"НА ПРЕМЬЕРЕ "ЧЕЛОВЕКА-АМФИБИИ" ВЫДАВЛИВАЛИ ОКНА"

Честно говоря, впервые встретила 80-летнего режиссера, прожившего очень нелегкую жизнь, который задорно сказал: "У меня столько тем, столько планов"! Конечно же, видела "Дикий мед", "Как вас теперь называть?", "Батальоны просят огня", "Крах", десятки раз пересматривала популярнейшую картину "Человек-амфибия", но фамилия режиссера ни о чем не говорила. Вот что значит отсутствие рекламы. Ну, прямо режиссер-загадка. И это стало понятно после нашей душевной беседы с ВЛАДИМИРОМ ЧЕБОТАРЕВЫМ.

"ЗАКОНЧЕННЫЙ РЕЖИССЕР-ПОСТАНОВЩИК"

-- Я был кадровым военным: прошел войну с первого и до последнего дня, был тяжело ранен, бежал из захваченного немцами госпиталя, потом попал на юго-западный фронт. Это я к тому рассказываю, что пришлось в жизни многое увидеть, и в режиссуру я уже пришел со своей темой. Когда поступал во ВГИК, то Юткевич, увидев мои исписанные тетради, сказал: "Чеботарев "набит" военными сюжетами, как коробка горохом". После института я делал несколько фильмов закрытой тематики, как говорится, "секретные", но очень хотел попасть на "Ленфильм". В это время Козинцев искал на "Дон Кихота" второго режиссера, умеющего обращаться с массовкой и знающего "конную специфику". И поскольку я до войны закончил артиллерийское училище и был командиром батареи на конной тяге, меня пригласили на этот фильм.

-- Наверное, работая с великим Козинцевым, вы как бы "закончили второй институт"?

-- По окончании фильма он дал мне характеристику, мол, я законченный режиссер-постановщик и мне можно давать любую тему. В это время на студии был сценарий на осетинскую тему об Астахе Тагурове. Мне эта история понравилась, и я, чтобы не стоять, сделал "Сын Иристона", сразу же получив "заслуженного деятеля искусств Осетии". На фильм пригласил своего дружка из Литвы, оператора Эдика Розовского, и высказал ему заветную мечту: снять лежащий уже 10 лет на "Ленфильме" сценарий повести Беляева "Человек-амфибия", за который никто не осмеливался браться. И он загорелся этой идеей. Мы "укрепили" сценарную группу очень милым, но авторитетным Алексеем Каплером, который нам "не мешал", но его имя позволило сценарию "пройти" как по маслу все инстанции. На съемках "Человека-амфибии" многое было впервые -- никто до нас фильмов под водой не снимал, тем более художественных. Я придумал съемку боксированными кинокамерами. И начал подбирать актеров, которых надо было учить работать под водой.

-- А как же вы все-таки снимали под водой?

-- Отобрал в Ленинграде пять чемпионов-подводников. Актер с аквалангом опускался на нужную глубину, в выбранной точке подводники у него забирали акваланг, он выполнял задание, через 30--40 секунд ему давали акваланг подышать -- и снова съемка. Так часа два, потом выходили наверх и через некоторое время повторяли дубль. Вроде бы простая схема, но мы все время рисковали. Я хотел снимать огромных 25-метровых дельфинов, для этого просил увеличить смету, но мне сказали: "Зачем, это же всего лишь киносказка". Пришлось взять небольших черноморских дельфинов, которые у нас плавали в огромных вольерах.

-- Но зато вы удивительно точно подобрали актеров.

-- Я задумал картину как чисто романтическую. Своим ассистентам поставил задачу: найти красивого парня, чтобы в его глазах было море, и девушку -- чтобы в ее глазах было небо. Остальные актеры, окружающие их, тоже должны были быть под стать. Я пригласил на роль отца Ихтиандра Николая Симонова, которого считал на то время романтическим актером номер один (он и Петра I играл, и Федю Протасова, был прекрасным Монтанелли в "Оводе"). На роль журналиста взял очень эффектного Владлена Давыдова. А Бальтазара я "видел" с характерной внешностью какого-то индейца, ведь наша вымышленная страна была где-то в Латинской Америке. И мне из Тбилиси привезли штурмана дальнего плавания Анатолия Смеранина с очень интересным лицом. Но ему было далеко за семьдесят, а его герой под водой ищет жемчуг и с факелом осматривает пещеру -- в таких сценах не подставишь дублера. Я спрашиваю его: "Как, потянете?". А он с гордостью показывает мне фото своей двухмесячной дочери: "Могу! Давайте в бассейн". И проплыл под водой почти весь бассейн.

Теперь остался Зурита. У Беляева это уже пожилой хищник, и я предложил роль Ефиму Копеляну. Была хорошая кинопроба, но на худсовете его "зарезали": "Зачем вы берете провинциального театрального актера?". И тогда, промучившись несколько дней, я придумал сделать Зуриту молодым и красивым негодяем -- получался интересный треугольник. Я бросаюсь к Мише Козакову, который как раз в это время триумфально сыграл Гамлета в театре. Делаю с ним большую кинопробу -- на "ура", и Каплер присылает поздравительную телеграмму: "Здорово придумал!". Но потом именно из-за всего этого газеты "долбали" картину -- якобы Беляева изуродовали.

-- Но популярность у фильма была бешеная!

-- Народ просто повалил. На премьере в московском кинотеатре "Россия" выдавливали окна.

-- В фильме удивительно стильная музыка, положившая начало новому направлению в киномузыке.

-- Меня два раза снимали с картины из-за композитора. Музыкальный отдел настоятельно рекомендовал маститого композитора Николая Пейко. Мы снимаем, тексты песен есть (один из них написала Юлия Друнина, жена Каплера), и уже строим площадку для танцев. Он присылает мне кассеты с музыкой, и я понимаю, что это все абсолютно не то. Я в ужасе -- нет музыки! Срочно мотаю в Ленинград, на свой страх и риск нахожу Андрюшу Петрова: "Давай, приезжай в Баку, посмотри материал и зажгись им". Он посмотрел: "Через десять дней пришлю наброски". И вот получаю кассету, дрожащими руками в "Лихтвагене" заряжаю их -- и несется музыкальная тема. Я услышал первые звуки и сразу же понял: музыка есть!

-- А как нашлась Вертинская?

-- Мне предлагали красивых девушек, но они все были какие-то заземленные. И вот как-то моя ассистентка Анна Вишневская сказала: "Поговорите с женой Вертинского, вы же работали с ней на "Дон-Кихоте". Ее девочка только что в "Алых парусах" снялась". И ко мне привезли Настю. А Ихтиандра еще не было. Тогда я предложил поискать его среди профессиональных пловцов. Привезли из Сухуми красивого абхазца-спортсмена, но после проб я сразу понял, что нет в нем огонька -- какой-то загнанный темперамент. И вдруг приезжает семья этого парня. Возле студии встречает меня его дядя и просит: "Владимир Александрович, возьмите нашего Георгия, и завтра у вас под окном будет стоять новая "Победа". На следующий день опять меня перехватывают: "Мы думаем, что каждое лето вы сможете отдыхать в Абхазии -- вино, море". В общем, я очень умело от них бегал, так как брать совершенно неподготовленного человека не хотелось. А в это время появился Володя. Он учился на последнем курсе ГИТИСа, и опыта у него, кстати, так же, как и у Насти, не было. Но они были свежи и хороши, это в фильме видно и сегодня.

БАКУ -- ГОРОД В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ

-- Мне как режиссеру приходилось всех держать в "железных рукавицах". Пить нельзя было ни в коем случае -- на подводных съемках захлебнешься. В Крыму мы нашли прекрасное местечко -- бухту Ласпи. Разбили там лагерь и жили в палатках. Главное -- вода должна быть светлой и прозрачной. Актеры и операторы на дно почти не становились, чтобы ластами не поднимать песок. А после шторма вообще нельзя было снимать несколько дней. Много декораций нам сделали на Ялтинской студии...

-- А где взяли такой явно западный город, неужели вы тогда ездили за границу?

-- Все это целиком снято в Баку. Мы его декорировали, добавив немного западной рекламы -- и город зажил.

-- Я читала, что Вертинская в Баку ходила в школу?

-- Это было условием договора с ней -- не прерывать учебную программу, ведь она была тогда, кажется, в девятом классе и ей нанимали преподавателей. Она была еще очень неопытная -- только внешние данные. Я пытался использовать их, и на экране результат был отличный. Но она человек очень капризный, и в какой-то мере неправильно оценивает себя, говоря везде, что в этом фильме у нее была несерьезная актерская работа. Хотя без "Амфибии", я считаю, не было бы Вертинской. После того, как я Голубкину взял на драматическую роль в фильм "Как вас теперь называть?", она до сих пор мне благодарна -- оказалось, что это ее единственная серьезная роль. И Алла Ларионова -- тоже. Когда был вечер ее памяти в Доме кино, то все ее показанные роли были из кринолинно-костюмированных фильмов. И вдруг фрагмент из моего "Дикого меда", где она в затертой военной форме ест дикий мед. И все поняли, что без этой роли нет законченного портрета Аллы Ларионовой.

-- Вообще чудесный фильм, почему его не показывают по телевидению?

-- Не знаю. Я сейчас написал письмо с просьбой, чтобы показали целый ряд моих фильмов. Не только "Как вас теперь называть?", но и "Крах" о Борисе Савинкове. А детективы "Выстрел в спину", "Кольцо из Амстердама"! Ведь во всех картинах этого жанра, в основном, показана стрельба из-за угла. В моих же почти нет стрельбы, основные интриги -- психологические. А какие замечательные Лева Прыгунов в "Выстреле" или Саша Збруев в "Кольце из Амстердама"!

-- Но, наверное, самым любимым вашим актером был Владимир Самойлов?

-- Точно. Когда я снимал "Секретаря обкома", то пробовал очень многих крупных актеров: Бабочкина, Лукьянова. Но взял неизвестного актера из горьковского драматического театра Самойлова, которого случайно увидел в спектакле "Четвертый" по Симонову. Роль в "Секретаре обкоме" была очень престижной, и вы даже не представляете, сколько "боев" я из-за этого выдержал. Лукьянов написал в "Госкино": "Почему это Чеботарев копается среди таких актеров? Это мы его пробуем, а не он нас". Кстати, то же самое было и с Савинковым: Владик Стржельчик на меня обиделся, так как я обещал эту роль ему, но пришел Самойлов -- и все.

-- Еще у вас есть хороший фильм "Цена быстрых секунд".

-- Там замечательная Валентина Малявина, которая сыграла героиню, списанную с великой спортсменки Инги Артамоновой. К сожалению, нам сценарий зарубили: "Как это, лучшую спортсменку муж убил?" Чтобы спасти фильм, пришлось как-то облегчать драматургию. Снимались там потрясающие спортсмены-дублеры: чемпионы мира Анс Ансон и Иван Косичкин. Девчата -- все заслуженные мастера спорта. К сожалению, фильм широкоформатный -- телевидение не может его показать, и я добиваюсь, чтобы его переписали, как и фильм "Право первой подписи", где Володя Ивашов замечательно сыграл дипломата.

-- Владимир Александрович, ваша жена, по-моему, актриса?

-- Нет, она художник по костюмам. Мы почти все картины снимали вместе.

-- А дети не пошли по вашим стопам?

-- У меня трое детей и четверо внуков. Две дочки и сын, который сейчас работает главным режиссером Балтийского театра в Ленинграде. А на свой юбилей я на сцену вывел его сына -- своего внука, который маленьким много у меня снимался, и сказал: "Всеми силами хотел ему делать отцовскую карьеру, а получилось все наоборот -- он стал дипломатом".

-- Может, вы не захотите отвечать, но я слышала, что у вас был значительный перерыв в работе. Были какие-то неприятности?

-- Очень большие. Как-то меня представляли к награде и обнаружилось, что я нигде не писал, что был в плену. Когда госпиталь, где я лежал с тяжелым ранением, захватили немцы, я рук не поднимал и не сдавался. А потом убежал оттуда. Не писал я об этом, так как знал, что в те времена могли перекрыть все. А потом какой-то "умный" чекист из НКВД узнал об этом и поднял шум: "Чеботарев утаил". И меня исключили из партии. Но Цвигун, возглавлявший тогда КГБ, раскопал в архивах, что я бежал вместе с генерал-лейтенантом, дивизионным комиссаром Шестой армии, и что спрятал в госпитале пистолет, с которым мы потом пробирались к своим через всю Украину. Меня вызвал Пельше: "Пишите письмо к съезду". И в результате ХХVI съезд восстановил меня в партии без потери стажа.

-- Вы, наверное, переживали?

-- А как вы думаете? Я режиссер, полон великих планов, занимался только дубляжом -- более 70 фильмов. Мой лучший друг Эмиль Лотяну попросил меня сделать "Лаутары" и "Табор уходит в небо" на русском языке и потом возил их на международные фестивали. А в Тбилиси я на русский язык переозвучивал "Мелодии Верийского квартала" с грузинскими актерами... Когда меня восстановили в партии и во всех правах, я снова стал снимать фильмы. Как-то недавно в телеинтервью сказал, что хотел бы снять и то, и это, а мне намекают: мол, у вас уже как бы возраст... Я ответил: "Еще не сыплется!.."