ДЕТОУБИЙСТВО В СОВХОЗЕ ИЛЬИЧА

Одна из кошмарных реальностей нашего времени -- это выброшенные на мусорник, задушенные, утопленные младенцы. Став жертвой собственной неосмотрительности, женщины идут на такое не столько по причине собственной испорченности, сколько из-за нищеты и страха перед жизнью, в которой материнство видится не как счастье, а как непосильная обуза. "Да разве раньше могло такое случиться!" -- вздыхают старики, вспоминая прежние и якобы куда более стабильные времена. Могло... Доказательством тому случит история из прошлого, которая перекликается с настоящим.

ЛЮБОВЬ НЕДОЛГАЯ

Катя родилась в здоровой семье колхозников и, как все сельские девчонки, мечтала о городской студенческой жизни. Подвели слабоватые, прямо скажем, знания. Вернувшись домой, Катя устроилась при конторе колхоза имени Ильича кладовщицей, чем осталась вполне довольна. Работа не напрягала, свободного времени выпадало много, и родители, зная об этом, наседали: учись! Катя послушно листала учебники, но наука в голову лезла туго, по молодости хотелось гулять и веселиться. Едва дождавшись вечера, юная кладовщица бежала на танцульки.

Размеренная и беззаботная жизнь коренным образом перевернулась, когда однажды в сельском клубе появился рослый незнакомец -- курсант военного училища, приехавший на недельку в гости к тетке. Оценив пристальным взглядом местных барышень, Валентин -- так звали будущего офицера -- пригласил на танец Катю и больше от нее не отходил, доведя подружек до черной зависти. А уж как Катерина была довольна! В первый раз ее провожал домой не какой-нибудь местный замухрышка, а настоящий кавалер -- красавец из города, знающий обхождение.

Оставшиеся дни отпуска Валентин с Катей уже в клубе не появлялись, а гуляли в полном уединении на природе. Роман был бурным, но, увы, недолгим. Перед отъездом курсант пообещал любить Катю до гробовой доски и... за два месяца не написал ни строчки.

Катерина поубивалась и решила коварного Валентина забыть. Но не вышло. Девушка к своему ужасу поняла, что беременна. Рассказать о своей беде родителям она не могла. В те времена семья колхозников могла поднять на ноги внука, но ярлык матери-одиночки приравнивался в селе к смертному позору. Родители Кати с их патриархальными взглядами просто не перенесли бы его, да и Катя не смогла бы остаться в селе со славой "гулящей". Из опасения перед оглаской девушка не могла довериться подругам, да и знакомых, могущих хотя бы морально помочь, у Кати не было. Украдкой она съездила в райцентр к гинекологу, но оказалось, что делать аборт уже поздно. На коленях перед врачами стояла -- никто не согласился.

Пережигая в себе свою беду, девушка усиленно затягивала растущий живот, избегала больших компаний, а дома и на работе старалась отсиживаться за столом. Вот тут-то и пригодились ученики. Все время беременности Катю поддерживала безумная надежда, что случится чудо и окажется, что Валентин ее не забыл, а просто он чем-то очень-очень занят. Вот на этой неделе или на следующей он приедет в село...

И Валентин приехал. Вместе с красивой и модно одетой девушкой, которую представил как свою жену. Кате при встрече лишь головой кивнул, не улыбнулся даже. Три дня она волком провыла, стараясь прятать свое горе от людей, и решила, что жить ей больше незачем.

МУКИ АДОВЫ

В это утро ей было особенно плохо. Тянул живот, кружилась голова, во рту стояла противная сухость. С трудом поднявшись с постели, Катя надела платье, взяла моток бельевой веревки и побрела в березовую рощу, где больше всего любила бывать с Валентином. Долго выбирала для себя подходящую ветку, попыталась сделать петлю, но руки опустились. Одно дело думать о смерти, другое -- убивать себя. Еще раз -- это в который уже! -- поплакав, Катя пошла на работу. Живот опоясывала боль, от которой темнело в глазах. Поняв, что это родовые схватки, несчастная бросилась в кладовку, куда сносили мед с местной пасеки, и улеглась на соломенную подстилку. Молила Бога об одном -- чтобы никто ее не потревожил.

От крика сдерживал только страх, оказавшийся сильнее боли. В какой-то момент Катя решила, что умирает, но вдруг почувствовала облегчение и услышала слабый писк. Управившись с пуповиной, стала прибирать родильное место, лихорадочно думая, куда девать ребенка. И в это время в дверь постучали. От ужаса Катя застыла, а стук становился все настойчивее. "Ты заснула, что-ли!" -- орал за дверью пасечник, оглашая окрестности матом.

Не помня себя от ужаса, не ведая, что творит, Катя открыла крышку первого попавшегося ей под руку алюминиевого бидона с медом и... быстро опустила прямо туда крохотное тельце. Захлопнув емкость и кое-как оправив платье, открыла дверь. Пасечник к тому времени произносил десятое ругательство, но едва увидел серое, как то резко постаревшее лицо Кати со страшными черными кругами под глазами, осекся. Сунул в руки принесенный с собой бидон и, не слова не произнеся, удалился прочь.

Без сил опустившись на пол, Катя решила было поплакать, но слез не было. Не было ничего -- только черная пустота внутри. В который раз за этот день справившись с собой, женщина закрыла каморку и побрела в свою любимую березовую рощу, где просидела до самого вечера.

В тот же день в колхоз поступило срочное и очень ответственное распоряжение: отправить в районную потребкооперацию несколько центнеров отборного меда для экспорта за границу. Не отыскав кладовщицы на рабочем месте, сменщица, дабы не подымать лишнего шума, выполнила задание.

На следующее утро, поняв, что натворила, Катерина поспешила в кладовую. Отворив дверь, прямо с порога стала судорожно срывать крышки с оставшихся на складе бидонах. "Своего" она не нашла...

"МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПОДРЫВ"?

Бидон, ставший могилой для ребеночка, смешался с сотней остальных, оправленных с разных сторон в райцентр. Когда продукцию стали переливать в тару, предназначенную для экспортирования меда, случился шок. Страшная находка подняла на ноги милицию, прокуратуру, сотрудников КГБ.

Версий по делу сборная команда правоохранителей выдвигала множество. От чисто милицейской, как то умышленное убийство, до специфически абсурдных для того времени -- "вредительство", "контрабанда" и даже "действия, направленные на межгосударственный подрыв". На этой почве между силовиками даже разразилась спор. Милиция доказывала, что труп несомненно криминальный, "ихний", но поскольку в дело так или иначе замешана заграница, то заниматься инцидентом должны оперативники КГБ. Дескать, их это уровень. Кагэбисты, не имея ни малейшего желания нагружать себя столь муторной историей, настаивали, что черновую работу должна проделать милиция. Мол, сначала докажите, что это могла быть диверсия, найдите подозреваемых, возьмите у них признательные показания, и тогда мы возьмем все в свои руки.

Патологоанатомическое вскрытие трупа ничего путного не прояснило, лишь подтвердило первоначальные предположения: новорожденный был относительно здоров и попал в бидон не случайно, а по злому умыслу. Поскольку никаких видимых следов насилия на тельце не было, эксперт констатировал, что смерть наступила в результате утопления.

Естественно, что весь сладкий товар, предназначенный для заграницы, тут же выбраковали и заменили на свежий. Перед отправкой за границу новый мед был трижды перепроверен.

ПРИЗНАНИЕ

Через некоторое время, когда страсти вокруг младенца в меде немного улеглись и стало абсолютно ясно, что "враги народа" тут ни при чем, прокуратура определилась расследовать дело по нетяжкой 96-й статье УК -- "Умышленное убийство матерью своего ребенка". Но со строгого контроля расследование происшествия не сняли. Следствие вела милиция, но при оперативном сопровождении КГБ.

От сыщиков руководство требовало результат. И они мотались, как белка в колесе, кроме своей работы еще и выполняли кучу отдельных поручений следственной группы. Отработку начали с областной базы райпотребкооперации. Она оказалась огромной, рабочих повсюду сновало множество, и незаметно подбросить в таких условиях тельце мертвого младенца в мед было делом очень проблематичным. Однако всех работников базы тщательно прошерстили, предметно проверили и водителей, задействованных в перевозке груза.

Параллельно другие группы приступили к отработки районных баз, которых оказалось более десятка. Но и здесь, как догадывается читатель, не удалось достичь результата. Теперь оставались только поставщики. В результате изучения товарно-транспортных документов были установлены все колхозы, занимавшиеся сбором экспортной продукции -- их оказалось около сотни.

Естественно, оперативно-следственную группу пришлось усиливать. В областное управление внутренних дел стали прибывать сотрудники соседних областей. Их ввели в курс дела, проинструктировали и, поставив каждой группе отдельное задание, отправили по хозяйствам. Совместно с сотрудниками милиции в хозяйства области выехали и медики. Вскоре такая бригада прибыла в колхоз имени Ильича.

Здесь каждый занялся своим делом: оперативники розыска работали со спецконтингентом, опера БХСС "рылись" в документации, а врачи под благовидным предлогом якобы планового профосмотра приступили к обследованию колхозников, конечно же уделяя особое внимание женщинам. Катю, как и нескольких других, на этот раз пронесло -- за несколько дней до проверки она снова поехала сдавать вступительные экзамены в вуз. Но бдительные следователи взяли на заметку всех, кто не прошел проверку, и едва Катерина вернулась в село, как ее вызвали к следователю.

Исправная справка о состоянии здоровья не спасла женщину от вопросов, прямо скажем, интимного характера. Краснея, заикаясь и путаясь в ответах, Катя упорно отрицала не только тайные роды, но и связь с мужчиной вообще. Когда на следующий день у нее взяли кровь и прямо предупредили, что образец будет направлен на экспертизу для сличения с группой крови обнаруженного в бидоне с медом трупа новорожденного, она призадумалась. Чуть погодя попросила лист бумаги и написала все, как на духу.

НЕТЯЖКОЕ НАКАЗАНИЕ

Через несколько недель состоялось судебное заседание, Катерина плакала и каялась, а в каком шоке были ее родители, и словами не передать. Несмотря на то, что слушания проводились в закрытом режиме, о ходе процесса знало все село. Одни поносили грешницу последними словами, другие жалели. История трагической любви простой девушки и курсанта обрастала слухами и новыми подробностями.

Валентин, вызванный в качестве свидетеля, короткой связи с Катериной не отрицал. Но что с него было взять -- дело-то молодое. Пускай в училище разбираются с аморальным поведением учащегося, суду до этого дела нет. Между тем та серьезность, с которой наивная девчонка отнеслась к скоропалительному роману, по-своему тронула служителей Фемиды. Жалеть Катю -- не жалели, но и не осудили строго. Учтя чистосердечные раскаяния подсудимой и взвесив все отягчающие и смягчающие вину обстоятельства дела, Катерине назначили приговором два года лишения свободы. Мы не знаем, как сложилась ее дальнейшая судьба. Но знаем, что в те времена, когда разворачивались эти события, подобные случаи все-таки были редкостью. Нынче, как мы уже писали, это одна из примет нашего общества. Точнее, его диагноз.

Статья 96-я старого Уголовного кодекса предусматривала для матери-убийцы новорожденного лишение свободы на срок до трех лет. В новом УК санкции изменились. Статья 117-я гласит: "Умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка во время родов или сразу после родов наказывается ограничением свободы на срок до пяти лет или лишением свободы на тот же срок". Справедливо это или нет, пусть каждый судит по-своему. Напомним только один из недавних эпизодов, получивший судебное завершение.

Жительница Житомира сбросила своего новорожденного сына с седьмого этажа в мусоропровод. Бомж, рывшийся в отходах, обнаружил младенца еще живым, сообщил жильцам дома, те вызвали скорую помощь... Только мальчика, к всеобщему величайшему сожалению, спасти не удалось -- слишком тяжелыми оказались полученные при падении травмы. Суд приговорил убийцу к четырем с половиной годам лишения свободы. Общественность города считала приговор слишком мягким. Сама же женщина сетовала на его суровость...