ВЛАДИКА СПАСАЛИ ОТ ОТРАВЛЕНИЯ, А ОН УМЕР ОТ АППЕНДИЦИТА

Казалось бы, даже студент легко "узнает" воспалившийся аппендикс. А Владику из села Красиловка Овручского района Житомирской области сельский фельдшер и врач скорой помощи сразу поставили диагноз -- аппендицит. Однако в райбольнице ребенка стали спасать... от отравления. Мальчик умер. От аппендицита.

МАЛЫШУ КОЛОЛИ ОБЕЗБОЛИВАЮЩЕЕ ТРИЖДЫ ЗА НОЧЬ

...Леся Кобылинская вышла замуж в 1999-м и через год у нее родился сын Владик. Малыш рос спокойным, здоровым и крепким, а мама с папой стремились вырастить его умным и хорошим человеком. Мальчишка платил им добротой и пониманием. Многие односельчане по-доброму завидовали Лесе: замечательная семья.

В то утро, 28 апреля 2002 года, Леся заметила, что Владику стало плохо: ребенок был вялым, бросил игрушки и сидел, съежившись. Обеспокоенная, мать сразу же измерила сыну температуру. Градусник показал 37,4 градуса. Отослав мужа за фельдшером, она задумалась: мальчик никогда на здоровье не жаловался. Что могло случиться? Вскоре приехал фельдшер -- Нина Рудницкая. Она осмотрела ребенка и порекомендовала понаблюдать за ним до утра.

Наутро температура у Владика была снова в норме, а после обеда -- резко повысилась, началась рвота. Малыш показывал ручкой на правый бок живота и стонал. Он уже не мог стоять на ногах и Леся весь день носила его на руках, не зная, что предпринять. А в 16.00 опять вызвала Рудницкую. На этот раз фельдшер заподозрила у Владика аппендицит и немедленно вызвала "скорую". Та примчалась из больницы села Бондари и врачи тут же отвезли ребенка в Овручскую райбольницу.

Но, осматривавший Владика уже через час, дежурный хирург ничего определенного сказать не смог. Он вызвал коллегу -- детского хирурга Игоря Машевского и тот, ощупав животик ребенка, диагноз фельдшера снял, заявив матери, что аппендикс у Владика в норме. Ему укололи обезболивающее и уложили спать. Однако вскоре лекарство, очевидно, перестало действовать. Малыш проснулся, расплакался, жаловался на боль в животике. Леся считает, что это только раздражало врачей, поэтому они отправили ее в палату, так и не осмотрев малыша. Вскоре пришла медсестра и сделала еще один укол. Ребенок уснул.

В полночь Владику стало еще хуже. Дежурный врач опять вызвал Машевского, а дежурная лаборантка взяла анализ крови. Мальчик уже не мог кричать, а только корчился от боли. И заснул только после новой порции лекарства.

На следующий день при обходе присутствовали, кроме лечащего врача -- Игоря Машевского, Кравченко, Кузьмицкий и Кузьмицкая. Медики осмотрели ребенка и пришли к выводу, что у Владика все признаки... пищевого отравления. Леся была с этим категорически не согласна. Однако ее и Владика все же перевели в инфекционное отделение. Там они находились восемь дней!

ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ

А малышу с каждым часом становилось все хуже. Температура росла, ребенку беспрестанно кололи то сильные антибиотики, то обезболивающее. Мальчик постоянно просился к Лесе на руки: он обессилел и угасал на глазах.

-- Я хотела, чтобы ребенок был перевезен в Житомирскую больницу, -- рассказывает Леся, -- но направления мне не дали. Врачи постоянно грубили, заявляя, что, если я увезу Владика без направления, то меня в Житомире никто не примет. Я боялась, что сделаю сыну во вред, что врачи станут хуже относиться к моему мальчику, и все терпела. Я надеялась... А Владик уже не мог даже лежать на кровати. Я все время носила его на руках. Даже после укола он спал у меня на груди животом вниз. Так, видно, ему было легче.

7 мая 5 часов утра. Владик проснулся с очень высокой температурой, началась сильная рвота. Уколы не сбили ни то, ни другое. Мальчика срочно перевели в реанимацию.

8 утра. Владик начал рвать кровью. Врачи уже осознали тяжесть положения и решили вызывать врачей из Житомира. Но на вопрос матери: "Что с ее ребенком?", они тем не менее отвечали стандартно: "Все нормально".

За полчаса до приезда житомирских врачей Владик уже был при смерти. Лесю выставили из комнаты под предлогом того, что ребенку хотят поставить катетер в вену на ключице. Однако антибиотики уже не "брали" ребенка.

Около 11 часов дня прибыли медики из Житомира. Осмотрев малыша, они уверено сказали: у него был... аппендицит, а сейчас -- фибринозный перитонит. Возможно, мальчика и спасать-то поздно. Но все же операцию решили делать.

Приехавшие врачи удивились состоянию ребенка. Из-за того, что Владик больше недели не ел, он был слишком слаб и мог операцию не пережить. Ему поставили капельницу, а операцию перенесли на четыре часа дня.

С 16 до 18 часов Владика оперировали. Леся была с сыном все время после операции: через каждые полчаса ребенку снимали боль сильнейшими средствами. Около 22 часов мальчик открыл глаза, пытался что-то сказать, попросил пить, но внезапно начал задыхаться. Врач выгнал Лесю из палаты, сделал ему несколько уколов, поставил кислородную подушку, но было поздно...

Владик умер в 3 часа 20 минут 8 мая 2002 г. После этого Леся все происходящее вокруг воспринимала, как в тумане. Словно безумная, она металась по больнице, просила людей привести ее маму, чтобы та спасла Владика. Тело ребенка в это время уже отвезли в морг. Вскрытие показало: аппендицит. Сельский фельдшер и врач скорой помощи были правы. Еще в тот самый первый день.

ЖИЗНЬ ПОТЕРЯЛА ВСЯКИЙ СМЫСЛ

В Овруче состоялось заседание выездной клинико-анатомической конференции. Специалисты пришли к выводу, что "врачами Овручского ТМО своевременно не был диагностирован острый аппендицит, что привело к тяжким осложнениям -- разлитому перитониту, межпетельному абсцессу брюшной полости. Это явилось причиной смерти больного ребенка. Приказом по управлению охраны здоровья и главного врача Овручского ТМО... заведующий хирургическим отделением Н. Кузьмицкий и заведующий инфекционным отделением Т. Кравченко уволены с занимаемых должностей. Детский хирург И. Машевский направлен на областную аттестационную комиссию для выяснения соответствия занимаемой должности и квалификационной категории". А главврач Овручского ТМО добавил, что и "заместителю главврача по лечебной работе Кузьмицкой и заведующему отделением реанимации Невмержицкому объявлен выговор"...

Виновность врачей в смерти Владислава Кобылинского признана. А жить-то как?

-- После смерти единственного сына Леся потеряла ощущение реальности, -- рассказывает ее тетя, Галина Ивановна. -- Она жила на грани безумия. В ушах у нее звучали крики сына. Леся помнила каждую секунду из этих проклятых девяти дней. Целыми днями искала Владика, сидела на кладбище у его могилы, не ела по 5--6 дней, не спала и вскоре у нее начались нелады с нервной системой. Сын приходил к ней во сне каждую ночь. В августе Леся предприняла попытку самоубийства -- выпила упаковку "Фенозепама". К счастью, мама вернулась с работы раньше времени, и врачи спасли Лесю. Но ей не хотелось жить. Мы понимали, что ее нужно спасать, и после попытки суицида положили Лесю в стационар житомирского психоневрологического диспансера. Лечащие врачи настоятельно советовали изменить место жительства.

Но на это у Леси теперь не было средств, и она переехала к тете, в с. Довжик, что на окраине Житомира. Несчастная женщина долгое время ищет работу, однако все напрасно. Она пытается начать жизнь сначала, "с чистого листа", но это очень сложно.

БЕЗ ЭМОЦИЙ

В Овручской больнице меня встретили настороженно. Николай Кузьмицкий, сегодня и.о. завотделением, сказал:

-- Я не собираюсь оправдываться. Этот ребенок мне долго будет еще сниться. Где-то, может быть, мы и виноваты, но давайте без эмоций, с точки зрения медика посмотрим на происшедшее. Я работаю хирургом 35 лет и за всю свою практику мне приходилось оперировать месячных, полуторамесячных и двухлетних детей с заболеваниями различной сложности. Но данный случай был уникальным: острый аппендицит в таком возрасте -- это очень редкая патология, крайне редкая. Один случай на тысячу или даже полторы. Были и другие причины, затруднившие диагностику. Мы сделали три анализа крови и после нескольких консилиумов хирургов перевели ребенка в инфекционное отделение: у него действительно обнаружили диспептическую кишечную инфекцию. Поэтому проявил себя острый аппендицит лишь на 3--4-й день. Есть еще один подводный камень: все признаки аппендицита в таком возрасте очень схожи с пищевой токсикоинфекцией. Их практически невозможно определить без специальной аппаратуры, которой у нас нет. Ее крайне мало даже в областных больницах. Я понимаю горе Леси Кобылинской и сочувствую ей, -- говорил Кузьмицкий. -- Но судить врачей нужно, отбросив эмоции. Мы -- не боги".

-- То, что произошло -- страшно, -- сказала Татьяна Кузьмицкая, начмед Овручской районной больницы. -- Я сама потеряла первого ребенка и вполне понимаю Лесю. Что произошло на самом деле? Поступил мальчик с неясными болями в животе. Симптомов раздражения брюшины, как бывает при остром аппендиците, не было. Лишь слегка болезненный кишечник справа. Инфекционист был со мной согласен. Когда я спросила маму: "Чем вы его кормили?", то услышала, что накануне был заколот кабанчик и (представьте только!) полуторагодовалого малыша накормили "свежиной" -- жаренными печенью, салом и мясом. Как же можно кормить подобной грубой пищей такого маленького ребенка?! Скорее всего, это и повлекло боли в животике. Кто виноват? Отчасти медицина. Она бедна, нет диагностической аппаратуры. Население, особенно сельской местности, имеет крайне скудные познания о гигиене и ограничении питания маленьких детей. Все это в комплексе порой приводит к трагическим развязкам.

-- К нашему общему горю ребенка не вернешь, -- сокрушался заместитель начальника житомирского управления здравоохранения Юрий Галинский. -- Говорить о проблемах с аппаратурой не буду. Понятно, что приобретаем мы ее с большим трудом, изыскивая внутренние резервы. Жаль этого малыша, но медики сделали все что могли.

Вот такая очень грустная история. Развал семьи, крест на могиле, психбольница. Лесе остается попробовать пережить боль утраты и начать жизнь сначала. Конечно, невозможно определенно сказать кто виноват. Но не дает покоя вопрос: почему по просьбе матери не вызвали специалистов из области?