"Я РАБОТАЮ С ЕДИНСТВЕННЫМ ОРУДИЕМ ТРУДА -- ТЕЛАМИ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ"

Наш гениальный современник, французский хореограф Морис Бежар родился 1 января 1927 года в Марселе. По городским улицам, где кипела жизнь, бродили матросы и торговцы сыром, а солнце светило триста шестьдесят дней в году... До сих пор мастер поражает умы своей невероятной энергией, которая выплескивается в каждой его новой постановке. 4 и 5 апреля на сцене Национальной оперы Украины -- его спектакль "Мать Тереза и дети мира".

• -- Мой отец родился в Сенегале. Он был сыном офицера колониальной армии и жизнерадостной крепкой бретонки Нен. Прабабка тоже была сенегалка. Этой африканской линией родства я горжусь еще больше, чем датой рождения. Будь у меня дети, они могли бы оказаться чернокожими, ибо сила негритянской крови способна проявляться через несколько поколений. Уверен, что именно африканская кровь сыграла решающую роль, когда я начал танцевать: хочется думать, она была истиной причиной моей одержимости...

• -- Я считал себя низкорослым, коротконогим, зато у меня были плечи, спина, взгляд -- и это давало куда больше сил, чем если бы я был просто талантлив. Быть талантливым прекрасно. Но это проклятье, и нести его на себе очень трудно. А мне пришлось создать свой стиль. Точнее, тело мое придумало для меня стиль, который поначалу окрестили авангардным. Я ничего не имел и не имею против (мне это безразлично), но уж очень это странный термин. Иногда в него, как в мусорный бак, сбрасывают то, чему место в цирке, на помойке и чему вообще нет нигде никакого места.

• -- В былые времена я охотно танцевал сам и немало создал, но в один прекрасный момент мне это все обрыдло. Я почувствовал себя взаперти. Наверное, я до конца выжал этот лимон: мое тело дало мне все, что могло дать. Теперь все просто: я иду в студию, встречаюсь с танцовщиками и пытаюсь с их помощью показать то, что чувствую и хочу показать. Работаю с единственным орудием труда -- телами других.

• -- Обратив танец в смысл своей жизни, я принял его всерьез, хотя понимаю, что это лишь мгновенье в жизни другого. Но пока танец живет как обряд -- одновременно и сакральный и человеческий, он выполняет свою функцию. А превращенный в забаву, перестает существовать. Становится фейерверком, парадом девиц в униформе, игрой на электрическом бильярде. Не все удавалось, но я живу только для танца, для того, чтобы он продолжался и занимал достойное место. Какое? Первое.