попал в милицию. Анатолий был расстроен. Такое бывало довольно часто, и, к сожалению, даже с коллегами, которые его подставляли.

К концу жизни он сохранил старых друзей, а новых практически не приобрел. Да, со многими людьми у него были хорошие отношения, а в душу он не допускал, и не любил новых знакомств. Был не тусовочным человеком. Он приходил на репетиции и спектакли всегда вовремя, был очень обязательным и дисциплинированным человеком. И никогда не "болтался" по театру, не искал какого-то общения, чтобы посидеть, "почесать" языки...

"В КАНАДЕ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ, ЧТО ТЫ СОЛОВЬЯНЕНКО -- ХОТЬ РЕЙГАН"

-- У вас двое сыновей. Не хотелось ли вам, как женщине, иметь дочь?

-- Между детьми большая разница, почти 13 лет. Мы очень ждали второго ребенка, он был желанным. Знаете, с первым было трудно, мы были еще довольно молоды. Это было время становления, у Анатолия -- постоянные поездки, помогать на первых порах было некому. Мне же хотелось сделать собственную карьеру. И тогда казалось, что на второго ребенка я никогда не решусь. Но когда все-таки решилась, поняла, что сделала правильно -- я очень счастлива. Честно говоря, тогда я даже не задумывалась, кто родится -- девочка или мальчик. Но когда появился Толя, я увидела, как старший сын Андрей доволен, что у него есть брат. Андрей за Толей очень трепетно ухаживал. Мы оставляли их дома, когда уходили на спектакли, и всегда были спокойны, что старший и покормит, и присмотрит за младшим. Андрюша мне звонил обычно и говорил: "Мама, не беспокойся, у нас все нормально, все хорошо"!

-- Дети знаменитостей как бы примеряют на себя заслуги родителей. Сыновья, конечно, понимали, кто их отец. Не было ли проблем?

-- (С улыбкой.) Расскажу такой эпизод. Андрюше было, наверное, года четыре. Мы пришли с ним в поликлинику и сидим в очереди. Вдруг он говорит: "Мама, а почему мы сидим в очереди"? Я отвечаю: "Потому, что впереди нас другие люди". -- "А что, они не знают, кто мы?"-- Я спрашиваю: "А кто мы"? -- "Ну как, мы же -- Соловьяненко!" -- "А впереди нас сидят Ивановы". Андрей: "А это кто?"-- Я говорю: "Это -- тоже очень-очень известные люди". Да, дети знали, что их отец -- личность, знаменитый и известный человек. Но им мы всегда говорили, что они сами должны что-то сделать в жизни. Андрей сейчас живет в Канаде, бывает в Киеве три-четыре раза в год, на 70-летний юбилей отца он тоже прилетел.

Когда сын собирался уезжать, мы думали, что он получит хорошее образование и вернется. А уезжал Андрей из Москвы в день путча (19 августа 1991 г. -- Авт.), и, конечно, мы были страшно перепуганы и не знали, что и как, как сложится наша судьба. Последующие годы в Украине были очень тяжелыми, он решил поработать какое-то время в Канаде, а постепенно привык. Прекрасно знает английский, в Канаде его считают местным. Сейчас он президент транспортной компании, у него хорошее положение в обществе. А то, что он Соловьяненко, я думаю, там не имеет значения -- даже если бы он был Рейганом.

-- Как Анатолий Борисович относился к материальным ценностям? Многие артисты стремятся к роскоши...

-- Вы знаете, когда певцы хотят жить в красивой обстановке, в хорошем доме, быть красиво одетыми, это замечательно, так и должно быть! Кто-то коллекционирует картины, кто-то -- драгоценности, они имеют на это право. Анатолий Борисович собирал книги, альбомы репродукций. Привозил со всего мира хорошие дорогие издания -- не потому что стоили больших денег, а потому что представляли духовную ценность. У него была потребность видеть эту красоту. Он говорил: "У меня нет таких денег, чтобы собирать картины -- у меня никогда в доме не будет Тициана и Ботичелли". Те картины, которые есть у нас, нам подарили художники, наши друзья.

Анатолий Борисович не очень обращал внимание на свой гардероб. Если я говорила, что ему нужно купить новый костюм, отвечал: "Ну что ты! У меня еще замечательный костюм". Ему не жалко было денег, жалко было времени, чтобы ходить по магазинам или ателье. Даже за границей делал покупки "за компанию" с коллегами. Любил делать подарки мне и детям -- никого не забывал, тщательно их подбирал -- или какие-то вещи (когда ничего в магазинах не было), обувь, сумочка, или уже позже -- драгоценности, меха... Любил дарить изящные вещи, у него был хороший вкус.

"ПОСЛЕ ЕГО УХОДА В МЕНЯ ВСЕЛИЛСЯ ЕГО ДУХ"

-- Мне кажется, вы чем-то с ним похожи. Как, по-вашему, изменились ли в браке ваши характеры?

-- Он был очень закрытым -- говорил мне когда-то: "Света, пожалуйста, пускай твои подруги приходят к тебе, когда меня нет дома". Но постепенно я приучила его к мысли, что в нашем доме могут бывать и его друзья, и мои, у нас были общие друзья. Мне кажется, он стал более открытым и общительным. А мне кажется, что после его ухода в меня как бы вселился его дух. Если раньше я могла, выпив чай, оставить чашку на столе, то сейчас -- так же, как он, сразу же ее убираю. Раньше меня не очень тянуло на дачу, то сейчас мне там так хорошо. Анатолий хотел покоя, мы даже не проводили на дачу телефон, чтобы ничего его не беспокоило. Сейчас меня так же тянет туда, я словно еду к нему...

-- А такое понятие, как ревность -- мужская или женская -- вам знакомо по семейной жизни?

-- Нет, вы знаете, мы прожили почти 37 лет вместе, никогда никаких сцен ревности не было. Может, в первые 10--15 лет какой-то "червячок" в моем сердце зарождался, но это происходило только в те моменты, когда Анатолий Борисович был на сцене, и в образе -- я видела, как искренне он обнимает красивую певицу. Но я понимала, что если сидя в зале, это чувствую я, то наверное, то же самое ощущают и зрители, в этом -- его мастерство. Всегда гнала от себя подобные мысли и сама никогда не давала повода для ревности. Он был очень преданным семь. Мне часто рассказывали актрисы в театре: "Светлана, мы по молодости пытались очаровать твоего Анатолия, но он так тебя любит, что больше ни на кого не обращает внимание". Хотя, конечно, он ценил красоту в женщине, всегда обращал внимание, как они одеты. И переживал, если кто-то из партнерш выглядит недостаточно хорошо.

-- Когда Анатолию Борисовичу пришлось уйти из театра, он очень переживал. И в эти трудные времена вы были нужны ему как никто другой...

-- Это был сложный период, но вы знаете, были и другие тяжелые периоды непонимания в театре. Разбирая архивы, я нашла приказы дирекции со строгими выговорами, в том числе -- "за поджог театра". Это было зимой. Анатолию на спектакле "Запорожец за Дунаем" принесли мокрый парик. Было холодно, Анатолий боялся простудиться и положил его на настольную лампу, чтобы подсушить, а основа синтетическая немножко оплавилась. Когда в гримерную вошел пожарный, Анатолий сказал, что ничего страшного не произошло, просто парик нужно было подсушить. Надел парик и вышел на сцену. Спектакль прошел с успехом. А на следующий день, придя в театр, увидел приказ: ему объявили строгий выговор с занесением в личное дело и с удержанием из зарплаты в 10-кратном размере стоимости парика. Этому предшествовал еще один выговор -- за отказ петь Звездочета в опере "Золотой петушок". Анатолий пришел в дирекцию и сказал, что его голос не соответствует этой партии (там очень высокая тесситура), и он не имеет права рисковать. "Есть другие певцы, которые справятся с этой партией лучше меня". Ему предложили изложить это письменно, а затем вынесли порицание.

Эти моменты для него были очень тяжелыми. Он был предан искусству, требователен к себе и партнерам... Он понимал, что его провоцируют на какие-то действия и очень переживал. Его отстранили от большой сцены, когда он был еще в прекрасной вокальной и физической форме, это совпало с начавшейся "разрухой" в экономике, распались многолетние связи в концертной деятельности, начался небывалый всплеск эстрады. Он не понимал, как можно платить академическому исполнителю в 100 раз меньше, чем эстрадному...

Что я могла сделать? Старалась приносить домой только хорошие новости, поддерживать его. Мы наладили связи с Италией, несколько раз пытались уехать из Украины. Уже искали место, где могли бы жить, но проходил месяц-два -- и он не мог там больше оставаться. Его хорошо принимали, он выступал, зарабатывал деньги, но говорил мне: "Знаешь, Света, это все не то, что я испытываю, когда пою в России и Украине. Это чужие люди. Они хорошо меня принимают, но я здесь чужой! Да, я спел, мне заплатили, а что дальше, как жить здесь?" И мы возвращались.

Он мечтал спеть Радамеса на сцене Национальной оперы, надеялся, что его пригласят -- постановка ведь была при его жизни. Мы были на премьере в театре, я видела, как ему было больно и горько от того, что его не пригласили.

-- Мне кажется, что все то, что сейчас делают, чествуя Анатолий Соловьяненко, и даже то, что его сыну Анатолию присвоено звание заслуженного деятеля искусств, похоже на возвращение долгов...

-- Сегодня утром я сказала своей маме (ей 92-й год): "Если бы хотя бы третью часть того внимания, которое уделяется сейчас Анатолию, денег, которые тратятся сейчас -- тогда! Если бы дали ему возможность работать, реализовать свои планы, он бы еще долго жил... Он мне говорил: "Света, ты знаешь, для того, чтобы стать великим в Украине, я должен умереть. Так ведь не только со мной. А когда я умру -- дай Бог тебе сил эту тяжесть моего величия вынести на своих плечах"! Поэтому я считаю, что нужно помогать молодым, чтобы они могли реализоваться, ведь это такой огромный труд!