"ТАК, КАК ЗАПИСАНО НА ПЛЕНКАХ МЕЛЬНИЧЕНКО, Я С ПРЕЗИДЕНТОМ НЕ ГОВОРИЛ..."

Фигура Михаила Потебенько всегда вызывала и вызывает общественный интерес. Он единственный, кому удалось дважды возглавить украинскую прокуратуру, познав в промежутке горечь опалы и почти забвения. При нем были раскрыты громкие убийства народных депутатов, при нем же началось так и не законченное пока расследование "дела Гонгадзе" и кассетного скандала. Его и ближайшее окружение обвиняют сегодня чуть не в развале этих дел, а у него есть своя правда. Михаил Алексеевич согласился поделиться ею с читателями "Сегодня", а также ответил на ряд других вопросов.

"НАЗНАЧЕНИЕ КОЛИНЬКО -- ПРИВЕТСТВУЮ"

-- Михаил Алексеевич, в телефонном разговоре с редакцией вы пообещали рассказать побольше о деятельности Координационного комитета при Президенте Украины по борьбе с коррупцией и оргпреступностью, а также заявили, что не совсем согласны с некоторыми моментами вышедшего в нашей газете материала, связанного с назначением главой этого Комитета Ольги Колинько. Что вы имели в виду?

-- Вы написали, что ранее возглавляли Координационный комитет только Генпрокуроры. Это не совсем так. До меня им руководил Василий Дурдинец, не имевший к Генпрокуратуре никакого отношения, до него -- и.о. Генпрокурора Олег Литвак. А перед этим -- бывший Генпрокурор Владислав Дацюк. Так что назначение Ольги Михайловны вполне логично.

Теперь о моих сомнениях в целесообразности существования комитета. Да, уходя с этой общественной (для меня) должности, я действительно их высказывал. Но при этом мы обменялись на сей счет мнениями с Президентом Украины Леонидом Кучмой, и он поддержал мои сомнения. Почему? Потому, что изменения в Законе "О прокуратуре" от 12 июня 2001 года (инициированные мною) дали прокуратуре право координации деятельности правоохранительных органов в борьбе с преступностью. Создалась, в какой-то степени, ситуация дублирования функций. Думаю, что и Президент, и я были правы, высказываясь о нецелесообразности существования комитета. Но... Существует закон об организационно-правовых основах борьбы с оргпреступностью, которым предусмотрено создание такого комитета при Президенте. Его никто не отменял, потому Президент, придерживаясь закона, оставил этот орган работающим и назначил туда новую главу, которой стала, как вы и писали, Ольга Колинько. Я приветствую такое назначение. Более того, не скрою, когда вопрос обсуждался в Администрации Президента, я поддержал кандидатуру Ольги Михайловны, так как давно ее знаю и мне всегда импонировали ее напористость, профессиональная компетентность, трудолюбие. Сожалею, что когда-то она подала заявление и ушла, уверен -- прийдет время и Колинько займет свое место в Генпрокуратуре. И тогда, в случае упразднения Комитета, если это будет предусмотрено законодательством, она могла бы возглавить ту самую координацию деятельности правоохранительных органов, о которой говорится в Законе "О прокуратуре".

-- Что было реально сделано Комитетом в вашу бытность его главою?

-- Да много чего... Без координации деятельности правоохранительных органов сложно раскрывать преступления. Именно благодаря ей раскрыты, например, убийства Евгения Щербаня и Вадима Гетьмана, вскрыты крупные хищения, взятки... Другое дело, возможно, следовало больше внимания уделять открытости работы Комитета для СМИ, тогда бы и не возникали такие вопросы. Но мы старались говорить о результатах, а не о процессе работы, не забывая и о тайне следствия.

"СОВЕТОВАТЬ МОЖЕТ, НАКАЗАТЬ -- НЕТ..."

-- Какими правами наделены Комитет и его глава?

-- Скажу сразу -- вторгаться в деятельность правоохранительных органов он не имеет права. Наказать кого-то из правоохранителей -- тоже. Его глава может только обговорить вопрос об ответственности тех или иных лиц с руководителем ведомства. Считаю, что раз Комитет при Президенте, то его следовало бы наделить более широкими правами в этой области. Но пока там скорее совещательные функции...

-- Вы говорили о своей работе в Комитете на общественных началах. Ольга Михайловна, наверное, будет получать на этой должности зарплату?

-- Безусловно. Кстати, я единственный из предшествующих руководителей Комитета не получал за эту работу денег, так как законом запрещено совместительство оплачиваемых должностей для прокуроров.

-- Есть ли у Комитета помещение?

-- Когда я возглавил его, то аппарат был переведен в Генпрокуратуру, что логично. Потом, когда я все еще руководил Комитетом, но уже не был Генпрокурором, поступило предложение от Президента перебраться в помещение, которое предоставит Администрация. Комитет-то -- при Президенте... Но я убедил Леонида Даниловича, что это нецелесообразно, так как уже принял решение о скором уходе из Комитета, что чуть позже и сделал.

В Генпрокуратуре было несколько кабинетов, где работал Комитет. Перебрался ли он куда-то сейчас, не знаю, но когда я уходил, люди находились еще на Резницкой. Думаю, Администрация создаст для работы Комитета необходимые условия.

ПОЧЕМУ ДЕЛО ПОПАЛО К БАГАНЦУ?

-- Перейдем к другой теме. Возможно, вы читали интервью нашей газете вашего бывшего заместителя Алексея Баганца. Он утверждает, что материалы по Гонгадзе вы передали ему под надзор в связи с тем, что другой заместитель, Николай Обиход, был загружен иными делами, в частности, по Лазаренко. Так ли это?

-- Передал Баганцу под надзор и для организации расследования, исходя из деловых соображений, в том числе из-за загруженности Обихода. Я и раньше поручал Баганцу дела, которые, в какой-то степени, не могли найти разрешения. Например, по Киевскому мясокомбинату. Там виновные пытались выдать себя чуть ли не за потерпевших. Дело было передано из города в Генеральную, расследование поручено Баганцу и он довел его до суда. Виновные понесли наказание. Я пошел на эксперимент и создал при Баганце, который руководил другим участком работы (общий надзор. -- Авт.), небольшую группу следователей, потому что раньше, из-за их отсутствия, нередко возникали конфликты. Например, по линии общего надзора возбуждалось дело, передавалось в следственное подразделение, а там по тем или иным мотивам прекращалось. И коллеги кивали друг на друга: надзор утверждал, что следователи сработали недобросовестно, те возражали -- это, мол, вы так неглубоко провели проверку...

Когда возникло дело Гонгадзе, его забрала для расследования прокуратура Киевской области (хотя прокурор Бабенко в то время был в зарубежной командировке). Затем события приобрели широкое общественное звучание, тогда мы обсудили ситуацию в руководстве Генеральной и приняли решение: взять дело к себе и передать расследование самым квалифицированным сотрудникам. Я поручил это Баганцу, исходя из его меньшей, по сравнению с Обиходом, загруженности, и предложил на усмотрение Алексея Васильевича подобрать кадры. Баганца знаю давно, он прошел все ступени следственной и прокурорской работы, зарекомендовал себя, как прекрасный профессионал. Кроме того, Алексей знал Гонгадзе лично, ибо когда работал во Львовской области, то занимался так называемым "делом о продаже детей". Георгий эту деятельность освещал, как журналист и морально поддержал работников прокуратуры. О Баганце никто никогда не мог сказать, что тот "играет" на чьей-то стороне, даже с представителями правоохранительных органов он всегда держался официально, не запанибрата.

Я верил и верю до сих пор Баганцу и именно этим объясняются мои заявления о том, что дело Гонгадзе будет раскрыто. Честно, говоря, я бы не стал менять в ходе следствия тех, кто занимался делом изначально. Раз уж поручили задачу человеку, надо дать ему возможность расследовать и потом говорить о результатах и профессионализме. Что же получилось: одному не дали довести дело до конца, а новый человек все неудачи списывает на предшественника. Кто прав?

СНАЧАЛА НАДО НАЙТИ УБИЙЦ...

-- Вы согласны с тем, как поступили с прокурором и следователем Таращанского района? Их дело ведь уже в суд пошло…

-- Моя позиция понятна, я ее высказывал: сначала надо было все сделать, чтобы найти убийц, получить судебное решение, а потом уж "собирать осколочки". Почему так? Да потому, что мы не знаем, как бы повели себя эти люди, если бы убийцы были найдены. Кто сейчас ответит, почему прокурор района поступил так, а не иначе? А может, его об этом попросили, теоретически ведь все может быть. Или имелись другие мотивы, не столь тяжкие... Сегодня он замкнулся. В любом случае, это дело действующего прокурора, вмешиваться я не хочу, хотя позицию свою не считаю нужным скрывать. Ясно, что в прокуратуре Таращанского района были допущены нарушения, и я не собирался оставлять безнаказанными любые упущения или проступки. Но все должно быть последовательно и логично.

-- Баганец в том же интервью нашей газете отозвался о версии причастности спецподразделения силовиков к исчезновению и убийству Георгия Гонгадзе, как об абсурдной. Каково ваше мнение?

-- За следствием конкретно надзирал Баганец, я физически не мог знакомиться с каждой бумагой. И если он так утверждает, я ему верил и верю. К тому же, если бы обнаружился хоть какой-то "силовой" след, меня обязательно бы информировали. Сегодня этот "след", как я понимаю, исходит только из пленок Мельниченко.

Кстати, о Мельниченко. Помните, в свое время я гарантировал его безопасность, заявлял, что мы не будем привлекать его к ответственности, но при одном условии: если все, что есть на пленках, достоверная правда и это будет доказано. Но если ложь, то привлекать, конечно, надо. Тогда я говорил: дайте нам Мельниченко, мы его допросим, установим истину... Но никто нам его не выдал, хотя нами неоднократно велись переговоры и с американской стороной.

"У НАС С ПРЕЗИДЕНТОМ -- ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ"

-- А что скажете относительно той части пленок, что касается лично вас?

-- Кто знает меня и Президента, поймет, что мы не могли разговаривать так, как записано на пленках. У нас с Президентом сложились чисто деловые, официальные отношения, других не было. Я, видимо, черствый, но законопослушный чиновник в этом плане... К тому же есть результаты официальной экспертизы, говорящей о том, что на пленке запись скомпонована. Я этих экспертов ведь и в глаза не видел, ни о чем с ними не договаривался... Они несут ответственность за результаты экспертизы, а я, как прокурор, обязан был полагаться на выводы специалистов. К тому же я-то знаю, что и где говорил. И когда начал сверять обстоятельства, оказалось, например, что в то время, когда Потебенько будто бы говорил относительно Чобота, я на самом деле... находился в Трускавце! Вместо меня в Генпрокуратуре оставался Николай Гарник. А мне приписывают, будто я именно тогда давал команду изымать книги Чобота... Это чушь! И, раз я знаю, что со мной было так, а преподнесено иначе, то, естественно, у меня есть глубокие сомнения и в отношении других людей, якобы записанных на тех пленках...

-- Спрошу прямо: вы говорили с Президентом так, как это записано на пленках Мельниченко?

-- Нет. Это или компоновка, или не знаю что... Но утверждаю однозначно, что эти разговоры, по содержанию, мне не принадлежат. Более того, отдельные выражения вообще отсутствуют в моем лексиконе!

-- Вы сегодня верите, что дело Гонгадзе будет раскрыто?

-- Скажу так -- я надеюсь, что это дело будет раскрыто, оно должно быть раскрыто. Когда дело было у Баганца, я был в этом убежден и о том говорил. Даже если он в чем-то ошибался, потом ошибки исправлял и шел, на мой взгляд, в правильном направлении.

-- Ваши отношения с бывшими коллегами-силовиками? Например, с Юрием Кравченко, Леонидом Деркачем…

-- Отношения всегда были служебные, нормальные, такими и сохранились. И не только с Кравченко и Деркачем, но и со Смирновым, и Радченко...

-- И вопрос "под занавес" -- какова ваша роль в Верховной Раде?

-- Подготовка законопроектов, принятие законов... Например, полностью готова новая редакция Закона "О прокуратуре", ее уже обсудили на двух парламентских комитетах, в том числе нашем (Потебенько -- член комитета ВР по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности. -- Авт.). Но сейчас, вы знаете, Президент вышел с предложениями о политической реформе, которые обсуждаются в обществе. И там, в частности, есть вопросы, касающиеся прокуратуры. Скажем, назначение и освобождение от должности Генпрокурора, вопросы надзора и некоторые другие. Поэтому я обратился с письмом к председателю парламента с просьбой снять законопроект с рассмотрения до принятия решений по политической реформе. Словом, работаю, как и каждый народный депутат...