"НАМ НЕ ДАНО ПРЕДУГАДАТЬ, КАК НАШЕ СЛОВО ОТЗОВЕТСЯ..."

Говорить о Маяковском довольно сложно. Для одних он новатор, писатель, в котором сконцентрировалась колоссальная поэтическая энергия новой эпохи, для других он автор сервильных стишков. В его жизни и смерти до сих пор остались нераскрытые загадки. Воспоминаний о нем сохранилось достаточно, но слишком много в них двусмысленностей и недомолвок. Еще сложнее оценивать творчество Маяковского -- приходится преодолевать "потемкинские лестницы" его советских стихов, чтобы найти крупицу искренности и душевности. Но и поклонники, и жесточайшие критики отдают дань его гению.

НАЧАЛО

Владимир Владимирович Маяковский родился в Багдади, в Грузии. Отец поэта -- дворянин, титулярный советник, служивший в должности лесничего третьего разряда. По семейному преданию, фамилия была основана выходцем из Запорожской Сечи. Семья Маяковских состояла в родстве с писателем Григорием Данилевским, имевшего, в свою очередь, общие родственные корни с семьями Александра Пушкина и Николая Гоголя. Мать поэта, Александра Алексеевна, происходила из рода кубанских казаков.

Как поэт Маяковский дебютировал в 1912 году в альманахе "Пощечина общественному вкусу". Ранняя поэзия Маяковского оставляет тягостное впечатление -- слишком много в ней ненависти и озлобленности, даже если делать ссылку на поэтические приемы и метафоры: "Я люблю смотреть, как умирают дети". (Через пару лет он даже оправдывался за эти слова -- "не все в поэзии правда".) "Теперь -- клянусь моей языческой силою! -- дайте любую красивую, юную, -- души не растрачу, изнасилую и в сердце насмешку плюну ей!" "Пусть столицы ваши будут выжжены дотла! Пусть из наследников, из наследниц варево варится в коронах-котлах!"

Маяковский очень любил читать свои стихи на литературных вечерах, голос у него был громкий. "Маяковский, перестаньте читать стихи, вы не румынский оркестр", -- сказал ему как-то Мандельштам.
Октябрьский переворот обрел в нем глашатая и горлана. Маяковский с головой окунулся в работу -- окна РОСТА, работа в кино, сочинение идеологически выдержанных стихов и выступления -- лекции, диспуты, стихи. Он прилагал все силы, чтобы быть полезным СССР, и Сталин оценил его, сказав, что Маяковский "лучший, талантливейший поэт нашей советской эпохи".
В 1920-е годы Маяковский объездил не только весь Советский Союз (выступал он и в украинских городах), но и неоднократно бывал за границей -- во Франции, США, Чехии.

ПРО ЭТО

Маяковский не был обижен вниманием женщин, но в жизни все складывалось не так, как хотелось.
Общепризнанно, что "музой" поэта была Лиля Юрьевна Брик, с которой в 1915 году их познакомила сестра Лили Эльза (в будущем Триоле). Эльза тогда окончила 8-й класс, а Владимир Маяковский уже два года за ней ухаживал. Он был франтом -- брал напрокат визитку, цилиндр и трость из дешевого магазина. Увлекался картами и как-то, уговорившись с Эльзой прокатиться в Сокольники на извозчике, проигрался накануне в пух и прах, и катал ее на трамвае. Родители Эльзы его не жаловали, и он старался не попадаться им на глаза. Это был искренний, нежный, временами бурный роман. Но… Маяковский познакомился с Лилей, уже замужней, и влюбился.

Не одну свою поэму он посвятил ей (потом Ильф и Петров сыронизировали над этим, спародировав поэзию Маяковского в опусах Ляписа-Трубецкого с его посвящениями загадочной Хине Члек). Впрочем, взаимоотношения с Лилей и ее мужем Осипом Бриком до сих пор не дают покоя биографам Маяковского -- их "тройственный" союз просуществовал до самой смерти поэта. Почти всегда они жили (и даже были прописаны) в одной квартире. Осип Брик занимался корректурой рукописей Маяковского (известно, что у того были проблемы с грамматикой, а знаки препинания поэт просто ненавидел).

Что же касается интимной стороны отношений, то все окружавшие Маяковского люди, даже самые-самые близкие, терялись в догадках. Например, Вероника Полонская писала: "Я никак не могла понять семейной ситуации Бриков и Маяковского. Они жили вместе такой дружной семьей, и мне было неясно, кто же из них является мужем Лили Юрьевны. Я из-за этого чувствовала себя очень неловко". Завесу тайны приоткрыла сама Лиля Юрьевна, которая на полях одной рукописи сделала пометки: "Физически О.М. не был моим мужем с 1916 года, а В.В.-- с 1925 года". Поверим ей, это похоже на правду, да и больше нам никто ничего не откроет. В те годы, когда революция ломала и пересматривала все на свете, считалось, что и семейные отношения должны найти новую форму. А любовь, верность, ревность -- пережитки прошлого. Интересно, что через 30 лет, в 1950--60-е годы "маяковеды" попытаются вычеркнуть Бриков из биографии Маяковского, усмотрев в этом союзе аморальную авантюру и сомнительный пример потомкам, а изображения Лили ретушировались на фотографиях Маяковского. Брики и Маяковский пытались воплотить в жизни идеи новой свободной семьи. Каждый из этой троицы не считал необходимым хранить верность друг другу -- очень скоро у всех начались романы на стороне. Однако Лиля не отпускала Маяковского "далеко" и все его отношения с женщинами старалась срежиссировать.

Так, осенью 1928 года Маяковский в очередной раз едет в Париж. Помимо литературных дел, поездка имела и личную цель -- он пару дней провел в Ницце, где отдыхала его американская подруга Элли Джонс с дочкой Элли-Патрицией, которую он признавал своей. Потом из Парижа он им писал: "Две милые, две родные Элли! Я по вас уже весь изососкучился. Мечтаю приехать к вам еще хотя б на неделю. Примите? Обласкаете?.." Но еще раз в Ниццу он не поехал. Лиля и ее сестра Эльза, уже жившая в Париже, обеспокоенные тем, что Маяковский может уехать в Америку к Элли и девочке, устроили ему в Париже встречу с молодой красавицей Татьяной Яковлевой. Однако, Лиля с Эльзой не ожидали, что Маяковский влюбится всерьез и предложит Татьяне руку и сердце. А Элли Джонс писала ему в Париж: "Я же просила Вас телеграфировать! Некогда? Сразу двух Элли забыли?..Так слушать и волноваться при каждых шагах в коридоре, при стуке в дверь – даже жутко".

Весной 1929 года, после возвращения поэта из Франции, стало ясно, что его чувства к Татьяне не охладели. И Лиля провела очередную отвлекающую операцию. Осип Брик позвонил актрисе Веронике Полонской, молодой жене Михаила Яншина, и пригласил ее на бега. В собравшейся на ипподроме большой компании был Маяковский, который всего две недели назад расстался в Париже с "любимым Таником". Расчет Бриков, однако, оказался точным -- между Полонской и поэтом вспыхнул пылкий роман.

Осенью 1929 года Маяковский узнал о том, что Яковлева выходит замуж за французского виконта. Переживал он эту новость очень тяжело. Поиски любви продолжались. Он требовал, чтобы Вероника бросила мужа и работу в театре, а ее останавливала глубокая привязанность Маяковского к Лиле -- ведь в пору даже самых бурных романов с другими женщинами он всегда говорил только о Лиле. Из всех загранпоездок Маяковский привозил для нее духи, а в 1928 году по ее настоятельным просьбам привез из Парижа Рено. Теперь уже для Лилечки машина, а стихи -- для них, для народа. За это проявление "буржуазности" Маяковскому пришлось отписываться стихом "Ответ на будущие сплетни". Впрочем, и сам Маяковский любил выглядеть элегантно -- костюмы и пальто шились из заграничных тканей, об этом заботилась Лиля. "Он стоит у книжного прилавка, очень элегантный, в сером пальто и кепи, в углу рта папироса, глаз над ней прищурен. На сгибе руки висит толстая трость", -- вспоминала Галина Катанян. Но "дендизм" не помешал ему с пафосом, хоть и без сочувствия, написать: "...под старою телегою рабочие лежат. И слышит шепот гордый вода и под и над: "Через четыре года здесь будет город-сад!"

Многое в отношениях Лили Брик и Маяковского остается непонятным. Фаина Раневская в своих воспоминаниях писала: "Вчера была Лиля Брик, принесла "Избранное" Маяковского и его любительскую фотографию. Говорила о своей любви к покойному... Брику. И сказала, что отказалась бы от всего, что было в ее жизни, только бы не потерять Осю. Я спросила: "Отказались бы и от Маяковского?" Она не задумываясь ответила: "Да, отказалась бы и от Маяковского, мне надо было быть только с Осей". Бедный, она не очень-то любила его. Мне хотелось плакать от жалости к Маяковскому и даже физически заболело сердце".

А он писал: "Любит? Не любит? Я руки ломаю и пальцы разбрасываю разломавши, так рвут загадав и пускают по маю венчики встречных ромашек" -- эти строки были найдены после смерти Маяковского в его записной книжке.

Все признают, что Лиля Брик -- необыкновенная женщина. Обаятельная, умевшая быть в центре внимания, всегда элегантная, но -- "сердце в железе".

Лиля Брик пережила и Осипа Брика, и Маяковского. Она умерла в 86 лет, добровольно уйдя из жизни -- приняла огромную дозу снотворного и умерла во сне. Одни говорят, что сделала она это от неразделенной любви, другие считают, что из-за болезни.

КОНЕЦ

К весне 1930 года Маяковский понял, что не нужен никому -- ни власти, которой служил не за страх, а за совесть, ни читателю. Впрочем, депрессии случались с ним и раньше. Так, в 1929 году он встретился в Ницце с художником Анненковым, который позже вспоминал: "Маяковский мне объяснил, что он возвращается из Монте-Карло, где в казино проиграл все… Я дал ему 200 франков, и мы зашли в уютный ресторанчик… Маяковский спросил меня, когда же я, наконец, вернусь в Москву? Я ответил, что я об этом больше не думаю, так как хочу остаться художником. Маяковский хлопнул меня по плечу и, сразу помрачнев, произнес охрипшим голосом: -- "А я возвращаюсь… так как я уже перестал быть поэтом". Затем произошла поистине драматическая сцена: Маяковский разрыдался и прошептал, едва слышно: "Теперь я… чиновник".

Суицидальные настроения, по свидетельству Лили Брик, бывали у Маяковского еще в молодости. В беседе с Романом Якобсоном в 1919 году она сказала: "Он уже два раза стрелялся, оставив по одной пуле в револьверной обойме. В конце концов, пуля попадет". Именно в тяге к самоубийству и в способе его осуществления надо искать ключ к пониманию Маяковского -- человека и поэта. Любовь, женщины, искусство, революция -- все было для Маяковского игрой, в которой ставка -- жизнь.

Весной 1930 года чета Бриков была за границей. Последняя открытка Маяковскому была отправлена из Амстердама 14 апреля, в день самоубийства: "Волосик! До чего здорово тут цветы растут! Настоящие коврики -- тюльпаны, гиацинты, нарциссы. Целуем ваши мордочки. Лиля Ося (две кошечки)" -- писала она в привычной манере, не подозревая, что задумал и осуществил ее Волосик. Его последний шаг был шагом отчаяния, терзавшего его уже несколько дней -- прощальная записка, в которой членами своей семьи он назвал Бриков и Полонскую, была написана за два дня до смерти поэта. Он выстрелил сразу, как только Полонская, после тяжелого разговора, вышла из его квартиры. Марина Цветаева написала, что он "кончил сильнее, чем лирическим стихотворением, -- лирическим выстрелом".

НЕРУКОТВОРНЫЙ ПАМЯТНИК

Маяковского до сих пор любят и читают. Его считают лучшим русским поэтом ХХ века.

Ко многому можно придраться в его жизни, за многое упрекнуть. Но вот, поди ж ты, его изучают в школе, а в день рождения, 19 июля, возле его памятника в Москве собираются люди и читают его стихи до тех пор, пока есть хоть один слушатель. Значит, что-то есть в его словах, да хотя бы в этих: "Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг".

История великого поэта так притягательна, так сложна, так полна легенд, так переплетена с большой Историей, что интерес к ней неиссякаем.

P.S. Американская дочь Маяковского Патриция Томпсон представила 9 июля этого года в Институте мировой литературы РАН в Москве российское издание своей книги "Маяковский на Манхэттене".