В МИНСКЕ ГОВОРИТЬ О ЛУКАШЕНКО БОЯТСЯ

Впервые в жизни посетив столицу Беларуси, я испытал ощущение, что вернулся в Киев 6--7-летней давности. Минск похож на разбитую и склеенную вазу: черепки социализма весьма криво посажены на тонкий "рыночный" раствор. Попытка срастить, гармонизировать несовместимое раздражает, когда сталкиваешься с убогим "совковым" сервисом. Но порой и умиляет -- когда видишь, что изначально анемичные, жухлые ростки "проклятой" (или священной?) частной собственности упорно пробиваются сквозь ветхозаветное прошлое и довольно мутное настоящее к неведомому будущему.

"ГДЕ ЖЕ ВЫ В ТАКУЮ ЖАРУ ХОЛОДНОЕ ПИВО НАЙДЕТЕ?"

Так отреагировала продавщица уличной палатки на мой вопрос о вожделенном глотке ледяного пивка. И при этом посмотрела, как на придурка. "В Киеве!" -- не сговариваясь, хором ответили мы с коллегой--журналисткой. Выражение лица торговки сменилось недоверчивым уважением, когда она услышала, что чуть ли не на каждой базарной "точке" нашей столицы для этого имеется холодильник. Обнаружить искомое удалось в Центральном универсаме. Но охлаждению почему-то (по сговору с производителем?) подлежал всего один из десятка сортов белорусского янтарного напитка. Задавшись целью продегустировать все, берусь утверждать, что местное пивко по качеству лишь немногим уступает украинскому, "зато" цена -- чуток выше, в среднем на наши деньги -- 2 гривни за бутылку.

Необходимое отступление. Многократно девальвировавший белорусский рубль сегодня равняется 0,26 украинской копейки. Официальный курс доллара -- 2035 руб., в обменниках за $1 дают 2020 рублей. Для удобства восприятия автор переводит астрономические цифры ценников в привычную для нас валюту.

Походя убеждаюсь: не раз слышанные слухи о том, что у "сябров" всего два вида водки -- сущие враки. Минимум -- дюжина, но, опять же, "от 9 грн." за пол-литра... Продолжая экскурс по прилавкам гастрономов, вижу, что колбаса, масло, бакалея и сласти -- практически в той же цене, что и у нас, а вот заморская рыба и консервы -- "кусаются". Правительство следит, чтобы так называемые "социальные" (самые простецкие) сорта хлеба стоили 75 коп. за буханку, молоко -- тоже "регулируется".

Вообще, магазинов куда меньше, чем у нас, а поиски киосков с мороженым и лимонадом в пляжной зоне тамошней речки Свислочь оказались безрезультатными. К тому же двери торговых заведений нередко украшают подзабытые для нас таблички "переучет" или "закрыто". В Киеве такое нежелание поиметь с покупателя его трудовые денежки -- большая редкость. Прилавки не зияют торичеллиевой пустотой, но ассортимент заметно жиже нашенского. Положим, пропитав обильным репортерским потом последнюю тенниску, я тщетно пытался купить в ГУМе подходящую смену. Где по не известной продавщицам причине напрочь отсутствовали и носки 24-го размера (скромный заказ жены), равно как и нарядная блузка -- подарок для дочки. Скажете -- экие пустяки. Согласен. Но из таких осколков и складывается калейдоскоп общего впечатления туриста, а главное -- быт, степень комфортности жизни здешнего народонаселения.

На каждом шагу тут наступаешь -- простите за грубоватый словесный эквилибр -- на "грабли совка". Речь не столько о внешних рудиментах "старого мира" -- многочисленных, порой сомнительной художественной ценности памятниках вождям, оставшихся неизменными "камуністычных" названиях улиц и площадей и сереньком, безрадостном убранстве проспектов -- сколько о нутряных, въевшихся в мозг, сформировавших советскую "психологию вахтера". Скажем, когда я съезжал из гостиницы, коридорная побежала проверять, не стащил ли иноземный постоялец полотенце или стакан. Нет, она меня не заподозрила, просто -- такое правило сдачи номеров осталось со времен СССР.

А как вам такая сценка: в элитном спальном вагоне в адскую жару не работал кондиционер. Слышу в коридоре диалог:
-- Ребята, вы запарили!
-- Ничего не могу сделать, в системе нет фреона.
-- С нами едет VIP-персона, вице-президент Мирового банка -- так что найдите и залейте свой фреон!
И, представьте, после этого хладагент нашли и кондишн включили. Сработало советское чинопочитание: может, и впрямь важная "птица", как бы чего не вышло...

И уж совсем насмешил разговор с внешне вышколенным секьюрити в крутом отеле, где проходил международный форум:
-- Простите, а где здесь у вас туалет?
-- А зачем он вам?
-- Ну, а вы как думаете?..

ГОРОД-САД

Город купается в зелени ухоженных парков и скверов. Президент Франции Шарль де Голль, посетив послевоенную столицу Украины, восторженно написал:
"Я видел много парков в городах,
Но лишь однажды город в парке -- Киев".

Интересно, а что бы он сказал о сегодняшнем городе-саде Минске? Мегаполис поразил меня сверхъестественной чистотой, сродни стерильности хирургической операционной. По крайней мере, центральные улицы вылизаны до блеска. Местные жители просветили, что это президент Лукашенко объявил Год чистоты.

Привыкнув, что у нас каждый переход оккупирован нищими, хочу прикинуть, сколько попрошаек у братьев-белорусов. И -- не нахожу ни одного! "Это потому, что их просто гоняют из центра", -- развеивает мое недоумение случайная собеседница. На следующий день убеждаюсь, что это не злопыхательский навет: "Вставай, и быстро пошла отсюда", -- напутствует милиционер бабульку в толстенных очках, дерзнувшую клянчить милостыню в самом сердце столицы. Рискуя нарваться на неприятности (помните, как украинских журналистов, снимавших здешние антипрезидентские волнения, заперли в кутузку?), пытаюсь втихаря сфотографировать эту сцену "борьбы с бедностью". Людей в переходе -- полно: "А ну как сдадут стражу порядка явного собирателя компромата на их светлую действительность?" -- мелькнула тревожная мысль. Но в какой-то момент вижу, что молодой мужчина как бы случайно прикрывает меня от бдительного ока мента. Есть! Оглядываюсь на "прикрытие", а оно, заговорщически подмигнув, растворяется в толпе.

Кстати, в отличие от Киева, и бродячих кошек да собак тут не видать: верно, их тоже "попросили" не портить радужную картину. Как и "кооператоров" -- так до сих пор часто называют мелких торговцев: их киоски стерли с лица центральных улиц, загнав в подземные торговые центры. Спору нет, эстетика столицы выиграла, а вот продавцы с покупателями -- наоборот. Может, я судил субъективно, но часто ловил себя на мысли о показушности, сугубой видимости благополучия "во имя и на благо человека". И, кажется, я знаю имя этого человека.

А С НАРОДОМ ЕМУ ПОВЕЗЛО

Белорусы -- люди чрезвычайно мягкие, благожелательные и незлобивые. Я часами бродил по улицам, площадям и магазинам и ни разу не слышал не только перебранки, но даже чтобы кто-то повысил голос на собеседника. А если видел, что "заблуждаюсь" -- то бишь, не могу сориентироваться на местности -- любой прохожий с такой охотой приходил мне на помощь, словно не он мне, а я ему оказываю услугу. Не раз доходило до смешного, когда я уже мчался в указанном направлении, а поотставший доброхот гнался следом, чтобы еще получше растолковать самый оптимальный маршрут. Даже петербуржцы, с их рафинированной вежливостью и традиционной готовностью споспешествовать приезжему, в этом отношении уступают минчанам.

Очередная моя добровольная чичероне, учительница на пенсии Людмила Ивановна, хитрыми переулочками довела до самого места. По пути дивилась моему утверждению, что в ее городе мало машин по сравнению с моим. А в ответ на мое удивленное замечание, что в Минске почти не слышна белорусская речь, с жаром набросилась на "бацьку": "Наш президент ввел два государственных языка. Все, конечно, пошли по наименьшему пути сопротивления и стали пользоваться русским. Национальная культура в плачевном состоянии. Молодые не хотят рожать, заводить ребенка многим не по карману. Я на свою пенсию умерла бы с голоду, да, спасибо, дети помогают. Около года назад квартплата сильно подскочила, я за свою однокомнатную в отопительный сезон плачу $20, еще $5 -- за телефон. Лукашенко -- настоящий диктатор, которому очень повезло с народом: терпеливее и уступчивее белорусов, наверное, никого на свете нет".

Это был единственный случай, когда при мне рискнули откровенно высказаться о главе государства. И то, наверное, потому, что я скрыл свою журналистскую принадлежность. Множество раз, увидев перед носом диктофон, работяги и продавцы, студенты и пенсионеры цепляли "крючок на язычок". "Об этом у нас говорить не принято". "Это опасная тема, давайте ее сменим". "Боюсь? Думайте, как хотите, а про Лукашенко не спрашивайте", -- вот типичные варианты ответов. Не берусь судить, чего здесь больше: присущего тоталитарной системе страха накликать беду неосторожными суждениями или подлинного пиетета перед "бацькой". "Каждый народ имеет таких правителей, каких он достоин", -- изрек в XIX веке Дмитрий Писарев. "Я не вижу рядом с Лукашенко ярких лидеров, а его не обсуждаю", -- словно в подтверждение этой мысли, сказал мне, выйдя из Центра занятости, безработный Владимир.

ЗАРАБОТАТЬ ТРУДНО, ПОТРАТИТЬ ПОДЧИСТУЮ -- НЕВОЗМОЖНО

Зато о своем житье-бытье народ заезжему щелкоперу рассказывал охотно. Оказалось, что работу на $35--40 в месяц найти несложно, даже если ты умеешь только сторожить или подметать. Большинство получает по $60--80, а вот соискателям стодолларовой зарплаты надо обладать не только хорошей квалификацией, но и полезными знакомствами или немалым везением. Впрочем, мне попался мужик из государственной строительной конторы, который свои "сдельные" $120 назвал "зарплатой, не соответствующей ценам". Дескать, треть этой суммы уходит на квартплату, почти все оставшееся -- на еду, а "если хочешь одеться -- покупай на размер меньше: все равно похудеешь, пока на харчах будешь ужиматься".

Украинские пенсионеры, наверное, позавидуют, узнав, что их белорусские "коллеги" получают в среднем по $40. Но это зря. Субсидий на коммунальные платежи в этой стране нет, да и проезд в городском транспорте для стариков не бесплатный, как для киевлян, а всего лишь льготный -- 25 коп., это вдвое меньше, чем для работающих.

А вот студентам в Беларуси (конечно, не тем, кто учится в платных группах) действительно живется вольготнее, ведь стипендию в $15--30 большинство наших могут разве что во сне увидеть. "О чем мы мечтаем? -- двое выпускников Белорусского госуниверситета хитро щурятся. -- Чтобы от армии "закосить": после военной кафедры забирают служить лейтенантом на два года. И чтобы после распределения не послали село "поднимать" -- задаром надорвешься. В провинции зарплаты маленькие, а крестьянам на фермах деньги часто месяцами не выдают. Вот люди и рвутся в столицу. Но навсегда зацепиться удается немногим, цены на квартиры подскочили. Например, однокомнатная с туалетом во дворе... да, в Минске до сих пор есть такие -- минимум $9 тыс. "Мечтаю уехать из нашего "заповедника социализма" за границу, -- буднично, как о давно решенном, говорит студентка Яна. -- Жить по принципу равного распределения бедности я не хочу".

И все же большинство разговоров "за жизнь" сводилось к тому, что хоть зарабатывать на нее тяжко, но уже свыклись и "лишь бы не было войны". А я убедился, что и потратить подчистую белорусские деньги невозможно: даешь одну банкноту, а тебе -- пять сдачи, на которые уже ничего купить нельзя. Так и привез с собой пачку мелких "зайчиков" -- на память о стране, такой похожей и уже не похожей на нашу.