"ФИЛЬМ ПОД МАРКОЙ МИНИСТЕРСТВА КУЛЬТУРЫ -- ЭТО "ГРОБ"

Недавно мне одной из первых удалось увидеть будущий фильм "Золотая лихорадка", пока в незаконченном виде. И хотя полуготовую работу обычно не показывают, но, так как каждый новый украинский фильм сегодня делается мучительно трудно, уж очень было интересно, над чем работает один из мэтров отечественного кино, председатель Союза кинематографистов Украины режиссер Михаил Беликов ("Ночь коротка", "Как молоды мы были", "Распад", "Святое семейство").

Трудно сходу сказать, о чем фильм "Золотая лихорадка": в нем переплелись разные времена, а сюжетные линии закручены довольно лихо. Убийство, происшедшее в наши дни, вдруг "приводит" к таким невероятным коллизиям, что не успеваешь осознать, было ли все на самом деле, или это фантазия. 30-е годы, Колыма с золотыми приисками и рабочими-политзаключенными. Начальник приисков -- бывший сталинский киномеханик, садист и любвеобильный семьянин, закончивший свою карьеру в лагерях. Но до этого на очередном съезде партии он успел подарить любимому вождю пулю из колымского золота, которая через семьдесят лет станет смертельной для современного бизнесмена. Вот и говорите после этого, что мы не умеем "закручивать", как американцы! Тем более, что так убедительно выглядят и наши актеры: молодые Виталий Линецкий, Анна Сердюк, великолепный Виктор Степанов, Олег Масленников и открытие этого фильма Юрий Якуша, сыгравший "золотого" начальника.

После просмотра Михаил Александрович Беликов поведал некоторые тайны своих фильмов.

-- Так была эта история на самом деле, или она придумана вами?

-- Не совсем. Эту историю я вынашивал давно, с тех пор, как услышал ее от отсидевшего в лагерях преподавателя-киноведа Сергея Комарова. Она также связана со многими солженицынскими материалами и, конечно же, Магадан невозможно осознать без прозы Шаламова. История практически документальная, поэтому я не имею права претендовать на авторство. Действительно, была золотая пуля, подаренная Сталину, которой потом убили человека (подобный случай произошел в Саратове: секретарь обкома убил сына из обыкновенного нагана). Единственное, чего я не хотел, так это однозначности: если 30-е годы, то сплошной террор. Ведь эти люди -- сами жертвы, так как Сталин не держал ни одного чекиста КГБ в больших начальниках дольше пяти лет -- он их уничтожал.

-- Вы проводили специальные пробы или заранее знали, что возьмете Линецкого, Степанова?

-- Были пробы. Так, актер высочайшего класса Сергей Шакуров, сыгравший главную роль в моем фильме "Распад", узнал о съемках и хотел сниматься. Но мне нужен был герой помоложе, причем я хотел брать украинских актеров. Я убежден, что необходимо поднимать их планку и выводить на международный уровень. И нужно быть дураком, чтобы не снимать наших артистов.

-- А вы не боитесь, что участие только наших артистов "перекроет кислород" фильму в России?

-- Тут нужно, наверное, судить по итогу, но на сегодняшний день я не вижу проблемы вывода украинского кино на самый серьезный уровень, и в первую очередь за счет наших артистов. И если, конечно же, будут умно распределяться деньги.

-- Вы работали оператором на нескольких картинах, а потом почему-то ушли в режиссуру...

-- Оператором я работал на нашей студии с 1963 по 1967 год ("Кто вернется, долюбит", "Варькина земля", "Мальчиш-Кибальчиш", "Стежки-дорожки"). А потом меня забрали в армию. И как ни громко это звучит, но армия поставила меня на мое место. Она была жестокая, так как меня забросили в самое пекло -- в ракетные войска, где я около полугода дышал опасной гадостью, топливом гиптилом. При мне ведь запускали на Луну ракету с человеком, через год после американской. Она взорвалась еще на площадке, а я снимал этот запуск. Этот факт до сих пор скрывают и замалчивают. Было много жертв, даже маршал погиб. Все это вместе заставило меня задуматься даже о том, чтобы всерьез заняться каким-то "исповедальничеством". Мне помог Сергей Параджанов -- крестный моего сына и близкий друг, общение с которым меня многому научило. По сути дела, он меня и воткнул на Высшие режиссерские курсы: "Давай езжай, чего тебе здесь делать!" Я поехал и поступил. Уже на следующий день познакомился и на всю жизнь подружился с мастером нашего курса Георгием Данелией.

-- Вы даже внешне похожи.

-- И эта дружба продолжается до сих пор. Моей дипломной картиной стала "Старая крепость". Представляете, как я волновался! Ведь у меня Евгений Евстигнеев играл Петлюру, Ефим Копелян -- доктора Григоренко. Я еще совсем сопляк, студент, думаю, что ему -- народному артисту и уже классику, говорить... Копелян гримируется, усики, бровки подводит, а я ему рассказываю об идее и характере... "Мишенька, вы меня извините, но то, что вы мне в течение получаса говорили, я даже не пытался слушать. Я не слушаю даже Товстоногова, а играю то, что играю", -- сказал Ефим Захарович. Евстигнеев тоже -- как пришел, как сел в кадр -- и уже все на него смотрят, как завороженные. Сняли за день всю его роль, и он уехал. Это такие актеры, что вся система Станиславского бессмысленна!

После этого уже был фильм "Красный петух плимутрок" по сценарию Виктории Токаревой, с которой мы подружились через Данелию -- у них как раз был бурный красивый роман.

-- А к чернобыльской теме в "Распаде" вы сами обратились, или это был спецзаказ?

-- Этому предшествовала целая история. У нас в "зоне", в Страхолесье, была дача, потом Леня Быков рядом тоже себе купил. И когда случилась эта трагедия, позвонили соседи и сказали, что в нашем доме поселились переселенцы. Ну, а что им было делать? Они оказались очень хорошими людьми, и все это как-то меня "задело". Потом был знаменитый VI съезд кинематографистов СССР. Наш идеолог Владимир Ивашко попросил меня выступить по поводу Чернобыля. Потом предложил поехать с Владимиром Яворивским в саму чернобыльскую зону. Там я впервые встретился с американским врачом Робертом(?) Гейлом. Так начиналась моя чернобыльская история. Но только через три года я снял фильм "Распад". Мы монтировали и озвучивали его в Америке, так как американцы вложили в него раз в пять больше средств, чем мы. Как-то продюсер спрашивает: "Ты не против встретиться с Гейлом?" А он, если вы помните, впервые приехал в Киев 8 мая 1986 года. Жил в гостинице "Днепр" и по утрам бегал в трусах по Крещатику, показывая, что все нормально, и говорил, что ничего опасного, и что атомную энергетику нужно развивать. И вот мы с ним встретились в 90-м в Лос-Анджелесе, где он живет так, как "никому и не снилось". Поговорили: я его приглашаю на фильм, а он меня спрашивает о впечатлениях от посещения Чернобыля. Я сказал: "Прошло уже четыре года, и я не очень разделяю ваши оптимистические убеждения, что Чернобыль прошел для Украины так спокойно". И нужно отдать ему должное, Гейл ответил: "Да, я могу сейчас сказать, что все-таки был неправ".

-- Вернемся к вашему новому фильму. Когда планируете закончить его? Есть проблемы?

-- Есть. Мы не хотим связываться с государством, потому что сегодня фильм под маркой "министерство культуры" -- это гроб. Осталась примерно четверть работы, и нам все равно, кто поможет: вот уже пять месяцев как мы в простое. Мне неудобно говорить, как актер Виктор Степанов утешает меня: "Миша, я снялся за идею". Но почему он должен сниматься практически бесплатно, когда артисты такого уровня в других странах получают $15--20 тысяч только за один съемочный день? Но, при всех сложностях, все равно мы надеемся, что фильм удастся завершить весной.