СЛЕДУЮЩАЯ "ОСТАНОВКА" -- ТОТ СВЕТ

Когда в гости к столичному жителю Михаилу Вдовиченко зачастила интеллигентная семейная пара, его родные насторожились. Миша был, мягко говоря, любителем выпить, и в круг его друзей такие люди не вписывались. Они запирались в комнате и подолгу о чем-то беседовали. Однажды его сожительница Люда подслушала: речь шла о продаже квартиры без ведома хозяйки -- престарелой матери Миши Анны Вдовиченко. Супруги оказались брокерами одного из киевских агентств недвижимости...

Как-то Михаил начал жаловаться на боль в легких, отказался от еды, только пил и курил. А через две недели внезапно задохнулся. В ужасе Людмила позвонила родной сестре Миши -- Елене Погосян, проживающей отдельно. Из-за печальных хлопот родным было не до выяснения обстоятельств смерти несчастного. Первое, что приходит на ум в таких случаях -- "сгорел" от водки. Но вскоре появилась другая версия, выдвинутая знакомым врачом, -- отравление клофелином, которую, впрочем, уже не докажешь: тело брата Елена кремировала.

МАТЬ ВЫРЫВАЛИ ИЗ РУК ПЬЯНЧУЖКИ-"ОПЕКУНШИ"

Еще до похорон дочь обнаружила исчезновение паспортов брата и матери. Заподозрив, у кого они могут быть, позвонила брокерам. Смерть Миши скрыла, соврав, что тот попал в милицию и нужен паспорт.

-- Утром привезем, -- услышала короткий ответ.

Но паспорт никто не привез. Позже брокеры заявили, что у них его нет. Хоронили Михаила по справке из жэка. Не успела высохнуть земля на могиле, как в квартиру Вдовиченко заявились... покупатели. Елене Погосян предъявили генеральную доверенность от имени Анны Вдовиченко на имя брокера. Старушка якобы предоставила ей все полномочия по вопросам отчуждения и совершения любых действий с ее (Вдовиченко) имуществом. Однако вместо подписи Анны Сизоновны на доверенности стоял автограф ее усопшего сына! Ясное дело, мать ни сном ни духом не ведала ни о какой доверенности. Что она и подтвердила позже в суде и неоднократно расписалась, дескать, сама в состоянии.

-- Мы заплатили вашему Михаилу 40 тысяч гривен! -- заявила брокерша. -- В течение месяца вы должны освободить квартиру. Нет -- сами вывезем старуху.

После этого Елена неоднократно обращалась к участковому, тревожась за жизнь Анны Сизоновны. Но через месяц никто не пришел. Людмила, оставшаяся присматривать за матерью Михаила, начала было успокаиваться. Как вдруг к ней пришли два милиционера и попросили явиться в участок. Прихватив с собой лишь паспорт, ушла на прием, который продлился часа два. А когда вернулась, на входе в квартиру стояла чужая бронедверь. Где же бабушка? В истерике женщина бросилась к участковому, куда вскоре прибежала и Елена. Выяснилось, что на старушку уже оформлен договор пожизненного содержания. Ее вывезли в село Демидов Вышгородского района Киевской области.

Забегая наперед, скажу, что Елене пришлось буквально вырывать мать из рук пьянчужки-"опекунши" с помощью прибывшего из Киева участкового. Обращения обеих женщин во все правоохранительные инстанции ничего не дали. Поэтому они на свой страх и риск взломали бронедверь. Во время первого рассмотрения дела судья Деснянского райсуда, поверив свидетельству нотариуса, вынес решение в пользу брокера. В свою очередь Апелляционный суд Киева отменил его, отправив дело на новое рассмотрение. Противостояние продолжается с 2001 года по сей день. Последнее заседание райсуда состоялось 15 сентября -- матери и дочери опять отказали в иске. Дамокловым мечом над старой женщиной нависла угроза выселения. На ее стороне выступает Союз владельцев жилья Киева. С представителем организации Виталием Черняховским мы отправились в Демидов. Если судьям в столице не хватает доказательств того, что семья Вдовиченко стала жертвой так называемых "черных брокеров", то в этом селе их достаточно. Похоже, здесь налажен конвейер по переправке обманутых владельцев жилья в Киеве и Вышгороде на тот свет...

ЛЮДИ ТО ПОЯВЛЯЮТСЯ, ТО ИСЧЕЗАЮТ

По дороге Виталий Петрович рассказал, что год назад он уже бывал в селе. Тогда ему предстала ужасающая картина. Холодные, сырые помещения, в которых нет горячей воды и лишь иногда появляется холодная. Проваливающиеся от старости полы, потрескавшиеся фанерные стены. Так выглядят халупы (в прошлом -- временное жилье для чернобыльцев), где оказывались бедолаги, в основном одинокие старики и пьяницы. Практически на всех были оформлены (иногда даже не заверенные нотариусом) договоры пожизненного содержания. Время от времени брокеры привозили им хлеб, вермишель, дешевую колбасу -- в качестве платы за реализованное киевское жилье. Главным "убеждающим фактором" переехать в Демидов служили сказки о защищенной старости и бутылка водки.

Прежде всего заскочили в сельсовет, в надежде, что нас согласятся сопровождать представители местной власти. Но председатель, как оказалось, ушел в длительный отпуск, участкового тоже в селе днем с огнем не сыщешь. Застать удалось лишь председателя правления местного совхоза Владимира Бондаря, но и тот сослался на большую занятость. И вообще заявил, что никакого отношения к "тем баракам" не имеет: мол, раньше они принадлежали совхозу, а теперь их приватизировали. В то же время Владимир Александрович подтвердил, что "там творятся ужасные вещи".

-- Вы бы видели, каких людей туда свозят, -- сказал он заговорщицким тоном. -- Красные, синие... Короче, пропащие. Одних закапывают на кладбище без документов, другие исчезают. Что говорить, там -- 101-й километр, высылка...

В качестве напутствия Бондарь посоветовал обратиться к Любови Полищук, мастеру консервного завода, расположившегося по соседству с бараками.

Увидев "бараки", вздохнула свободней. Они не похожи на бандитское логово, несмотря на кое-где выбитые окна. В то же время были эти постройки какими-то ненатуральными, слишком легкими для полноценного жилья. Каждая из пяти двухэтажек рассчитана на шесть семей. Но лишь в одной из них -- самой крайней -- все квартиры обжиты вполне приличными семьями, работниками совхоза или районной электросети. Бродя вокруг остальных, пытались рассмотреть через окна, что творится в помещениях, где обитали нынче покойные переселенцы из столицы. Если в двух словах, то это обыкновенные бомжатники.

-- Вон в той, на первом этаже, жил профессор, -- рассказала нам Екатерина Ивановна, первая, кого мы встретили возле бараков. -- У него была четырехкомнатная квартира на Крещатике. Ее продали, а бывшего хозяина привези сюда. Подкармливала его соседка сверху, да и брокеры частенько наведывались -- водку привозили. Спился профессор, месяца два протянул.

-- В соседнем доме жила семья: муж, жена и два сына, -- делится информацией подошедшая Галина. -- Поговаривали, что в Киеве они продали две квартиры, якобы за долги. Брокеры подобрали им здесь одну трехкомнатную, подселив к ним какую-то барышню, гувернантку, что-ли (!? -- Авт.). Странно, ведь младший сын в интернате воспитывался, а старший осенью в армию ушел. Так вот, эта "гувернантка" и спаивала хозяев. Не раз люди видели, как брокеры снабжали ее "провизией". А однажды что-то хозяин не поделил с ней и стукнул по голове. Теперь в тюрьме сидит. Его жена где? Не знаю, пропала куда-то...

-- Здесь люди то появляются, то исчезают, -- зловеще протянула Екатерина Ивановна. -- Как-то заметила старушку лет восьмидесяти -- неприкаянно бродила по двору. Говорила, что живет на Оболони. Однажды к ней пришел сантехник и сообщил, что ее отправляют на отдых в пансионат. Затем усадил в машину и привез сюда. Я посоветовала бабуле как можно скорее убираться, показала дорогу к остановке. С тех пор ее не видели.

Из "старых знакомых" Виталия Черняховского, с которыми он общался прошлый раз, осталась лишь одна женщина, бывший преподаватель. К сожалению, ее не было дома. Наши собеседницы предположили, что она опять отправилась к брокерше требовать вернуть квартиру в Вышгороде.

-- Тоже спилась, бедная, -- вздохнула Екатерина Ивановна.

ЗАГАДОЧНАЯ СЕМЕЙКА

Недавно в поселке появился новый постоялец. Он редко выходит на улицу. Известно только, что зовут Колей и живет в квартире с "буратинами" (так прозвали местные жители семью, которая, по всей видимости, кормится за счет "опекунства"). Одна из соседок рассказала, что ее сын дружит с сыном "буратин". И тот сказал, что Коля -- друг его отца. Мы заинтересовались загадочной семейкой: по описанию она походила на ту, в которой удерживали мать Елены Погосян.

Долго стучали в дверь.

-- Я вас слушаю, -- с порога набросилась хозяйка неопределенного возраста с пропитым лицом.

На вполне безобидный вопрос об имени она зло выпалила:

-- Не важно. Дальше!

-- Можно поговорить с Колей?

-- Та-а-ак, -- ухмыляясь, протянула она, -- понятно. Уже наболтали соседи про меня. Они любят в чужой карман заглядывать... Мужчина, не смейте фотографировать, иначе я закрою дверь!

Фотокор еле успокоил даму, но она предусмотрительно спряталась за занавеску-мухоловку.

-- Каждый зарабатывает, как может. И насильно мы никого здесь не держим... Коля? Какой Коля? У нас таких нет!

-- Ну как же, высокий седоволосый старик, -- возразила я. -- Соседи видели его!

-- Ах, Коля... Ко мне дядя как-то приезжал, -- женщина явно врала, причем вразрез со словами сына.

Фотокор опять попытался сделать "фото на память" -- хозяйка захлопнула дверь.

В ТИХОМ ОМУТЕ БРОКЕРЫ ВОДЯТСЯ

Отправились на консервный завод. Искомая нами Любовь Полищук в принципе подтвердила сказанное соседями. Лишь добавила, что все истории о брокерах слышала из первых уст, поскольку не раз нанимала обманутых ими на работу: починить что-то, принести или подать. Они сами "изливали" женщине душу.

Затем Любовь Васильевна высказала то, о чем мы и сами думали все это время:

-- Самое страшное, что все знают о происходящем здесь, но никто ничего не делает. Сюда даже "скорая" не хочет приезжать, а милиция является только по факту грабежа или убийства. Это поселение жители Демидова прозвали "Чикаго-1" -- настоящий рай для бандитов и аферистов...

P.S. Многое из услышанного и увиденного в Демидове осталось "за кадром". При желании правоохранительные органы смогли бы "накопать" тут немало криминальных дел. Но желания, видимо, нет. А ведь дело Погосян-Вдовиченко -- звено в цепочке преступлений, концы которой прячутся в сельском "тихом омуте". И пока адвокат Союза собственников жилья Киева безрезультатно пытается доказать суду и прокуратуре очевидное, черти в лице брокеров-мошенников все больше наглеют от безнаказанности.