"МЕНЯ ВОСПРИНИМАЛИ КАК УБИЙЦУ ИЛИ АЛКОГОЛИКА ТОЛЬКО ДО ПЕРВОЙ ВСТРЕЧИ"

Январь 2000 года стал для украинского кино роковым: один за другим ушли истинно народные: "Кузнечик" -- Сергей Иванов и "Шесть на девять" -- Лев Перфилов. Символические потери: словно актеры века ХХ-го не могли и не хотели переходить в век ХХI-й без своей любимой профессии...

На днях в небольшом зале Дома кино собрались люди, близко знающие Льва Алексеевича Перфилова, которому исполнилось бы 70 лет. Вспоминали, пели песни, читали стихи, смотрели фрагменты известных и неизвестных фильмов. И, конечно же, уже с высоты прошедшего времени, размышляли -- счастливая или несчастливая творческая судьба этого актера? Мнения разделились, но с тем, что он стал настоящим любимцем зрителей огромной советской территории, согласились все.

"КАШКЕТ" и "ШЕСТЬ НА ДЕВЯТЬ"

Интересна география его "попадания" в артисты: родился в Подмосковье. Был "ребенком войны", потерял отца. Потом -- переезд на Камчатку, попытка учиться в суворовском училище, но все это было -- не его. Недаром еще в школе Лева играл в драматических кружках, был старостой школьного хора, (по собственной версии, он сорвал голос, зазывая хористов на репетиции). В те годы и получил он свою первую кличку "Левчик-артист". Обычный мальчик с периферии. Лева Перфилов с первой же попытки поступил в престижнейшее московское театральное училище им. Щепкина при Малом театре. Учился ремеслу у выдающегося педагога Марии Кнебель (ученицы Станиславского). И хотя он потом играл в театрах, его судьбой стал кинематограф.

Лев Алексеевич очень киношный артист: по запоминающейся характерной внешности, выдерживающей крупные планы, по своеобразной пластике и манере игры. Еще студентом его заметили и "открыли" для кино режиссеры Александр Алов и Владимир Наумов. В Киеве они как раз начали снимать своего "Павку Корчагина" и Перфилову предложили там небольшую роль. На киевской премьере фильма после сцены, где у чеха Клавичека--Перфилова падают в грязь очки (кстати, это "находка" самого актера), он их судорожно опять надевает, а потом сам падает, сраженный вражеской пулей, зал дружно взорвался бурными аплодисментами. "Крестные отцы" Алов и Наумов потом приглашали Перфилова и в другие свои фильмы. Спустя почти двадцать лет они написали сценарий для экранизации на киностудии им. Довженко романа "Как закалялась сталь" уже для режиссера Николая Мащенко и попросили его обязательно занять Перфилова. Тут он уже сыграл роль бандита. К тому времени образы шпионов, пиратов, бездельников и алкашей, воров, а потом бухгалтеров и мелких чинуш стали его амплуа. Он относился к ним философски: "Надо же их кому-то играть!" В одном из последних интервью Лев Алексеевич признался: "Вот теперь, когда я прожил много лет, я понял, что судьба мне улыбнулась. Потому что я, к счастью, почти не играл положительных героев. Я играл их противоположность... И я рад этому, потому что горизонт был расширен. Ты можешь себе представить, чтобы Штирлиц выругался на экране? А мой герой может. С него взятки гладки -- он же мерзавец. Тут можно всегда что-то выдумать". И, как истинный профессионал, он выдумывал -- просто "лепил" свои "заблудшие души", порой неистово споря с режиссерами. Так, играя Кашкета в "Старой крепости", он никак не хотел показывать его "тихим, забитым алкашом", как того требовал режиссер, а, наоборот, стремился быть веселым, жизнерадостным, с незамысловатой жизненной позицией.

После этого фильма у актера появилась первая зрительская кличка -- Кашкет, и он часто слышал: "Смотри, Кашкет пошел". На вопрос "не ассоциируют ли вас с вашими персонажами", Лев Алексеевич обычно отвечал: "Если меня и воспринимали, как убийцу, ворюгу или алкоголика, то только до первой встречи. Стоило только мне поговорить, и собеседники видели перед собой другого человека". Секрет любви к нему зрителей и окружающих его людей заключался в его обаянии. Лев Алексеевич был очень добрым, отзывчивым и неконфликтным человеком, душой любой компании -- играл на аккордеоне, писал стихи. И с чувством юмора у него было все в полном порядке. "Я похож на Гришу Ушивина -- люблю юмор, людей, люблю выдумывать истории. Вообще люблю жизнь", -- говорил он. Роль простоватого фотографа-криминалиста из культового сериала "Место встречи изменить нельзя" была истинным подарком в его беспросветно-антигеройном творчестве тех лет. "Подарок" преподнес Станислав Говорухин, с которым они познакомились, снимаясь вместе в одном фильме. Услышав, что Говорухин собирается экранизировать книгу Вайнеров "Эра милосердия", Лев Алексеевич стал проситься в "бандиты "Черной кошки". Но Станислав Сергеевич "увидел" актера в роли положительного Гриши. Она принесла Перфилову народную популярность и новую киношную кличку "Шесть на девять".

"СУДНЫЙ ДЕНЬ"

На вечере памяти Льва Алексеевича звучала мысль о том, что, как актер, он остался нераскрытым. Как знать, если бы он остался в России, то, возможно, смог бы реализоваться и сыграть своего короля Лира. Ведь после училища он работал в Театре-студии киноактера при "Мосфильме", снимался по всей стране. Его приглашали не самые хилые театры -- Малый, Вахтанговский, ленинградский БДТ. Когда ему предложили пойти "в штат" одновременно на "Ленфильм" и киностудию им. Довженка, он выбрал киевскую. Там он больше снимался, там жила его мама, там ему было комфортно. И Украина стала его второй родиной.

После огромного количества второстепенных ролей за ним закрепилось амплуа блестящего "актера эпизода". Конечно, как любой актер, он мечтал о своей главной кинороли или хотя бы о смене имиджа. Маленькие попытки были -- в эпизоде "Захара Беркута" (Князь), в фильме "Гуси-лебеди летят" (Дяк) или в учебном фильме "Лесная песня" в образе мудрого дядьки Лева. Но это прошло как-то незаметно и никого из режиссеров не натолкнуло по-другому посмотреть на острохарактерного Перфилова. А тут и кино остановилось...

Лев Алексеевич тяжело переживал это время. Ему было невыносимо осознание своей невостребованности -- смотреть телевизор, на экране которого что-то чужое и жестокое, а на родной студии -- пустые, кричащие тишиной студии. "Мы хотим работать! Ведь наши фильмы, судя по откликам зрителей, нужны. Они добрые, трогательные. В них любят, а не "занимаются любовью", -- говорил он в интервью. -- Мы уникальная нация. Если раньше для нас проститутка была самой последней женщиной, то теперь это профессия. Если раньше Жеглов говорил: "Вор должен сидеть", то теперь это образ жизни. Спекулянты стали называть себя бизнесменами. Все с ног на голову, и моему поколению этого не понять!" -- делился Перфилов своей болью. К тому времени обострилась его хроническая болезнь легких. -- "Он просто угасал. Я замечала, что когда у него все-таки появлялась работа, он даже забывал, как он дышит. А уходя с площадки, тут же начинал кашлять..." -- вспоминала жена Вера, его последняя большая любовь. Своей энергией и верой она удивительным образом продлевала ему жизнь.

Перфилов не желал поддаваться унынию, не хотел уходить из профессии -- ему надо было содержать большую семью -- после трех браков у него шестеро детей и восемь внуков. Ездил с многочисленными концертами и творческими встречами -- публика его встречала всегда неизменно восторженно. Своеобразной отдушиной для него стали и телевизионные программы. В своих "Кинозабавах" и "Музыкальных забавах" он пытался сохранить на ТВ наше любимое кино и песни. И зрители вдруг увидели совсем другого Перфилова -- умного, остроумного, ироничного. "Вот я знаю: сколько бы нам не показывали зарубежной ерунды и не воспитывали в нас злость, ненависть друг к другу, мы все равно будем любить наше", -- доверительно, не по написанному говорил он своим зрителям. Но и это у него отобрали: телевизионному начальству не нравились темы программ, его простая манера ведения (хотя во всем мире это высший пилотаж), раздражали его острые высказывания о проблемах кино и эстрады. Да еще и проблемы финансирования -- программы закрыли.

Когда в 1999 году в Киев приехала группа Алексея Германа для подбора актеров на фильм "Трудно быть Богом", сразу же пригласили Перфилова, который снимался в предыдущей экранизации романа. Он пришел, но поднимался на четвертый этаж Дома кино около сорока минут... Ему легче дышалось в Бердянске, где он несколько лет был активным участником кинофестиваля "Бригантина" и куда после его смерти переехала его вдова Вера Перфилова.

Уже будучи больным Лев Алексеевич все-таки сыграл свою главную роль -- в спектакле "Судный день", вложив в нее такую душевную боль и нерастраченную актерскую силу, что зрители плакали...