ОДИН ДЕНЬ В ШКУРЕ БАТРАКА

На отсутствие работы и средств к существованию жалуются многие. Но если одни упорно ищут честные пути заработка, то другие промышляют в поисках "легкого" хлеба или опускают руки. Вернее, протягивают их для подаяния. "Неужели такая безнадега?" -- задумались мы и отправились на однодневные заработки.

Выбор на частный сектор пал неспроста. Во-первых, сезон уборки урожая подходит к концу, и есть возможность заработать если не денег, то хотя бы немного овощей-фруктов. Во вторых, имеется опыт -- один из нас в студенческие годы калымил подобным образом. Выкопав картошку, собрав помидоры, перепахав огород или сад, получал на руки пару сотен тысяч... Не у. е. и не гривен, а купонокарбованцев.

Итак, идем на картошку. Придумали легенду, что мы учителя одной из столичных школ, зарплаты не хватает, вот и решили в методический день подработать. Поход по улицам со съедобными названиями Огуречная, Баклажанная и Поречковая на Берковцах безрезультатен. Участки -- всего по 6 соток, вокруг домов -- цветы да по паре деревьев.

-- Не растет здесь картошка -- земля слишком кислая, -- поясняет хозяйка одной усадьбы. -- И овощей почти нет. Капусту съедают вредители.

Справедливости ради признаемся, что работу здесь предлагают, но по строительной части. Просят оставить телефон, чтобы связаться при необходимости. Но нам нужна работа сегодня, потому едем в село под Пущу-Водицу.

Напрасно вышли "на промысел" в понедельник. На огородах народу негусто -- большинство хозяев на работе. Повстречавшимся же или картошку уже выкопали, или пенсию еще не принесли. Время идет -- шансов найти работу все меньше. В каждый двор с навязчивым предложением врываться не будешь -- на заборах вывески "Осторожно! Злая собака". Да и за воров могут принять.

-- Спасибо, справимся сами, -- отказывают женщины, пропалывающие сорняки. -- Такая работа не для вас -- вон вы как интеллигентно оделись (имеются в виду наши чистые спортивные костюмы. -- Авт.).

Но вдогонку советуют заглянуть в усадьбу на углу -- ее хозяйка, баба Шура, вроде бы нуждается в рабочих руках. Старушка нашему визиту обрадовалась, дескать, раньше по селу хоть пьяницы ходили подрабатывать, а теперь вымерли, что ли... Правда, нас бабка огорчает: картошка уже в погребе.

Двигаемся на центральную улицу. Возле школы разговорились с учительницами-пенсионерками. Татьяне Афанасьевне из соседнего села нужно кусок огорода вскопать, да вот денег у нее маловато.

-- Дорого не возьмем, -- упрашиваем женщину. -- Картошкой и овощами можете рассчитаться.

-- Ладно, поехали, -- указывает рукой на подкативший "пазик" новая знакомая.

...Во дворе навстречу выбегают черный щенок и белый петух, норовящий клюнуть за ногу. Женщина привязывает корову, которую пригнали на дневную дойку, и приглашает нас в дом. Предлагает отведать молока, овсяной каши и яблок. Отказываемся, мол, не для этого прибыли. Поскорее бы взяться за работу -- уже полпервого. С оплатой (по 10 грн. и по полуторалитровой бутылке молока на брата) соглашаемся сразу. На огород несем вилы и пару лопат.

-- Мне нельзя физически работать -- все болит, кроме языка, -- шутит 65-летняя хозяйка.

Получаем разнарядку: прополоть часть участка, снести в одну кучу вырванные сорняки, вскопать "отсюда и досюда". Чепуха, думаем, за два часа управимся. Хозяйка уходит доить корову, а мы лихо беремся за дело. С сорняками покончили быстро, в песчаный грунт лопата входит легко. Одна беда -- солнце припекает, а на "водопой" к роднику часто не побегаешь.

-- Вы вольнонаемные, что ли? А сколько берете за день? -- отвлекает от работы дед на соседнем огороде. -- Футбол последний смотрели, а то у меня телевизор сломался?

Он удивлен, что вкалывающие за копейки "заробітчани" болтают по-мобильному. Через полтора часа наша прыть поутихла: копать еще -- ого-го, а от непривычки ноет в суставах и болят мозоли на ладонях. А еще пырей приходится собирать из-под лопаты. Но, как говорят, взялся за гуж -- не говори, что не дюж.

После сала с помидорами, которые на природе после "зарядки" кажутся деликатесом, продолжаем труды. Нет предела радости по окончании работы (вкалывали почти пять часов). Устаем, словно разгрузили вагон сахара, в горле першит от пыли, руки -- чернее земли. Зато хозяйка довольна.

-- Приезжайте после двадцатого, когда получу пенсию, -- приглашает Татьяна Афанасьевна, протягивая два червонца. -- Мне рабочие руки ой как нужны! А вы -- такие проворные!

Вместо слов "Нет, уж лучше вы к нам" благодарим женщину и отправляемся на автобусную остановку.

P.S. Конечно, три литра молока и 20 гривен -- заработок маленький. Но мы-то не торговались, работали полдня и отказались от дармового угощения. Впрочем, иллюзий, что наш пример наставит кого-то на путь истинный, не питаем. Ведь в городских мусорниках рыться -- не с лопатой горбатиться. Кстати, столичные власти клятвенно пообещали искоренить попрошаек и нищих, правда, как это сделать, еще не придумали. Так может наш пример -- да в жизнь? Представляете тысячную армию бомжей столицы? Они за день могут не то что пару соток вскопать -- горы перевернуть. Только вот заработки просящих милостыню, по слухам, куда солиднее оплаты сельского труда. Так что думайте сами, решайте сами...