20 ТЫСЯЧ "ДЕТЕЙ" ДОНЕЦКОГО "СЕКОНД-ХЕНДА"

Свою первую марку дончанин Вадим Павлович Рейниш взял в руки -- страшно сказать! -- 65 лет назад. И с тех пор не расстается с увлечением, которое теперь многие, в том числе его собственные дети и внуки, считают смешным анахронизмом. Сегодня в коллекции старейшего филателиста Донбасса и одного из старейших собирателей в Украине -- 20 тысяч марок. Он считает, что это немного...

В далеком 1938 году десятилетний Вадим искренне считал, что филателия -- не мужское дело, есть занятия поинтересней -- спорт, например, или Осоавиахим. Но (то ведь было, как мы помним из истории, время коллективизма!) друзья, вовсю собиравшие марки, как-то заразили этим вирусом коллекционерства и его. Жили они тогда в старинном русском городке Угличе, марок там было не достать, и Вадим упросил отца, часто бывавшего в командировках, привезти ему из Москвы хоть несколько. Ту, самую первую, он с трепетом помнит до сих пор: марка называлась "Помощь почтальону" и была выпущена еще в дореволюционной России, в 1916 году.

Потом в моду вошли колониальные марки -- яркие, очень красивые, даже запах какой-то у них был особенный. Увлечение филателией позволило Вадиму Рейнишу сделать два открытия: собирать нужно марки только по конкретной тематике и делать это непременно с кем-то вдвоем, компанией -- так гораздо интереснее, есть с кем поделиться радостью или пожаловаться на неудачу; потому-то обычные люди, не зараженные вирусом собирательства, считают коллекционеров не вполне нормальными и страсти этой не разделяют.

Одно время он увлекся марками о спорте, потом -- о космосе (цель -- та же: собрать абсолютно все по данной тематике). За последнюю серию взялся рьяно: вначале выпуск таких марок был прерогативой лишь СССР, но потом любая, самая махонькая страна посчитала своим долгом напечатать марку про нашего Гагарина; стало неинтересно, потому что -- объять необъятное невозможно.

Профессия Вадима Павловича -- он инженер-строитель -- помогла ему объездить всю прежде необъятную нашу страну, и везде были марки, невиданные в других краях. Теперь он сожалеет, что никогда не собирал серию "Искусство" -- а то мог бы сейчас иметь дома "мини-Лувр" или "мини-Эрмитаж". В этой серии есть немало марок, на которых изображены копии полотен, содержащихся в частных коллекциях. Домой к такому ценителю живописи не попадешь -- а вот на марке спокойно можешь рассмотреть шедевр, который в музеях не увидишь.

65 лет в обнимку с кляссером -- это рекорд преданности увлечению. Вадим Павлович, разменявший восьмой десяток, называет себя "сэконд-хендом", но при этом явно кокетничает. Только недавно он представил на экспозиции в Одессе уникальное собрание марок на тему "Роман Ильфа и Петрова "12 стульев" -- 80 выставочных листов!

А перед этим проехал по всем местам, упомянутым в бессмертном романе (сколько литературоведческих трудов пришлось перелопатить!), был даже в московском доме, где, если верить писателям, жила Эллочка-Людоедка, -- и отовсюду отправлял сам себе домой, в Донецк, письма с марками. Что удивительно по нашему времени -- дошли все абсолютно.

20 тысяч марок -- 65 лет собирательства. У этой коллекции нет такого же одержимого, как Вадим Рейниш, преемника -- дети и внуки потрясающе обаятельного донецкого коллекционера не разделили его страсти, они все больше по современной музыке спецы. Жену тоже страстной коллекционершей не назовешь, и это можно понять обывательским восприятием; бывали дни, когда выбор между покупкой хлеба насущного и какой-нибудь уникальной марки делался Рейнишем безоговорочно в пользу последней. Его огромная коллекция -- как живая, от нее исходит тепло многих лет бережного рассматривания и восхищения. Это как 20 тысяч детей, среди которых нет любимчиков, потому что обожаемы все одинаково; ну, разве что вот та, самая первая, 1916-го года -- все-таки чуть-чуть любимее остальных...