ВОЕННЫЙ КОМЕНДАНТ КИЕВА ПОРАДОВАЛ ПРАВИТЕЛЯ ИСПАНИИ "КИРЗАКАМИ"

Николаю Евгеньевичу проще перечислить страны, с правителями которых он не был знаком лично, ибо таковых на планете единицы. За 15 лет бытности генерал-лейтенанта Забелого военным комендантом Киева он пережил столько правительственных приемов, сколько ни одному руководителю государства, наверное, и не снилось. Встречал Буша-старшего, четырежды жал руку Биллу Клинтону, а Гельмут Коль специально сфотографировался вместе с генералом, чтобы убедить свою жену, которую беспокоила излишняя упитанность канцлера ФРГ, что в Украине тоже есть крепкие мужчины.

"ВСТРЕЧАЛИ МЫ КАКОГО-ТО ПРЕЗИДЕНТА В БОРИСПОЛЕ..."

-- Будучи в Киеве, Маргарет Тэтчер пожелала возложить венок к Могиле неизвестного солдата, -- вспоминает Николай Евгеньевич. -- Я выставил почетный караул, оркестр, салютный взвод -- все как полагается. Подъезжает она с эскортом, выходит из авто, я ей докладываю: "Госпожа премьер-министр..." и так далее, и так далее. Тэтчер выслушала мой рапорт, а потом сложила ладони в молитвенном жесте и сказала: "Господин генерал, вы такой могучий, как все вооруженные силы Украины". Вот такая она -- политик и симпатичная женщина, порой неожиданная.

-- Говорят, президент Туркменистана подарил вам генеральскую папаху?

-- Не папаху, а каракулевые смушки. Началась эта история на церемонии возложения венков. Была поздняя осень. Почетный караул перешел на зимнюю форму одежды, а я оставался в фуражке. Когда официальная часть церемонии была закончена, Сапармурад Ниязов спрашивает: "Товарищ генерал, а шапка у вас есть?" Я ответил утвердительно. В тот же день на приеме Президента Украины в Мариинском дворце один из членов делегации передал мне подарок от президента Туркменистана -- каракулевые смушки на шапку. Я подошел и поблагодарил Ниязова. "Что ж, будешь теперь с папахой", -- заметил находившийся рядом Президент Кучма.

-- А вы правителям что-нибудь презентовали?

-- Премьер-министру Испании подарил солдатские сапоги. Он был очень доволен. Глава правительства увлекался охотой и часто выезжал в горы. Во время разговора он посетовал, что ступня у него 45-го размера и не всегда удается подобрать подходящую обувь. "Говорят, среди ваших военных много людей крепкого сложения и сапоги моего размера у вас не редкость", -- дипломатично намекнул гость. Времени на поиски было мало, потому я обратился с этим вопросом непосредственно к министру обороны. Спустя несколько часов, уже во время приема, я вручил две пары надраенных и аккуратно упакованных сапог испанскому премьеру. Он искренне обрадовался.

-- Ходили слухи, что когда в Горбачева запустили чемоданом, вы единственный из свиты первого и последнего президента СССР отреагировали мгновенно и успели закрыть его своей грудью?

-- Такого не было. И бросили в Горбачева не чемоданом, а "дипломатом" с какими-то конспектами. Позже я узнал, что бросавший был психически нездоров. В тот день, возложив цветы к памятнику Ленина, Горбачев подошел к тротуару, где за оцеплением собралось множество людей. Всех тогда беспокоил Чернобыль, и один мужик крикнул из толпы: "Михаил Сергеевич! Мы тут погибаем от радиации, а нас обманывают". "Не беспокойтесь, -- говорит Горбачев, -- ситуация под контролем. Мне докладывают ученые, и не только наши, но и зарубежные..." А люди ему: "Не верьте, они все врут вам!" "Да нет же, -- Горбачев им, -- я ответственно говорю, мы все контролируем..." Вот идет такая перепалка. И вдруг вижу -- летит "дипломат" и падает на асфальт недалеко от Горбачева. Мелькнула, конечно, мысль, что это бомба, сейчас рванет. В ту же секунду мужчина в штатском из свиты московского визитера схватил этот "дипломат", прижал к себе и бросился бежать в сторону Бессарабки. Горбачев все это, конечно, видел, но взял себя в руки и спокойно продолжал беседовать с людьми.

-- Думаю, ваши обязанности не ограничивались участием в приемах. Какое бремя приходилось держать коменданту Киева на могучих генеральских плечах?

-- Прежде всего, забота о сохранении военных объектов в городе и поддержание порядка среди военнослужащих (общего количества военнослужащих столицы назвать не могу, эти данные еще закрыты). В мои обязанности входила также подготовка и проведение военных парадов -- два раза в год: на день Октябрьской революции и День Победы.

-- Какие-либо ЧП за тридцать ваших парадов случались: скажем, танк в столб въехал, или курсант не ту ногу взял?

-- Такого никогда не было. Хотя во время прохождения войск, стоя на правительственной трибуне недалеко от Президента Украины, министра обороны, чувствовал себя, словно под высоким напряжением: не дай Бог какой мотор заглохнет. Не зря же говорят: когда два человека делают одно и то же, то это уже -- не одно и то же. А тут -- сотни живых людей. Военная комендатура обеспечивала также отдание почестей при погребении старших офицеров и фронтовиков, независимо от звания. В ведении военного коменданта находилась и военная автоинспекция, патрулирование в городе. Еще гауптвахта -- иногда там содержались убийцы и рецидивисты. Надо было хорошо инструктировать охрану, чтобы ничего не случилось. Участие в официальных правительственных мероприятиях (встречи, сопровождение делегаций) -- тоже входило в мои обязанности.

-- Никогда не пытались подсчитать, скольким руководителям государств мира вы торжественно пожали руку?

-- Не ставил перед собой такой задачи. Но был один случай: встречали мы какого-то президента в Борисполе: я, министр обороны (Морозов тогда был), другие официальные лица. Леонид Макарович Кравчук (тогдашний Президент Украины) приехал минут за десять до приземления самолета. Вот мы медленно ходим в ожидании, говорим на отвлеченные темы: о погоде, о семьях, о детях. Морозов к нам подошел. И вдруг появляется Иван Степанович Плющ (я тогда уже много лет комендантом служил) и спрашивает: "Какого по счету главу государства встречаете, Николай Евгеньевич?" Я не успел ответить, Леонид Макарович опередил: "Иван Степанович, вы лучше спросите Николая Евгеньевича, глав скольких государств он еще не встречал..." Действительно, трудно вспомнить страну, чтобы я не был знаком с ее президентом, премьер-министром, королем-королевой, шахиншахом, министром обороны -- одно слово, с кем-то из правителей. Такая была у меня должность, обязанность, служба была такая.

АПАРТАМЕНТЫ С ВИДОМ НА ЮЖНЫЙ БЕРЕГ СЕВЕРНОГО ЛЕДОВИТОГО ОКЕАНА

-- Но военными комендантами столиц не рождаются. Как эту должность удалось заполучить вам?

-- Я ее не заполучал, а был назначен тогдашним министром обороны СССР Соколовым. В 1982 году вернулся в Союз из Эфиопии, где командовал Северным фронтом. После двух лет войны, после ранения и контузии получил заслуженный отпуск. Но отдыхать скоро надоело и начал звонить в отдел кадров Минобороны, напоминать о себе. Предлагали разные должности, но к этому времени я уже отслужил на Дальнем Востоке, в Забайкалье, Заполярье. Возвращаться в суровые края не спешил, а когда предложили должность в Киеве, согласился. Но министр обороны не мог назначить меня военным комендантом столицы Украины без согласия первого секретаря ЦК КПУ Владимира Щербицкого. И я отправился в командировку, чтобы представиться первому лицу республики. Киев мне очень понравился -- красавец город. При встрече я рассказал Щербицкому о себе. Его особенно интересовала военная страница моей биографии. Поговорили о Великой Отечественной (он воевал). И вот, с легкой руки Владимира Васильевича, я 15 лет служил военным комендантом столицы Украины.

-- Народная мудрость гласит, что сын дворника может стать старшим дворником, а сын генерала должен стать генералом... Вы из генеральской семьи?

-- Мои родители жили в селе на Херсонщине и трудились в колхозе. В 1938-м отец ушел в армию, и там его застала война. Отвоевал пять лет рядовым в пехоте и вернулся домой. После войны он решил потрудиться на восстановлении шахт, и мы переехали на Донбасс. Закончив школу, я попросил у папы денег и уехал на Сахалин -- поступать в военно-морское училище (в Холмске). Но денег хватило только до Владивостока, и я подал документы в Высшее мореходное училище им. Макарова, однако не прошел по конкурсу. Проведя на крыше поезда "Владивосток--Москва" сутки, прибыл в Хабаровск и был зачислен без экзаменов (по имеющимся экзаменационным листам) курсантом артиллерийского училища. Прошел путь от комвзвода до заместителя командующего общевойсковой армией. Окончил Военную академию им. Фрунзе (Москва). Во время службы в Заполярье из окна моего кабинета был виден южный берег Северного Ледовитого океана. Это была самая кромка Советской земли, самый северный полк. А звание генерала я получил в 1977 году, когда мне исполнилось 38 лет. Вторая генеральская звезда появилась на погонах в 1991-м, в Киеве.

ПАТРИОТИЗМ -- ЭТО ОДНО, А УМЕНИЕ ВОЕВАТЬ -- ДРУГОЕ

-- Вы упомянули о войне в Эфиопии. Кому вы там помогали?

-- Меня вызвали в военный отдел ЦК КПСС и предложили поехать командующим Северного фронта в Эфиопию. Правитель этой страны Менгисту Хайле Мериам (он был в хороших отношениях с Брежневым) провозгласил курс на социализм. Но вскоре против правительства Менгисту выступил Фронт освобождения Эритреи -- большой провинции, которая имела выход к Красному морю. Москву прежде всего интересовала именно эта провинция -- нашим кораблям, которые следили за американским флотом, нужна была база. Менгисту пообещал Брежневу архипелаг Дахлак (одни голые скалы) в обмен на военную помощь. Советские офицеры служили там советниками у командиров подразделений, солдаты были связистами, телефонистами, в боевых действиях не участвовали. Я командовал фронтом. В моем подчинении было 15 эфиопских дивизий (каждая из них -- 10--12 тыс. бойцов). Там такая бойня была. Идет, к примеру, операция. Я посылаю дивизию в бой. Неделю воюют, а потом докладывают: от дивизии осталось две или три тысячи. Это страшное дело. Я видел горы трупов. Никто там их не убирает, не хоронит, хотя главенствующая вера -- христианство. Жара стоит за 40 градусов. И через два-три часа после боя все это превращается в сущий ад: вздувается, гниет. Стервятники рвут тела. Вонь невыносимая. Хотя армия была предана родине, Менгисту, но патриотизм -- это одно, а уметь воевать -- другое. Народ нищий, люди неграмотные, командиры не обучены. Восставшим помогали американцы. По сути -- это был полигон для испытания новейшего вооружения двух сверхдержав. Народ Эфиопии служил пушечным мясом. Но сепаратистов мы победили, Эфиопия получила выход к морю и военно-морская база стала нашей.

-- Вы говорите, что солдаты в боевых действиях не участвовали. Но пуля, как известно, дура...

-- Да, война есть война. Я два раза подрывался на минах. Первый раз во время наступления: в БТР нас было 9 человек, шестеро -- генералы. Когда наскочили на мину, живыми остались только трое: я с контузией и ранением, переводчик -- ему оторвало ногу, и еще один с перебитым позвоночником. Второй раз мина подняла на дыбы танк, но мне опять повезло.

-- Думаю, вы испытали судьбу, и она оказалась к вам благосклонной.

-- Подорваться на мине -- не так уж страшно. Едешь, смотришь за полем боя, разговариваешь по радио -- вдруг взрыв. Теряешь сознание, просыпаешься -- кругом трупы лежат, машина горит. Однажды я попал в окружение, меня едва не взяли в плен. Когда выходили из окружения, попали на засаду: расстреливали друг друга в упор, с расстояния 4--10 метров. Наших погибло немало. А когда вышли к своим позициям -- они как рубанули по нам. Мы разорвали майку, повесили на штык-нож: вроде в плен сдаемся. Солдат дошел с этим флагом, объяснил, и они перестали стрелять. За годы нашего военного сотрудничества с Эфиопией я был третьим и последним боевым командующим фронтом, и единственным, кстати, вернувшимся живым. После меня войны уже не было.

ХЕЛЛО, ГЕНЕРАЛ!

-- Николай Евгеньевич, когда Украина стала независимой, в обязанностях коменданта столицы многое изменилось?

-- Стало больше работы. Раньше делегации прибывали в Москву. А на субботу-воскресенье их отправляли в Киев или Ленинград. Но когда мы стали "незалежні" -- как "повалили" к нам! Каждый день и через день -- надо кого-то встречать и сопровождать, салюты делать.

-- Вы были в непосредственном подчинении министра обороны?

-- Первого заместителя министра обороны. Но обычно задания получал от министра. Да и президенты часто напрямую ставили задачи. Особенно Кравчук. Лично поручил мне разработать новые церемонии. Надо было сделать так, чтобы наши церемонии не очень были похожи на российские, и в то же время, чтобы не очень отличались. Много было разных предложений, вплоть до красных штанов военным. Мне один большой начальник советовал отпустить длинные усы и постричься налысо, оставив "оселедець".

-- Господин генерал-лейтенант, во время торжественных телерепортажей мы видели вас на экранах рядом с руководителями государства. Вы знакомы с правителями всего мира. Может, были визиты, которые запомнились вам больше других?

-- Запомнилась встреча президента Индии, прибывшего к нам с супругой. Был уже октябрь, похолодало. Супруга президента шла, вся замотанная в шелка и в сандалиях на босу ногу. На каждом пальце ноги -- перстни. Такая была старушка. Меня это так удивило. Когда мы втроем шли мимо строя почетного караула, а впереди были ступеньки, я хотел помочь жене президента преодолеть предстоящее препятствие -- поддержать под локоток. Но следующий за нами маршал, ее телохранитель, весь в орденах, в золоте, с саблей у пояса, мгновенно отклонил мою руку. Переводчик объяснил, что прикасаться к супруге президента нельзя, она -- святая. Вот чуть было не притронулся к живой святыне индийского народа.

А Клинтон, бывало, только появится на трапе самолета, увидит меня, и сразу: "Хелло, генерал!" Словно старому знакомому или приятелю. Первый раз я даже неловко себя почувствовал, ведь рядом находились Президент Украины, спикер, министр обороны, другие представители государственной власти.