"ВПЕРВЫЕ УВИДЕВ УКРАИНСКОЕ ПОЛЕ, Я СТАЛА НА КОЛЕНИ И ВЗЯЛА ГОРСТЬ ЭТОЙ ЖИРНОЙ ЗЕМЛИ..."

Волшебное воспоминание детства: с большого экрана кинотеатра на меня смотрит неземной красоты женщина в умопомрачительных нарядах XVII века -- потрясающая стерва леди Винтер из "Трех мушкетеров"... Казалось, что и сама актриса -- существо неземное, случайно оказавшееся в этом суетном мире. И вот уже земная, но столь же обаятельная звезда французского кино Милен Демонжо в своей парижской квартире предлагает мне шампанское! Это так не по-французски -- скорее по-нашему!

Как-то на Каннском кинофестивале один приятель Демонжо взял ее в гости к знаменитому писателю-детективщику Жоржу Сименону. И вдруг у Милен порвалась бретелька на платье. Покуривая свою любимую трубку, Сименон заметил: "Есть примета: если такое случается с девушкой в каком-то доме, она обязательно туда вернется замужней дамой". То ли действительно приметы ниспосланы людям, как подсказки с неба, то ли произошла роковая случайность -- недаром фамилия Демонжо переводится как "игра демона"... Но спустя время Милен встретила Марка, большую любовь всей своей жизни, и вышла за него замуж. Он оказался старшим сыном Сименона. Марк, к сожалению, три года назад умер. А свекр многому научил ее в литературе, в том числе, и главному -- писать просто и от души. Что она и сделала, написав сначала книгу воспоминаний о своей маме "Харьковская сирень", а затем мемуары "Секреты из выдвижных ящиков", в которых поведала миру, что имеет славянские корни, ибо ее мама -- из далекой Украины.

-- Это абсолютная правда. Мамина девичья фамилия -- Мария Трубникова, она украинка. Она родилась и жила в Харькове в семье железнодорожника. Во Францию попала через Китай. Это была целая эпопея. А когда я впервые приехала в Украину, меня очень удивило, что я тут все уже знала, наверное, потому, что мама так много и тепло рассказывала о своем родном крае. Она очень скучала по родине. К сожалению, мамы уже нет.

-- А когда вы у нас были?

-- В 1960 году вместе с Жаном Марэ я попала на Московский кинофестиваль. А где-то лет девять тому назад снималась в одном фильме с чудесной актрисой Еленой Сафоновой, и съемки, кажется, проходили недалеко от Харькова. Было морозно и зябко, но на душе очень хорошо. Так я впервые попала на родину своих предков и мамы. Надеюсь, не в последний раз -- очень хочется когда-нибудь еще там побывать.

Я много ходила по этому городу. Как-то в воскресенье утром проходила мимо церкви и услышала пение. Зашла -- и была поражена. Все люди там от души пели. Чувствуется, что украинцы -- певучий народ. Теперь понимаю, откуда и у меня такая тяга к музыке. А когда я впервые увидела украинское поле, сделала то, что поразило моих спутников: стала на колени и взяла горсть этой черной, жирной, плодородной земли. Я была очень взволнована, что вижу эти бесконечные просторы, которые мама так хотела еще раз увидеть. Эту землю я привезла потом во Францию.

-- Почему вы написали книгу именно о маме?

-- Знаете, я не считаю себя хорошей дочкой, потому что в пятнадцать лет уехала из дому, работала фотомоделью у Кардена, а потом много снималась, и с мамой у нас не было таких уж близких отношений. Но как-то, когда мы в очередной раз встретились, я заметила, что она плохо себя чувствует. И когда обратились к врачу, был поставлен страшный диагноз -- онкология. Болезнь мучила ее около двух лет, и все это время я была рядом с ней, оставив все личные и профессиональные дела. В это время мы и стали близкими людьми. Мы обе понимали, что она обречена, и очень много общались. Однажды мама сказала: "Пообещай мне, что напишешь обо всем, что я тебе рассказала". Я удивилась: "Но я же актриса, а не писательница!" -- "Пожалуйста!" И я пообещала. Но даже после ее смерти долго не могла собраться и написать. Толчком стала случайная встреча. На одном фестивале мимо меня прошла женщина, которая, между прочим, сказала мне: "Вы должны написать книгу". Меня это очень удивило -- ведь это был совершенно незнакомый мне человек. Потом я снова с ней столкнулась на официальном обеде и выяснилось, что она -- очень известная прорицательница. И она снова повторила фразу о книге. Я поняла, что это перст Божий. Вот тогда я села и написала. Первое издание "Харьковской сирени" очень быстро разошлось. Потом так же быстро разошлось и второе. Книгой заинтересовались даже в Канаде.

-- А почему именно сирень, не другой цветок? Это какой-то символ?

-- Мама вспоминала, что весной Харьков был наполнен сиреневым цветом. Она почему-то всегда помнила именно сирень. Я тоже пыталась посадить ее у себя, и тут, во дворе этой парижской квартиры она есть. Но на юге, где я постоянно живу, сирень просто не растет -- там другой климат и другие цветы, преимущественно розы. А мама любила холод, мороз, она жила в Нормандии. Я привязана к каким-то символам и искренне верю, что этот цветок не простой, а каким-то образом связан с памятью о маме.

-- Вы, очевидно, верите в разные приметы?

-- Да, у меня есть предрассудки и думаю, что это тоже от моих украинских корней. Некоторые вещи я объясняю, как телепатию, так как часто что-то предчувствую. Например, когда кто-то звонит -- я знаю кто именно.

"КОГДА-ТО Я БЫЛА ИНТЕРЕСНА ДЛЯ ЗРИТЕЛЕЙ, КОТОРЫЕ ПРЕДСТАВЛЯЛИ МЕНЯ В СВОЕЙ ПОСТЕЛИ"

-- Как по-вашему, славянское происхождение как-то повлияло на манеру вашей игры?

-- Думаю, что французские режиссеры еще не раскрыли мою славянскую душу и очень жалею по этому поводу. В 60-е, во времена моей активной актерской карьеры, типичной француженкой считалась женщина небольшого роста, брюнетка. А мы с Мариной Влади были абсолютно нетипичными -- высокими, светловолосыми, с раскосыми глазами. Меня использовали в фильмах как красотку, ведь украинки действительно красивы. И все же я пыталась вносить в свои роли какой-то смысл, глубину. И всегда верила, что моя настоящая карьера актрисы начнется в зрелом возрасте. Убеждена, что именно сейчас скажу то, что должна сказать. Возможно, когда-то я была интересной именно для тех зрителей, которые представляли меня в своей постели. А теперь я интересна для тех, кто видит во мне актрису.

-- В одной французской газете о вас написали: "Милен Демонжо похожа на натянутую струну". Были ли в вашей жизни периоды, когда эта струна обрывалась?

-- В принципе, мне везло. И, возможно, это тоже наследство от мамы. Я, как любой человек, имела в жизни большие проблемы, и моя "струна" не раз обрывалась. Так, мой муж долго болел, брат был алкоголиком и тяжело умирал, невестка покончила жизнь самоубийством. Проблем хватало! Но у меня есть своеобразная способность отключаться -- это сон. И когда мне тяжело, я иду спать и делаю это когда угодно. Это помогает мне накопить силы.

-- Тут, в центре Парижа к вам в квартиру залетают голуби, здесь какая-то удивительная аура...

-- Преимущественно я живу в замке, на одном из островов на юге Франции. Наши знакомые говорят, что в таких домах живет душа. Наверное, это так, потому что, например, в этой квартире живет память и дух прошлого. Это и картина, которая была написана после первого фильма моего мужа-режиссера. Это и софа, и кресла, которые нам отдала мама мужа. Она обожала и сына, и своего мужа -- Жоржа Сименона. Книги уже от него. Фамильное серебро -- от моей мамы. Здесь нет ничего случайного.

В Париже я хотела купить квартиру возле Булонского леса, где прошло мое детство, но нашла эту, в шумном центре. Раньше тут было издательство, потом жил венгерский скульптор. Выше есть даже маленький кусочек огорода и небольшой монастырь. Видите, какая большая разница между улицей, которая шумит за окном и тем покоем, что внутри?

-- Вас взяли на роль Миледи в "Трех мушкетерах" сразу или через пробы?

-- Когда закончились съемки в фильме "Колдунья из Селема", то у меня еще был контракт с продюсером, начавшим тогда работу над "Тремя мушкетерами". Я просто пошла к нему и сказала: "Знаю, что готовится такой проект и хочу играть Миледи". Он ответил: "Вам всего 23, и это не возраст Миледи". Я категорически заявила: "Александр Дюма в своем романе описывал молодых людей. Это вы их старите. По контракту я должна сниматься в трех ваших фильмах. Согласна забыть про два остальных, но за одну Миледи". Я была так настойчива и так его достала, что он вынужден был уступить.

Миледи я очень люблю. Думаю, она из тех, кто использует любую возможность для достижения своих целей и считаю абсолютно несправедливым то, что женщине поставили клеймо лишь за то, что у нее были какие-то отношения с мужчинами. И вообще, что плохого в стремлении достичь жизненного успеха? Потому я и сыграла, как чувствовала и как хотела -- со своим отношением к этому образу. Я в какой-то мере феминистка, считаю, что женщины -- сильные и настойчивые, и у них много такого, чего нет в мужчинах. Да что бы они без нас делали?

-- Ваша журналистка Элен в "Фантомасе" бесстрашна и вместе с тем очень романтична. Не саму ли себя вы сыграли?

-- Действительно, это так. Элен очень сентиментальна, как я сама. Мои французские друзья не понимают, когда я, например, слушая хорошую музыку, могу расплакаться. Но в то же время, могу быть очень нетерпимой и жесткой. И это тоже, думаю, может идти от моих корней. Эти черты мне не нравятся, и я борюсь с ними.

"ВСТРЕЧА С МУЖЕМ БЫЛА -- КАК УДАР БАМБУКОВОЙ ПАЛКИ ПО ГОЛОВЕ"

-- В "Фантомасе" много опасных трюковых сцен. Известно, например, что Жан Марэ выполнял их сам. А как было у вас?

-- Каждый актер имеет свою "товарную ценность", продюсеры всегда это учитывают и стараются актера беречь и не рисковать им, хотя бы потому, что каждый день задержки съемок стоит колоссальных денег. Потому и я, и большинство моих коллег, имеем дублеров. Не понимаю тех актеров, которые хвастаются, что делают все сами. Тем более, что публике всегда нравятся хорошо сделанные сцены, но только профессиональный каскадер может хорошо исполнить трюк. Когда-то я общалась с Бэртом Ланкастером, в прошлом -- цирковым акробатом, который многие вещи делал сам, но и он мне говорил: "Почему я должен делать то, что лучше сделают профи?"

-- У вас были такие потрясающие партнеры, включая Алена Делона, Бельмондо, Ива Монтана, Жана Марэ, Луи де Фюнеса... Кто был среди них самый любимый?

-- Если бы можно было повернуть время вспять, то среди всех я бы выбрала Ролана Терзиева, с которым снималась в двадцать лет. Ему было двадцать четыре. Я даже была в него влюблена. Кстати, он из русских. С большой симпатией относилась к Луи де Фюнесу и считаю, что его талант не до конца реализован.

-- Мадам Демонжо, а у вас были так называемые роковые роли?

-- Вообще таких "обнаженных" актрис, как, например, Роми Шнайдер, за всю историю кинематографа было немного. Она и в жизни пережила много трагедий, и гениально перенесла их нерв на своих героинь. Актерская природа -- это как будто идти по лезвию бритвы. И, конечно, и режиссеру, и публике было бы интересно видеть актера, упавшего с этого лезвия в какое-то эмоциональное безумие. Но со мной этого не может случиться, поскольку я слишком психически здорова.

-- Вас называют "ангелом французского кино". Были ли в вашей жизни ситуации, когда приходилось отстаивать свои принципы, кого-то защищать?

-- Многое в этой жизни я пытаюсь защищать. Например, принимаю участие в Ассоциации экологов. Мы боремся за то, чтобы человек обращал внимание не только на свою машину, но и на самого себя. Другая ассоциация, в которой я участвую, борется против мин, которые чаще всего цинично камуфлируются под детские игрушки. Еще есть Ассоциация "Женщина навсегда", в центре внимания которой женщина в переходном возрасте, когда она не менее интересна и жизнеспособна, чем в молодости.

-- Расскажите, пожалуйста, о своем муже -- режиссере Марке Cименоне.

-- Что могу сказать? И все, и ничего. Мы встретились неожиданно в коридоре студии, где снимался третий фильм о Фантомасе и жутко влюбились друг в друга. Это было как удар бамбуковой палки по голове. Мы не расставались три дня и не могли наговориться. А я была замужем и еще раньше говорила своему супругу: "Может так случиться, что я встречу человека, в котором увижу мужчину своей жизни -- тогда уйду с ним без каких-либо объяснений". И когда я к нему пришла и сказала, что действительно встретила свою судьбу и ухожу, он ответил: "Ты сошла с ума. Но через восемь дней все равно вернешься обратно". -- "Возможно, но эти восемь дней стоит так прожить!" Я ушла. И когда ждала на тротуаре Марка, то так боялась его "приговора", что совсем потеряла разум. Ведь мы договаривались лишь вместе пообедать, а я пришла с чемоданом. Но когда он подъехал на своем маленьком автомобиле, у него тоже был чемодан! И вместо восьми дней, мы прожили больше 35 лет.

-- У вас есть ощущение счастья оттого, что вы окружены любовью?

-- Я действительно постоянно встречала доброжелательность. Даже сегодня ко мне часто подходят и говорят, что когда-то были в меня влюблены, что я им и сейчас нравлюсь. И у меня никогда не было таких проблем, как, например, у маленькой Ванессы Паради, которую женщины ревнуют к своим мужьям, или у Бриджит Бардо, которой когда-то просто плевали в лицо. Меня это обошло.

Знаете, время проходит, и нужно жить с открытыми глазами, полностью осознавать, что ты уже входишь в четвертую фазу своей жизни, когда тебя будут оставлять твои родные и близкие. И потому необходимо к этому подходить с внутренней чистотой и спокойно встречать все, что идет тебе навстречу.