ВИКТОРИЯ ГРЕСЬ ПРОВОЗГЛАСИЛА ВОЗВРАЩЕНИЕ АБСОЛЮТНОЙ ЖЕНСТВЕННОСТИ

Виктория Гресь всегда выбирает для своих показов нестандартные места -- то залы Национального художественного музея, то фойе кинотеатра, то плац Суворовского училища. На сей раз выбор пал на один из павильонов ВДНХ, который на этот вечер дизайнер превратила в микст магазина тканей и театральных подмостков.

"Жизнь одного платья" -- так назвала Виктория свою коллекцию. Ее показ скорее походил на театрализованное представление о женской судьбе, в котором главную роль играло платье в разных его воплощениях. Запредельное мини -- небесно-голубое с плиссированным передником-юбкой -- напомнило о беззаботном детстве. Затем наступил черед легкомысленной юности и "своевременного замужества". Невесту в белоснежном платье практически вытолкал на сцену "жених", актер Молодого театра Алексей Вертинский. После чего пришло время "вспышек счастья" с мерцающими атласными блузонами, платьями и мягкими корсетами. "Всепоглощающий быт" с вечной спешкой (в суете которой лишь иногда возвращается желание быть красивой) проявился платьями, мягко подчеркивающими силуэт, и стегаными пальто цвета жемчужного песка. Пальто работы Виктории Гресь достойны отдельного рассказа: строгие типа "шинель", невероятно женственные а ля Жаклин Кеннеди, бархатные халаты времен Обломова и большие "грубо вязаные" образца 80-х. И каждое с какой-то изюминкой: то застежка, то вышивка, то аппликация...

Ткани для этой коллекции в основном были созданы вручную. И тут уж полету фантазии не было предела. Фатин, вышитый шерстью, мохером и шелком -- сварили. Антикварные кружева, плюш 60-х, и драгоценный атлас соединили в технике "печворк" (лоскутный, сшитый из лоскутков -- с англ.), создав многозначительную многослойность. А основным мотивом коллекции стал цветок пиона, символизирующий разбитое сердце... Жизнь одного платья разноцветна -- честно-белая и печально-антрацитная, сентиментально-сиреневая и беззаботно-голубая, призрачно-розовая и умудренно-шоколадная. И никаких брюк, а значит -- никаких компромисов: мужчина -- это мужчина, а женщина -- это женщина. Витиеватые строчки, искрящийся биссер, пайетки, жабо, струящиеся складки от имени автора провозгласили возвращение абсолютной женственности.