ДВА ГОДА ДЕТИ КАТОРЖНО ДОБЫВАЛИ УГОЛЬ В ШАХТЕ-КОПАНКЕ

Прокурор города Снежное Донецкой области Сергей Чернодид в начале февраля возбудил уголовное дело по факту эксплуатации детей на шахтных выработках. По словам прокурора, его заинтересовало одно из решений горисполкома, которым лишалась опеки над десятью несовершеннолетними детьми одна из жительниц города.

"Когда в декабре Любовь Г. одновременно лишили опеки сразу над всеми детьми, меня, как прокурора, это насторожило, -- сказал он в интервью "Сегодня". -- Решил проверить законно ли было принято решение. Дети находились под опекой четыре года -- никаких сигналов о конфликтах за это время к нам не поступало. После проверки было открыто уголовное дело".

Сами дети стали рассказывать много интересного. Выяснилось, что все они в течение двух лет добывали из "копанки" своих опекунов уголь. Для каждого "шахтера" те установили обязательную норму -- по 20 ведер за ночь, а для совсем маленьких расписали график дежурств -- они по очереди должны были охранять поднятый на поверхность уголь.

БЛАГИЕ НАМЕРЕНИЯ

Еще в 1998 году жительница Снежного Любовь Г. обратилась в горисполком с просьбой взять под свою опеку несколько детей-сирот. Ей пошли навстречу, к тому же женщина зарекомендовала себя в городе как любящая многодетная мать -- она воспитывала шестерых своих детей. Кроме того, в городе тогда были только специнтернаты для детей с отклонениями в развитии и определять обычных сирот было некуда.

Под опеку Любовь Г. оформила двенадцать детей от 6 до 13 лет. Городские власти со своей стороны, как сообщила "Сегодня" заместитель мэра Любовь Романенко, помогали чем могли -- оплачивали счета за электричество, газ, купили для семьи мебель, стиральную машину, постельные принадлежности, выделяли гуманитарную помощь, отправляли детишек на отдых в "Артек" и Славянск. Решением горсовета, семье ежемесячно выплачивали по 20 гривен на каждого ребенка. Кроме того, опекуны имели право на получение пенсий своих подопечных, установленных государством для детей-сирот. Всего, по подсчетам бухгалтеров горисполкома, они получали дополнительно около 700 гривен каждый месяц.

В первые два года дети зарекомендовали себя в школе как способные ученики. Одна из девочек пошла учиться в музыкальную школу, а мальчик -- начал писать стихи. Свою опекуншу и ее мужа дети называли папой и мамой.

ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН

Но, начиная с 2000 года, за семьей и ее малолетними воспитанниками начали замечать определенные странности. По непонятным причинам ушел из семьи один из ребят, Дима. Двое малышей спустя несколько месяцев убежали в Крым. Еще один мальчик -- Женя -- начал сбегать из дома с завидной периодичностью.

"В последнее время дети приходили на уроки усталыми, -- вспоминает завуч школы Евгения Бомблюк. -- Некоторые засыпали прямо на уроках. Выглядели они неопрятными, руки были черными от грязи. У Жени ногти слоились, пальцы были в гнойных ссадинах. Мы заподозрили что-то неладное... Но добиться от ребят правды не могли, они были очень замкнутыми. Тем не менее жители поселка знали, что у главы семейства, в прошлом шахтера, появилась своя "копанка".

Забеспокоились о ситуации в семье и члены опекунского совета. Когда они без предупреждения посетили лесопосадку, где находилась "копанка" семейства, застали там одну из воспитанниц -- Наташу, греющуюся возле костра у входа в шахту. Девочка сказала, что сторожит уголь, пока кто-то из взрослых не придет. В следующий раз проверяющие пришли домой к опекунам уже с психологом, но и он не смог разговорить детей.

ИЗ БЫТА "МАЛОЛЕТНИХ" СТАХАНОВЦЕВ

"Все началось в январе, ровно два года назад", -- начала свой рассказ газете "Сегодня" одна из воспитанниц -- Катя. "Их сын Валера ушел надолго куда-то, -- включился в разговор 14-летний Денис. -- Потом пришел и сказал, что у него есть шахта... Попросил папу с ним посмотреть. Отцу она не понравилась, и они выбрали другую".

"Мне тоже хотелось побродить под землей, -- объяснял нам один из мальчишек, -- представлял это таким романтичным: узкие тоннели, я хожу со свечей... Мы же тогда думали, что это развлечение: хочешь -- иди на "копанку", не хочешь -- оставайся дома".

Первыми за "отцом" и его родными сыновьями в шахту спустились 14-летний Василий и 13-летний Сергей. Потом "приходить и смотреть" начали все. "Вскоре это вошло в обязанность, -- рассказывает Инна. -- Я, к примеру, знала, что после музыкальной школы обязана идти туда. Все остальные заботы -- после. Первым делом шахта".

"Потом их дочь Марина, кстати, будущий педагог, завела тетрадку, куда записывала, кто и сколько вынес угля", -- вспоминает Катя. По словам девочки, каждый из детей высыпал уголь на свою кучу, а потом к концу "смены" приходила Марина и подбивала результаты. Если кто-то не справлялся с нормой, то недовыполненный остаток записывался "в долг". Такой же учет велся по поводу других семейных обязанностей -- стирок и уборок в доме.

"Когда мы не справлялись с нормами, -- вспоминает Инна уже со слезами на глазах, -- на нас сильно кричали. Мама говорила, что мы едим за их счет, что нас "за спасибо" одевают и обувают".

Но наиболее страшными для детей были оскорбления от Марины. "Она знаете, как говорила: "Вот если была на то моя воля, я собрала бы всех сирот в одну кучу и сожгла!" -- рассказывает Инна. -- Но самое страшное, что мама ей поддакивала".

Дети, по их словам, всегда отрабатывали "долг по углю". "В основном, когда надо было за три дня сделать для очередного клиента машину "товара", -- вспоминает Инна. -- Тогда мы после школы шли прямо на шахту, а оттуда домой возвращались, когда уже светало. Доили коз и коров, а затем плелись в школу".

Стас во время работ в шахте получил травму позвоночника. "Я поскользнулся на лестнице, ведущей в штрек, и упал, -- вспоминает мальчик. -- Когда спина сильно разболелась, пошел к врачу". Врачи сказали немедленно ложиться в больницу. Стас пришел домой за вещами, но в больницу… не пошел. "После скандала, который поднялся дома, я понял, что уйти не смогу, -- сказал он. -- Знал, что когда вернусь, то отношение ко мне будет другое -- стану для родителей "плохим".

"Когда мы приходили ночью с шахты голодные, -- продолжает Катя, -- приходилось долго стучаться домой. Часто нас просто гнали от двери и кричали, что мы не даем спать". В дневное время, по рассказам детей, есть им давали всегда. Но за кушаньем детям приходилось идти через двор со своими мисками. Мать отселила их в пустующий соседский дом, "чтобы жили отдельно, а то воруют".

В дом опекунов детишек не пускали даже на праздники. "В прошлый Новый год нам отдельно еду в дом принесли, -- вспоминает Катя. -- А Дениса с Андреем вообще к столу не пустили. Они были наказаны за то, что якобы повредили кабель на шахте, хотя его нечаянно перебили дядьки с соседней копанки".

ОПЕКУНЫ ХОТЯТ ВЕРНУТЬ ДЕТЕЙ

Теперь семеро из бывших воспитанников Любови Г. находятся в детском доме смешанного типа, который два года назад был организован на базе Дома малютки в Снежном. Однако Сергей и Василий вернулись к "маме". "Один любит Марину, родную дочь опекунов, а другому мотоцикл пообещали", -- сообщил Денис. Сам Денис также хочет вернуться. 10-летний Женя убежал из города вообще. Горе-опекуны пытаются всеми методами вернуть детей. Одних -- обещаниями, других -- угрозами.

"Меня мама забрала прямо из детдома, -- вспоминает Наташа. -- Я не успела даже одеться. Она, когда пришла, раскричалась страшно, одного мальчика даже ударила".

"А меня в школе Васька с Сергеем подстерегли, -- рассказала Катя. -- Грозили ноги переломать, предательницей называли и даже куртку порвали, но я вырвалась и убежала".

Любовь Г. и ее муж не пожелали общаться с нашей газетой. "Придете, а потом гадости напишите", -- сказал нам глава семейства. Сотрудникам горисполкома и местной милиции Люба обещала "кровушки попить", и если придут еще, "лопатой по головам получат".

Прокурор города также жалуется на то, что бывшие опекуны не идут на контакт с представителями власти. Но Сергей Чернодид таки собирается передать дело в суд. Экс-опекунам грозит тюремное заключение от 2 до 5 лет.