ТРИ "ЛЕПЕСТКА" В КЛАПАНЕ СЕРДЦА ДВУХЛЕТНЕГО САШИ

Двухлетний Саша всегда был шустрым мальчуганом: ни минуты на месте. Если бы еще при рождении неонатологи не услышали в его маленьком сердечке шумы, а на второй день жизни кардиохирурги не поставили диагноз "порок сердца", то родители и не подозревали бы, что с их ребенком что-то не так. Но несмотря на видимое здоровье малыша, тянуть с операцией больше было нельзя.

Пока жду кардиохирурга Бориса Тодурова в вестибюле Института хирургии и трансплантологии, из палаты с веселыми криками выбегает малец без трусиков, лишь в одной баевой распашонке. Как заколдованный, застывает перед лифтом. Глазища светятся победной радостью, а грудь вся измазана зеленкой. За ним выбегает мама: "Саша! Стой!" Двери лифта открываются, из него выходят дамочки в белых халатах и, завидев знакомого "безштанька", давай кокетничать с юным кавалером. Сразу видать: "сын полка"…

ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ ПОСЛЕ ОПЕРАЦИИ Я ЛОВИЛА СЫНА ПО КОРИДОРАМ

Заведующий отделением трансплантации сердца вернулся с утренней пятиминутки и предложил перед беседой познакомиться с пациентом, которому была сделана уникальная операция. Заходим в палату, а на койке -- тот самый сорванец Сашка и его молодая мама.

-- Операцию сделали 17 сентября, а уже через неделю я ловила его по всему отделению, -- смеется Ольга Крысан. -- Он и раньше у нас был активным, но сейчас -- просто ураган! А до чего ж не любит трусиков! -- Мама улыбнулась и, увидев мой фотоаппарат, быстренько натянула колготки на присмиревшего перед чужой тетей сына. -- Соседи все за нас переживали. Пожилые люди советовали не идти под скальпель, мол, росли же когда-то без таких операций и ничего! Мне объясняли, что действительно, есть такие пороки сердца, которые "перерастают", но это не наш случай. Главное, что родители нас поддержали…

В этот институт, в народе -- Шалимова, семейство попало благодаря руководителям фирмы мужа, которые созвонились с кардиохирургом Тодуровым. Оказалось, Борис Михайлович -- один из нескольких врачей в Украине, которым по силам такое сложнейшее вмешательство. Теперь мама Оля не нарадуется: сынишка стал спокойно спать, а раньше -- катастрофа -- просыпался с криками по семь-восемь раз за ночь. Медсестры из реанимации говорили, что на третий день после операции мальчуган замучил их просьбами: "Кашки!" Родительница вспоминает, что когда принесли сына в общую палату, сказали: "Господи, давайте ему уже кашки!" Услышав от мамы любимое слово, Саша тут же стал просить любимое лакомство.

"ЖЕЛЕЗКУ" В СЕРДЦЕ РЕБЕНКУ НE ВСТАВИШЬ

-- У Александра был достаточно распространенный порок -- суженный аортальный клапан. Он стоит на выходе из сердца, то есть, через него под большим напором выбрасывается кровь в основной сосуд, чтобы обогатить кислородом все органы и ткани организма. Для полноценной работы сердцу мальчика приходилось преодолевать узкое место с двойным усилием, от этого левый желудочек стал растягиваться. Если не устранить порок, пострадает другой клапан, произойдут иные изменения, словом, негативные процессы будут нарастать, как снежный ком и они -- необратимы.

По словам доктора, у взрослых пациентов эта проблема решается просто: на место родного "сломавшегося" клапана вшивают механический. Но детям "железку" не поставишь. И не только потому, что она не будет расти вместе с ребенком, -- таких маленьких просто не делают. Чтоб решить задачку, подбрасываемую природой, у английского кардиохирурга Росса 15 лет назад родилась идея: на место больного аортального клапана пересадить клапан из легочной артерии. Они схожи между собой: оба имеют по три створки, почти одинаковы по размерам. А вместо легочного, в полном смысле слова, смастерить новый клапан из собственной ткани больного -- оболочки в которой находится сердце -- так называемой "сумки" или "рубашки". Такая сложная технология придумана потому, что аортальному клапану отведено трудиться напряженно -- сдерживать бурный поток крови, а значит, рукотворный "карманчик" не подойдет, но легочный работает в спокойном режиме -- через него кровь из сердца отправляется за кислородом.

Для малышей такая операция незаменима, ибо новые "лепестки" частично растут с человеком, не покрываются кальцием и не требуют повторной пересадки. И главное -- не отторгаются, как чужеродные тела. Все это дает возможность забыть о недуге и жить полноценно.

"СЮРПРИЗ" ХИРУРГАМ НА ОПЕРАЦИИ

Что же уникального сделали киевляне? А то, что раньше рукотворный клапан был не идеален -- вместо трех створок-карманчиков имел две, а то и вообще одну. Совсем недавно в мире появились первые статьи о клапане с тремя лепестками.

-- Три створки я увидел в статье коллег из китайского центра, -- говорит Борис Михайлович. -- Немного усовершенствовал технику: дополнил геометрию и заведомо сделал клапан большего размера на тот случай, если вдруг будет плохо расти, то есть рассчитал, как на взрослого человека. И вот, Саша Крысан -- первый пациент с совершенно полноценным трехстворчатым клапаном. Но он нас и помучил немного в операционной маленьким "сюрпризом": его родной аортальный клапан оказался двухстворчатым, а вшивать-то надо было легочный с тремя "карманчиками"! Нам удалось четко расположить его геометрически. Обследования показывают, что этот клапан работает, как природный: сужения нет -- сердце не перетруждается и клапаны послушно закрываются, не пускают кровь назад в сердце после выброса.

В тот же день, когда я была в гостях у счастливого пациента, его и выписали. Теперь мама за ним бегает по двору. Конечно, дорога в большой спорт ему закрыта, но главное -- обычные бытовые нагрузки этому ребенку не запрещены. В школе никаких освобождений от урока физкультуры не понадобится, и мальчуган свободно будет играть в футбол, кататься на велосипеде и плавать. А девочки после такой операции могут без опаски рожать.

-- Такой человек -- не инвалид, -- утверждает Борис Тодуров. -- Единственное, что ему останется на память от нас -- едва заметный шрам на груди…

"ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА" УЖЕ В КАРМАНЕ

Операция Росса -- что говорится, высший пилотаж, уровень детской кардиохирургии, который не всем по плечу. Только представить: вручную смастерить клапан так, чтобы после отключения аппарата искусственного кровообращения он сразу же начал трудиться полноценно, без всяких "поблажек". Такое вмешательство сложно еще тем, что кроме пересадки клапанов нужно перешить и коронарные артерии, питающие кровью само сердце. У ребенка они -- по полтора-два миллиметра в диаметре. Малейший перекос или изгиб -- сердце умрет от инфаркта.

Врожденные пороки сердца, требующие такой сложной операции, часто диагностируют достаточно поздно -- в 3--4 года. А ведь у новорожденного можно решить проблему с помощью специального катетера -- расширить узкое место и делов! Но многие кардиологи даже не знают ни об одном методе, ни о другом и советуют родителям подождать, пока чаду стукнет 18, чтобы искусственный клапан можно было вшить. А ведь до совершеннолетия можно и не дотянуть…

Во избежание искусственных протезов, взрослым тоже все чаще делают операцию Росса. У них -- неоспоримые преимущества: в организме не остается инородного тела, а значит, человек не привязан к таблеткам, которые не дают крови сворачиваться. В свою очередь, они вызывают повышенный риск кровотечений. Любая другая, даже незначительная операция у таких больных проходит с большим риском. Травма или порез могут вызвать большую кровопотерю. У женщин мучительно проходят "критические" дни, а рожать им вовсе противопоказано -- опасно для жизни. Вот и отказываются люди пить эти пилюли, а без них на клапане оседают тромбы -- старания хирургов насмарку. И это не последние "прелести": иногда искусственный клапан довольно громко тикает, потому люди стесняются находиться в обществе, очень нервничают по этому поводу.

Борис Тодуров сделал уже несколько операций Росса и обещает совершенствовать новую методику. У коллектива отдела трансплантации сердца есть новые идеи, как выкраивать клапан, что говорится, "на вырост". Это для тех случаев, когда операцию нужно делать совсем крохам.

-- Вся наша команда врачей и сестер рада, что Саша выписывается в хорошем состоянии, -- улыбается Борис Михайлович. -- Ведь операции Росса -- визитная карточка лучших кардиохирургических клиник мира. То, что она освоена в нашем Институте -- огромное достижение кардиологов, анестезиологов, реаниматологов, хирургов. Это еще говорит и о том, что сегодня меняется идеология кардиохирургии: от обычных хирургических вмешательств, призванных спасать пациента от смерти, мы стремимся перейти к операциям, улучшающим качество жизни. А это уже совсем другой уровень!