"БОГ ПОКАРАЛ МЕНЯ ДОЛГОЛЕТИЕМ"

На первой в ее жизни афише имя Екатерина почему-то не поместилось, и художник, рисовавший плакат, предложил сократить первые пять букв. Актриса безжалостно "отсекла лишнее". Получилось коротко и удобно -- Рина Зеленая.

Она оформляла выставки Коненкова и обыгрывала на бильярде Маяковского, танцевала чарлстон с Есениным и придумывала костюмы для мужа -- архитектора Котэ Топуридзе, автора фонтана Дружбы Народов на ВДНХ, спорила о теннисе с Капицей и сетовала своей подруге Фаине Раневской: я знаю, что меня любят, а вдруг любят не по-настоящему? Ее обожают дети и взрослые, хотя со дня рождения Зеленой прошло уже сто лет. Или 101... Или 106... Загадка. Как и ее феномен вообще...

ЕЕ СНИМАЛИ С ДЕРЕВА И УЧИЛИ МУЗЫКЕ

"Люди часто интересуются моей фамилией, -- говорила она. -- Одни спрашивали, почему я выбрала такой псевдоним, а другие уверяли меня, что я родилась в Одессе и что я дочь одесского градоначальника Зеленого. Мне приходилось отказываться от такого родства просто потому, что у меня был свой отец, хотя и не генерал. Отец рассказывал мне, что его вызывали куда-то, чтобы уточнить обстоятельства его деятельности как градоначальника и узнать, почему он не указывает этого факта в анкетах. Отец сообщил, что даже не бывал в Одессе до революции и градоначальником не был. От него потребовали доказательств. Отец подумал и ответил: "Одесский градоначальник Зеленый давно умер, а я чувствую себя прекрасно".

В семье Зеленых никто ни с кем не дружил. Были как бы составные части, которые вместе назывались семьей, -- вспоминала Рина Зеленая в книге "Разрозненные страницы". Мама и папа -- совсем не подходящие друг другу люди. Маму выдали замуж шестнадцати лет, и она так и не привыкла к своему мужу -- мелкому интендантскому чиновнику, несимпатичному и аккуратному педанту, который берег каждую копейку более чем скромного жалованья. Вообще же все было "как у людей". Был даже инструмент -- старшая сестра Муся училась играть, но сестра периодически сбегала от учительницы, и, чтобы урок не пропадал, заставляли учиться Катерину, стащив ее за шиворот с какого-нибудь дерева. Братец Иван уходил в ночь на рыбалку и под утро возвращался, увешанный змеями. Раз в месяц отец его порол и страшно ругал: "Тебя выгонят из реального училища! Кем ты собираешься быть?" Иван отвечал: "Я думаю быть или шофером или епископом". Теряясь от такой точной программы, отец выходил, хлопнув дверью: "Болван!" Зина, самая маленькая, -- кроткое, доброе существо, которым Катя нахально помыкала...

Когда Василия Ивановича Зеленого перевели по службе из Ташкента в Москву, началась совсем другая жизнь. Катерину определили в гимназию фон Дервис, но в 1914 году по причине войны с Германией девочки перестали учить немецкий язык, а потом строгие порядки и вовсе стали уступать духу времени: гимназистки убегали с уроков, дерзили классным дамам, но среднее образование все-таки получили.

Катерина стала актрисой случайно. На улице увидела объявление: "Прием в театральную школу". Она даже и не подозревала, что этому учатся в школе! Вошла и прочитала стихотворение Никитина "Выезд ямщика", чем до слез насмешила мастеров сцены. Из восьмидесяти юношей и девушек приняли 22, в том числе Зеленую.

ЕКАТЕРИНА РОДИЛАСЬ В ТАШКЕНТЕ, А РИНА -- В ОДЕССЕ

Первыми театральными подмостками Екатерины Зеленой стал подвальчик в Одессе, где разместилась труппа любителей под названием КРОТ -- "Конфеерия Рыцарей Острого Театра". Руководил ею Виктор Типот, химик по образованию, а в будущем -- знаменитый режиссер и автор либретто оперетты "Вольный ветер". Зеленая пела, танцевала, переодевалась, играя по пять ролей за вечер. Программа менялась каждую неделю, и работать приходилось безумно много. Кате нужно было кормить семью -- маму, которую оставил отец, и младшую сестру Зину, для которой вскоре тоже нашлось место в КРОТе -- она стала выступать как балерина. Именно в Одессе и произошло превращение Екатерины в Рину.

Вскоре она возвращается в Москву. Старшая сестра Муся встретила Рину довольно сухо. Куда идти и к кому проситься, Рина не знала. Сняла шестиметровую комнатку, куда со временем перевезла из Одессы маму, Зинаиду и режиссера Типота с женой. Как-то она в прескверном настроении шла по Каретному Ряду, и вдруг в глаза ей бросилась нарядная и нелепая табличка: театр "Нерыдай!" "Как будто специально для меня написано!" -- подумала Рина и вошла в помещение. "Нерыдай!" оказался самым популярным в столице ночным кабаре. Зал набивался богачами-нэпманами и столичными знаменитостями. Кухня -- изумительная, там колдовал лучший в Москве повар. В кабачке ужинали Асеев, Эрдман, Мариенгоф, захаживали Маяковский и Иван Поддубный, приезжали из Петрограда Козинцев, Трауберг, Кулешов...

Представления начинались в полночь, а заканчивались часам к четырем утра. Спать Рина считала преступлением. Кроме репетиций и выступлений, надо было еще успевать гулять по городу. Это занятие она обожала всю жизнь. Как говаривала Зеленая, ее страсть к прогулкам началась почти одновременно с электрификацией страны: "Я могла бы быть неплохим экскурсоводом по старинной Москве. Зарабатывала бы хорошие деньги рассказом о том, что располагалось в том или ином доме в годы революции". Правда, со временем она разлюбила рассказывать о Москве начала века. "Иначе все подумают, что мне уже тысяча лет", -- шутила актриса.

"ВОТ ПОМРУ, И НИКТО НЕ УЗНАЕТ, КАКОЙ У МЕНЯ БЫЛ ПРЕКРАСНЫЙ ВКУС"

В 1923 году она поступает в знаменитый петроградский театр "Балаганчик". Потом -- новые и новые театры... Она переиграла массу уморительных скетчей, сама ставила, конферировала. Однажды Рину Зеленую попросили срочно заполнить паузу в концерте, и она детским голосом, с запинаниями и придыханиями протараторила "Мойдодыра". Успех был оглушительный. После этого она много лет выступала в жанре, который изобрела сама -- "Взрослым о детях". Слава Рины Зеленой как исполнительницы "детских монологов" была безгранична. Своих детей у Рины не было, но она воспитывала двоих сыновей мужа, с удовольствием проводила время с племянницей... Не переносила сюсюканья и не понимала, как может общение с детьми заключаться в том, чтобы нажать на нос и воскликнуть: "Дзинь!"

Она всю жизнь искренне удивлялась, откуда у коллег берутся деньги, модные шмотки, антиквариат. Моду она признавала немедленно и никогда с ней не боролась. Вот только следовать ей не могла. В молодости ей доставалось, в основном, то, что кому-то было мало или велико. "Вот помру, и никто никогда не узнает, какой у меня был прекрасный вкус", -- сетовала Зеленая.

Хозяйкой она тоже была неважной: так и не научилась ни готовить, ни шить, ни пришивать пуговицы. Даже на войне кто-нибудь из мальчиков фронтовой бригады пришивал ей оторванный рукав или пуговицу на пальто. Во всех поездках укладывать чемодан помогал кто-нибудь из друзей. Она не вникала в этот процесс -- просто бросала все подряд в чемодан, уминала, как могла, становясь коленками на крышку, и запирала замки. Если что-то торчало из-под крышки, она отрезала это ножницами. В общем, поступала примерно так, как некогда -- со своим "чересчур длинным" именем...

"ДВОРЯНИН НЕ МОЖЕТ УМИРАТЬ С КАСТРЮЛЕЙ НА ГОЛОВЕ!"

Почти всю войну Рина Зеленая провела на фронте. Даже дошла до Берлина. Правда, уже осенью 1945 года. И расписалась на Рейхстаге ("Мне удалось втиснуться между фамилиями бойца-пехотинца и матроса на одной из колонн".) Сосчитать количество ее фронтовых концертов невозможно. "На мою долю выпало счастье слышать смех, громкий, беззаботный, такой необычный в этой обстановке", -- писала Рина.

Да и Москва, в сущности, тоже была фронтом. И со своих опасных гастролей Зеленая всякий раз возвращалась не в санаторий. На крыше дома, где она жила, установили зенитную батарею. Однажды бомба попала в расположенную напротив типографию Академии архитектуры и уничтожила рукопись книги мужа Рины Зеленой -- архитектора Котэ Топуридзе. Он как раз дежурил в ту ночь где-то наверху дома, и взрывная волна отнесла его на этаж ниже -- в квартиру к Асафу Мессереру. Прославленные режиссеры, актеры и писатели -- все были дружинниками. Они тушили зажигалки и убирали осколки снарядов. Шлемы дружинникам не полагались, и Рина просила мужа: "Ты надень хоть кастрюлю, а то тебе голову пробьет". На это супруг отвечал: "Я дворянин. Я не могу умирать с кастрюлей на голове!"

Рина Зеленая нередко говорила, что у нее есть вторая профессия -- жена архитектора. "Человек этот был моим другом, подругой, учителем, наставником. Все, что я знаю, я узнавала от него. Не было вопроса, на который он не мог бы ответить". При этом характер у Константина Тихоновича был тот еще... "Если ему случалось обижать меня, я могла бы биться головой о стенку, а он даже не посмотрел бы в мою сторону. А через несколько часов мог подойти и сказать: "Ну хорошо, я тебя прощаю". И все же она его обожала. "Во всем свете нельзя было найти человека, который был бы более нужен и важен. Я знала, что я самый счастливый человек на свете", -- вспоминала Рина. Они ходили, всегда держась за руки. Расставались только на время командировок. Котэ почти никогда не писал писем, но от жены требовал, чтобы каждый день было письмо. "Читать я его, может быть, не буду, но чтобы оно лежало у меня на столе", -- говорил он. И Рина, при всем отвращении к писанию писем, бралась за ручку ежедневно.

"НЕ РУГАЙ МЕНЯ, МАМАША, -- ЭТО БЫЛО В ПЕРВЫЙ РАЗ"

Впервые Рина Зеленая снялась в кино в 1931 году в картине "Путевка в жизнь", где исполняла блатные куплеты в шайке бандита Жигана. Увы, из-за брака пленки в картину вошел только последний куплет -- эпизод, где Рина тонким голосом выводит:

Юбку новую порвали
И подбили правый глаз.
Не ругай меня, мамаша, --
Это было в первый раз!

Следующее ее появление на экране было почти случайным. Рина Зеленая и Агния Барто написали сценарий фильма "Подкидыш". (Кстати, именно Зеленая уговорила сняться в этом фильме свою приятельницу Раневскую. И реплику, раздражавшую Фаину Георгиевну всю жизнь: "Муля, не нервируй меня!", -- тоже сочинила Рина.) По ходу съемок выяснилось, что необходим еще один персонаж -- домработница. Рина буквально на съемочной площадке написала несколько сцен с участием несуразной тараторки Ариши и сама сыграла эту роль. Причем, когда после реплики: "Зашла старушка, попросила воды напиться, а потом хватились -- пианины нету", вся съемочная группа, от осветителей до оператора, покатилась со смеху, Екатерина Васильевна недоверчиво переспросила: "Нет, это правда смешно -- или вы меня утешаете?"

Потом Зеленая выпросила у Григория Александрова мужскую роль гримера в комедии "Весна" и сама переписала ее на женскую. Она часто переписывала безликие, проходные роли, "оживляя" очередную секретаршу, поэтессу, тетку в автобусе, и роли эти становились маленькими шедеврами, а фразы вроде "Такие губы уже никто не носит" мгновенно "уходили в народ". Колоссальное удовольствие она получала от работы в мультипликации. "Как все шаблонно!" -- возмущалась она и аккуратно переписывала роль со своими пометками и исправлениями в школьную тетрадку. Когда ей предложили сыграть роль черепахи Тортиллы, ужасно обрадовалась. Главным образом потому, что ее героиня должна петь. "Когда по радио теперь объявляют: "Романс Тортиллы". Исполняет Рина Зеленая", -- я чувствую себя тенором в опере", -- говорила она потом.

Однажды Никита Михалков, встретив Зеленую на улице, бросился перед ней на колени: "Богиня!" На что актриса отреагировала мгновенно: "Богиня, между прочим, абсолютно свободна. Снимайте же ее!" Режиссер, как водится, дал обещание, но так и не нашел случая, чтобы его выполнить.

НИКТО НЕ ВЕРИЛ, ЧТО ЕЙ МОЖЕТ БЫТЬ ОДИНОКО

Говорят, в последние годы она часто сетовала: "Как жаль, что уже появилась мода, а мне некуда носить шляпки. Режиссеры обо мне вспомнили, а роли так и не придумали. И зря изобрели телевизор -- он меня старит".

Последней работой Рины Зеленой в кино стала роль миссис Хадсон в эпопее о Шерлоке Холмсе. Работа растянулась на семь лет, последний из пяти фильмов закончили в 1986 году. Зеленой как раз исполнилось восемьдесят пять. Выступая по телевидению в посвященной ей передаче, она по традиции сетовала, что вновь ничего не сыграла, -- "была таким же предметом мебели, как шкаф". "Говорить-то особо не о чем, -- делилась она с друзьями. -- Вот если бы фильм назывался "Шерлок Холмс и миссис Хадсон" -- другое дело".

На исходе 80-х Рина Зеленая больше жила в доме ветеранов кино в Матвеевском. Изредка выезжала на какие-нибудь творческие встречи, записи на радио или озвучивание мультфильмов. Почти ничего не видела из-за астигматизма, с трудом передвигалась после перелома шейки бедра. В доме ветеранов ни с кем не дружила, хотя знала всех. Ее раздражала старость. "Бог покарал меня долголетием", -- часто повторяла актриса.

Своего возраста она и сама точно не знала. В паспорт заглядывала крайне редко, и то, что она там обнаруживала, приводило Зеленую в ужас. Поэтому, заполняя очередную анкету, автобиографию она выдумывала заново. Во всех справочниках значится, что родилась актриса 7 ноября 1902 года, а знакомые считали, что это могло произойти и в 1896-м, и в 1900 году. Родственники же утверждают, что родилась она в 1901-м.

...В "больнице заслуженных большевиков" она, не в состоянии встать, брала в постель телефон и часами набирала номера знакомых, прося навестить ее. Почти никто из них почему-то не приходил. Видимо, им не верилось, что смешливой, всегда готовой к шутке, с неизменной улыбкой на лице женщине может быть одиноко. 4 апреля 1991 года Екатерины Васильевны не стало. Ей было то ли 88, то ли 89, то ли 94...