НА ВОЗДУШНОМ ТАКСИ МЕНЯ КАТАЛ ЧЕМПИОН МИРА

Вы летаете во сне? Я -- да. Есть примета: если ребенку грезится, что он парит над полями и лесами, и тугой ветер парусом раздувает его рубашонку -- значит, малыш растет во сне. А если дядьке с залысинами и остеохондрозом видится то же самое? Либо он на сон грядущий начитался "Чайки по имени Джонатан Левингстон" Ричарда Баха, либо это всплывают из подсознания несбыточные детские мечты. Мои давеча сбылись: я полетел.

"ФОРД ТОЖЕ НАЧИНАЛ В САРАЕ"

Этой оптимистической фразой встретил меня представитель авиаклуба "Икар" Игорь Стаховский. Очевидно, помимо воли тень удивления скользнула по моему лицу, когда увидел, что изящные двухместные монопланы строят в таком непритязательном ангаре.

Сверхлегкий АИ-10 -- плод мозгов и рук кучки киевских энтузиастов, у большинства из которых за плечами -- работа в крупных авиаконструкторских бюро, на самолетостроительных предприятиях. Наскучив рутиной больших "контор", тщетно ожидающих нового взлета отечественного авиапрома, эти ребята решили самостоятельно заняться "выведением птиц". Получилось! Больше десятка многоцелевых АИ-10 уже бороздят воздушные просторы нашей страны. Их используют в сельском хозяйстве -- для обработки полей пестицидами-гербицидами, в бизнесе -- когда деловому человеку нужно срочно попасть из точки "А" в точку "В" (а 200 "кэмэ" в час для машины -- не предел), для занятия авиаспортом, и, наконец, для увеселительных прогулок. А недавно аппарат получил французский сертификат типа самолета. Это значит, что отныне наши "ласточки" имеют право парить в родном небе Антуана де Сент-Экзюпери.

"Наше детище -- как Роллс-Ройс: полностью ручная сборка, -- повествует мой гид, пока я наблюдаю, как каркас самолета "одевают" в дюраль и пластик. -- Не смотрите, что такой маленький, он супернадежный, за все время -- ни одного отказа. А даже если случится невероятное и австрийский движок заглохнет, сверхлегкая машина может еще 12 километров планировать и сесть на любой пятачок. Так что не бойтесь!

Сейчас развелось много "диких" летунов: построит или купит самолет, накатается, а потом захочет и деньги на этом зарабатывать. Эти ребята сбиваются в "стаи", в основном -- для обработки полей на юге Украины. И часто падают. Как ни странно, нередко разбиваются бывшие военные пилоты-асы -- из-за того, что... слишком хорошо умеют летать и за штурвалом "малыша" расслабляются".

А Я И НЕ БОЮСЬ

Единственное, чего я всерьез опасался -- что в назначенный для полета день погода не позволит подняться в воздух. Пока добрались на аэродром Бузовая Центрального аэроклуба, небо и впрямь нахмурилось, зарядил нудный, как отчет правительства, дождик. Ветер -- до 15 метров в секунду: "вход в небо" воспрещен... В ожидании разрешения греюсь колкой дров для местной сауны.

Планерист Сергей, по прозвищу "Военный" (что соответствует его наземной специальности), утешает: "Не дрейфь, к обеду полеты обещали разрешить. Не всем, конечно, но ведь за штурвал сядет Игорь Гапанович -- не просто инструктор Центрального аэроклуба, а целый чемпион мира по планерному спорту. Представляешь, его соперники -- европейцы, американцы -- только планеристикой и занимаются, это их единственная профессия. И тут приходит наш любитель и "делает" их всех, как пацанов. Учти, Игорь Борисович, ко всему -- главный конструктор АИ-10: он этот самолет знает лучше, чем ты -- собственную авторучку".

Наконец, свершилось: нам разрешили взлет. Бегом -- к лазорево-белой "птице", в удобное кресло рядом с пилотом. И он сказал: "Поехали!" Короткий разбег по жухлой траве аэродрома, и самолетик удивительно мягко отрывается от земли.

ЛОСКУТНОЕ ОДЕЯЛО, ВЫШИТОЕ "КРЕСТИКОМ"

Литры адреналина выбрасываются в кровь, когда мое бренное тело взмывает ввысь, а отнюдь не безгрешная душа -- еще выше, туда, где топают по тучкам небожители, осыпая нас щедротами сказочных снов. Ощущение несравнимо со взлетом на пассажирском авиалайнере, когда в считанные секунды в иллюминаторе проносится панорама окрестностей, а затем плотные занавески облаков задергивают измельчавший пейзаж.

А здесь -- почти полная иллюзия, что паришь сам, без помощи машины. Стоит лишь прильнуть лицом к широкому боковому стеклу -- и под руками-крыльями проплывает лоскутное одеяло полей, небритая рыжая щетина перелесков и металлические зеркальца прудов. Наше "воздушное такси" способно проделывать фигуры высшего пилотажа -- бочку, мертвую петлю, боевой разворот. Только в штопор вогнать его сложно: машина чрезвычайно устойчива, да и инструкция запрещает такие кунштюки. Но и без того -- кайф непередаваемый.

Игорь Борисович закладывает крутой вираж, самолет ложится чуть ли не под прямым углом к горизонту, и маленькие крестики планеров и самолетов мелькают уже не снизу, а где-то сбоку. Кажется, идем на посадку, шасси вот-вот коснется земли, но тут же снова резко набираем высоту. При этом -- ни ощущения подступившего к горлу желудка, ни звона в ушах -- чистое наслаждение чайки по имени Джонатан, выделывающей головокружительные пируэты в родной стихии.

Но все когда-нибудь кончается. Хорошее почему-то -- особенно быстро. После неба земля кажется особенно унылой, скукожившейся в ожидании близких морозов. Навстречу -- "Военный": "Ну, как ощущения? -- За недостатком слов молча тычу вверх большим пальцем. -- Это еще что! Весной, как пойдут восходящие воздушные потоки, на планере сможешь попробовать. Приедешь?" Не то что приеду -- прилечу, чтобы еще хоть раз в жизни стать вольной птицей из детского сна.