"У ЧЕЛОВЕКА, КАК У ГИТАРЫ, ЕСТЬ ШЕСТЬ ИСКОННЫХ СТРУН ДУШИ"

Анатолий МАТВИЙЧУК получил признание еще в советские времена и "держит планку" до сих пор. Его песня "Що це було -- мабуть, НЛО..." стала всенародным хитом, в программы, которые он вел на телевидении, мечтали попасть и начинающие, и уже маститые артисты, его концерты-бенефисы проходят с традиционными аншлагами, а поэтические сборники не задерживаются на прилавках. Может показаться, что он баловень судьбы. Вчера народный артист Украины отпраздновал свой юбилей.

ПЕРВЫЙ ВЗЛЕТ ИЗ ПОДВАЛА НА ЧЕТВЕРТЫЙ ЭТАЖ

-- Толя, несмотря на то, что о тебе уже многое рассказано, с чего все-таки все начиналось?

-- У каждого человека есть определенные стартовые возможности -- у меня они были минимальные. Мои родители хорошие, порядочные, добрые, но абсолютно обыкновенные люди. Я милицейский сын -- мой папа проработал в милиции всю жизнь. День и ночь его не было дома. Мама работала на заводе. Мне было 10 лет, когда она серьезно заболела, и единственным кормильцем в семье был отец. Бывали такие моменты, что нам еле хватало на еду. Одной из моих первых игрушек был небольшой непокрашенный резиновый крокодил. Папа принес его с фабрики, по-видимому, из выбраковки. Позднее у меня появились красивые дорогие игрушки, но этот крокодил оставался всегда самым любимым. Жили мы в полуподвальном помещении (тогда многие жили в таких общежитиях-бараках) и первые шесть с половиной лет своей жизни я видел в окне только ноги проходящих мимо людей. Помещение было сырое, и когда мы открывали окна, чего к нам только не залазило: лягушки, ужи, коты... Не было даже кухни, а в общем большом коридоре стояли примусы, на которых готовили еду... Хорошо помню тот день, когда мы наконец-то получили отдельную квартиру -- родители перевозили мебель и забрали меня из детского сада только в 11 вечера. Я к тому времени уже наревелся как следует, но, когда увидел, что мы теперь живем на четвертом этаже -- счастью не было предела. Я вышел на балкон, и мне эта высота показалась головокружительной. Это был первый взлет, из подвала. Я унаследовал очень важные качества от родителей: мягкий мамин романтизм, открытую, простую, очень честную и искреннюю душу. И папины способности, потому что папа музыкально очень одаренный человек. Он с детства играл на четырех или пяти музыкальных инструментах…

-- Так именно отец стал твоим первым учителем музыки?

-- Можно сказать и так. Кстати, мой первый инструмент был балалайка. Как-то в магазине увидели с отцом балалайку, и он сказал: "Давай купим!" Купили, принесли домой, настроили. Он мне показал первые три аккорда и говорит "Ну, сынок, тренируйся их брать. А когда научишься, я тебе покажу еще". Когда примерно через неделю мы с ним увиделись (папа порой сутками не появлялся дома), я ему сыграл не 3, а штук 10 аккордов собственного изобретения... Эта балалайка до сих пор хранится у меня в доме как талисман. Иногда беру ее в руки, на потеху своим родным, могу "врезать" на ней все: от частушек до рок-н-ролла.

Гитара в моей жизни появилась где-то в восьмом классе. И ее тоже подарил папа. В результате интерес к учебе в школе у меня пропал окончательно, зато я быстро выучился играть на гитаре -- "брал уроки" у прожженного уголовника, который неизвестно сколько лет отсидел и, похоже, не обладал каким-то особенным музыкальным слухом. Но, зато, когда он брал гитару, и начинал петь: "Чер-р-рная роза -- эмблема печали…", сбегался весь двор, я садился у него в ногах и с восхищением заглядывал ему в рот. Буквально через пару месяцев я начал писать песни. Причем повалили лирические, любовные. Страдания в них были. Как раз восьмой класс -- первая любовь, которую звали Люда. Я уже был самостоятельным мальчиком, учился в техникуме, но ей нравился совсем другой. Выше и наглее. А я пошел изливать в гитаре свою грусть...

"МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ"

-- Так тебя всем двором "воспитывали"?

-- Это точно. Повезло мне и еще с одним соседом, который оказался работником издательства. Он сказал: "У тебя неплохие получаются стишки" и принес мне книги по теории литературы. В 16 лет у меня был ансамбль "Для тебя" в одном из профтехучилищ, где учился мой друг. Там были все профессионалы -- студенты музпеда, консерватории, училища им. Глиэра. И я неграмотная галушка -- Анатолий Матвийчук. Два года мы репетировали, выступали на конкурсах, занимали первые места и уже играли в танцевальном зале "Современник". В 18 лет, когда заболевал наш руководитель, мне приходилось расписывать партитуру на бэнд. Жизнь заставила -- научился. Для меня был момент счастья, когда я услышал, как ребята на духовых инструментах шпарят все эти "фонарики" и контрапункты, которые я написал. Можно сказать, образование я получил практически "в боях". Во всяком случае, к своему зрелому возрасту я сам освоил аранжировку. Все, чему я научился, я научился сам -- официального музыкального образования у меня нет.

-- А не пробовал его получить?

-- После окончания индустриального техникума я оказался на перепутье: заниматься профессионально музыкой или литературой? Сдуру пошел поступать в училище им. Глиэра на хоровое дирижирование. Без музыкальной школы. Тем не менее, первый экзамен сдал. А вот на втором... Нужно было написать музыкальный диктант, наиграли мелодию, и я стал напевать. Мне сказали: "Прекратите напевать". Я объясняю, что не могу иначе почувствовать интервал. А им все равно. После третьего замечания я встал, порвал свой экзаменационный лист и ушел. Так закончились мои "музыкальные университеты". В университет меня тоже дважды рубили -- поступил только с третьей попытки. Когда меня в очередной раз "завалили" на английском (поставили тройку, а мне нужна была четверка), я сказал: "Вы делаете большую ошибку. Вы рубите человека, который будет популярным. И вам будет потом стыдно". Преподаватель сказала, что я наглец, а через год я уже у нее учился. Готовился к поступлению в университет в котельной -- работал машинистом-кочегаром и по ночам много читал (мой напарник приносил мне уникальные книги из своей библиотеки). Однажды я так зачитался, что прозевал показания приборов, и "выбило" гидрозатворы. Огромный объем кипящей воды ворвался в котельную, все заполнилось паром -- температура сумасшедшая. Когда завыла сирена, я вскочил на стол. Полметра кипятка на полу, а я стою на столе и луплю гаечным ключом по батарее, чтобы проснулся сменщик. И он меня спас: перекрыл газовую задвижку, котлы погасли, и через пять минут вся эта вода ушла в канализацию -- так я не сварился в котельной. Тогда я понял, что мне оттуда нужно уходить.

-- Ты действительно хотел быть журналистом или это было модно, чтобы поэт заканчивал журфак?

-- Мне посоветовал Алексей Семенов -- был такой известный украинский композитор. Он знал мои песни и сказал: "Даже если ты поступишь в музыкальное училище, из тебя Рубинштейна не выйдет. По многим соображениям. А стихи ты пишешь хорошие, у тебя чутье литературы. Поступай в университет, получишь фундаментальное образование". Я рад, что я поступил именно на журналистику, потому что она предполагает наличие таких качеств в человеке, которые помогают в жизни. Журналист -- это человек экстравертивного плана, обращенный не вовнутрь, а на мир вокруг себя. Эта профессия мне полностью не подходила, и я полностью себя переделывал. Ведь надо прийти в незнакомое место, выдернуть незнакомого человека и заставить его рассказать о самых сокровенных вещах, как закадычному другу... Я был по натуре очень замкнутым человеком, интравертом. Плюс в 16 лет я заработал себе жесточайшую язву желудка, которая осложнила мне жизнь во всем. Мои сверстники познавали прелести жизни, гуляли с девчонками, пили вино, а я лежал в больничках. Это потом я прочитал у Чехова, что "страдания облагораживают человека", а тогда не понимал, за что мне все это Богом послано.

"Я НОСИЛСЯ ПО "ПЕСЕННЫМ" ДЕЛАМ, А МЕНЯ ЧЕХВОСТИЛИ НА ЛЕТУЧКЕ"

-- А что за дивная история с гадалкой? Уж не она ли была основным подспорьем к стартовым возможностям?

-- Именно в то время мама переживала из-за моей язвы и решила показать меня ясновидящей, которая жила на родине моей мамы, в селе Волокитино Сумской области. Эта женщина была как Ванга -- к ней приезжали из Киева, Харькова, Москвы, Сум… Звали ее Катерина. Она тогда посмотрела на мою руку и сказала: "Сынок. Ты очень талантливый. Тебя ждет большое будущее. Ты будешь известным человеком, и все, за что ты будешь браться, будет тебе удаваться", и добавила, что я смогу быть кем угодно, даже диктором телевидения. Это сказала бабушка, у которой отродясь не было телевизора. Я еще тогда подумал, какая глупость, какой диктор телевидения? А потом, через много лет, все так и вышло. Я ведь 12 лет был ведущим телепрограмм на УТ-1: сначала "Музичний відеомлин", потом "Музичний телеярмарок", потом "Фант-лото "Надія". К тому времени я уже писал песни и учился в университете, а телевизионщики умели снять много-много сюжетов, но как их объединить -- не знали. Я садился и писал сценарий, за это имел возможность петь в этих программах. А еще будучи студентом, я начал работать в газете "Молодь Украины" -- это была колоссальная школа и профессиональная и жизненная. Главный редактор почему-то проявлял повышенный интерес к моей персоне именно тогда, когда я уносился по своим "песенным делам", и на ближайшей летучке меня поднимали и начинали чехвостить, хотя я выполнял все, что от меня требовалось. В эти моменты я с отчаяньем думал: "Неужели я самый плохой журналист в газете?"... А в прошлом году я получил премию Ивана Франко в области журналистики за музыкально-публицистические выступления.

-- Тебе помогает журналистское образование?

-- Конечно. Я научился точно формулировать свои мысли, и не только в интервью. В первую очередь это важно для песен, поскольку для меня песня -- это маленькая история, где нет ни одного случайного слова. Может быть, для кого-то песни -- это табуретки. Сегодня нашим шоу-бизнесом песня низведена до уровня товара, альбомы называют проектами.

-- Жестко ты "надавал" всем "проектам". А что тебя подвигло к написанию эпиграмм, а потом еще и к их публикации в прессе?

-- Как я, человек литературно образованный, с критическим взглядом на действительность, мог не писать эпиграммы? Я же вижу подноготную всего нашего шоу-бизнеса. Кроме эпиграмм у меня есть еще четверостишия -- катрены иронического характера. И все это давно висит на моем сайте в Интернете, и все могут туда свободно зайти и почитать. Мои друзья даже иронизировали по этому поводу, читая о себе: "Ты что, не мог обо мне поинтереснее написать, ведь о других смешнее". Когда я дал согласие на публикацию эпиграмм, то сказал Любе: "Слишком уж безупречная у меня репутация. Пора ее чем-то подмочить". Честно говоря, я не думал, что это выльется в такой скандал в прессе.

"ЖЕНАТ В ТРЕТИЙ РАЗ И, НАДЕЮСЬ, ЧТО В ПОСЛЕДНИЙ"

-- Люба не только жена для тебя, а и друг и советчик. Но у тебя же есть и "печальный брачный опыт", о котором ты никогда не рассказываешь -- это тайна?

-- Почему? Первую мою жену звали Татьяна и единственное, за что я ей благодарен -- она родила мне хорошую дочь. Сейчас Ярослава уже взрослая. Она учится в "инязе", умничка такая. Очень скромная девочка, похожа на меня. Вторая жена -- Людмила… Нам было хорошо вдвоем, но это не было причиной для заключения брака. Сейчас я женат в третий раз и, надеюсь, что в последний. Люба -- это моя судьба. С Любой стало сбываться все то, о чем я мечтал. Я был двигателем. Двигатель крутился и грелся, пока не появился пропеллер. Я даже придумал такую притчу, которую рассказал нашему ребенку: "Жил-был художник, который умел рисовать картины, но не умел их продавать. Пришел человек, который сказал: "Я помогу тебе продавать твои картины". Т.е. для меня процесс творчества заканчивается, когда в студии сказали: все, записано. Все. Дальше мне неинтересно, что будет с моими песнями и стихами. Нужен человек, который бы меня все время толкал, который бы помогал мне, понимал, что из этого можно сделать. Говорят: "Любить -- это не смотреть друг на друга, а смотреть в одну сторону".

Любовь -- это труд и забота,
Работа не на год, на сто.
Сначала мы любим за что-то,
Потом не смотря ни на что.

-- А как складываются твои отношения с поклонниками?

-- Что рассказывать -- нужно письма почитать, на концерт мой сходить и все будет ясно. Однажды я получил письмо от слепой девочки, написанное по системе Брайля. Я попросил его перевести. У меня даже слезы навернулись от слов, которые я услышал: "Когда я слушаю ваши песни, мне кажется, что я вижу мир во всех его красках." Или другое письмо: "Ваши песни помогли пережить не лучшие моменты моей жизни. Когда я слышу ваш голос, я ловлю его, как спасительную соломинку..." Ради таких писем стоит жить и работать. Нас могут лишить эфиров, у нас могут забрать все, но у нас не могут забрать публику. Когда была презентация моей книги "Ноев ковчег", в Дом учителя пришли 400 человек. В зале было слышно, как муха пролетит. Потом они встали дружно, купили 400 книг, и ушли. Это было потрясающе... У каждого человека, как в гитаре, есть шесть исконных струн души: вера, надежда, любовь, доброта, порядочность, дружба, которые он прячет глубоко-глубоко. Если люди чувствуют, что ты с ними искренен, они моментально открываются и позволяют прикоснуться к сокровенным струнам души. И неважно, кто перед тобой: уголовник или бизнесмен, политик или пэтэушник -- это огромное счастье, когда люди тебе доверяют.