"У МЕНЯ НЕ БЫЛО ЖЕЛАНИЯ ЗАРАБОТАТЬ НА ТОМ ТЕРАКТЕ", --

Год назад в Москве был совершен дерзкий теракт -- захват заложников в театральном центре на Дубровке. Террористы ворвались на сцену в начале второго акта мюзикла "Норд-Ост". В заложниках оказалось почти 900 человек: зрители, артисты, музыканты и сотрудники театрального центра. Их освободили спустя трое суток. Согласно официальной статистике, жертвами теракта стали 129 человек. 57 часов ужаса вместе с россиянами и другими иностранцами пережили 30 украинцев. Одной из жертв того страшного мюзикла стала киевлянка Людмила Кушко.

Людмила Яковлевна -- кандидат биологических наук, автор более сотни научных работ, владелица двух свидетельств на изобретение новых методов диагностики в области онкоиммунологии. В Москву поехала на конференцию по генодиагностике инфекционных болезней. На злополучный "Норд-Ост" попала случайно -- соседка по номеру разрекламировала этот мюзикл как самое модное в то время в Белокаменной зрелище.

По ее словам, когда в зал ворвались чеченцы, все подумали, что это -- часть режиссерской задумки. И только когда террорист ударил ногой в лицо зрителя в ответ на какое-то замечание, стало понятно, что происходит что-то серьезное. Бывшая заложница рассказывает, что террористы приказали иностранцам собраться у левого выхода с балкона. Кроме украинцев, там находились белорусы, югослав, болгарка. Но люди быстро поняли, что отпускать их никто не собирается... Так и получилось. Иностранцев, вопреки некоторым обещаниям захватчиков, освободили вместе со всеми. Людмила Кушко говорит, что около пяти утра в субботу (штурм начался в полшестого) она решила поспать между рядами. Очнулась уже в реанимации под капельницей без одежды и вещей. Более-менее пришла в себя только в воскресенье. На третий день ее выписали. А завтра она уже была на работе. Говорила, что занимаясь делами, быстрее втянется в обычную жизнь. Охотно общалась с журналистами, да еще подшучивала, что пишущая братия для нее выступает в роли психологов, помогая смириться с тяжелыми воспоминаниями. Честно говоря, держалась тогда эта улыбчивая женщина, буквально пару дней назад вырвавшаяся из ада "Норд-Оста", на удивление мужественно. Ни дрожи в голосе, ни слез. Лишь бледность да легкая растерянность в глазах.

-- Только сейчас я понимаю, что то была защитная реакция на пережитый ужас, -- сказала Людмила Кушко корреспонденту "Сегодня" год спустя. -- Я была слегка заторможенной. Причем сама не отдавала себе в этом отчет, но окружающие заметили. Лишь со временем я стала замечать, что реагирую на то, что происходит вокруг. Но для этого мне понадобилась долгая работа с психологами. А буквально пару недель назад поймала себя на мысли, что для того, чтобы прийти в норму, мне понадобился почти год.

-- Как вы себя сейчас чувствуете?

-- В целом неплохо. Правда, плохо сплю и замечаю, что стало сложнее концентрировать внимание. Думаю, что газ, который использовали в операции освобождения, повлиял больше всего на сосудистую систему.

-- Каким для вас оказался прошедший со времени тех событий год?

-- "Норд-Ост", увы, был не единственным отрицательным моментом прошлого года. За неделю до Нового года мою квартиру сильно залило! Поэтому год прошел под знаком ремонта. А главным позитивом стало то, что этот процесс наконец-то подошел к концу.

-- Изменилось ли отношение к вам родных, друзей после того, что вы пережили?

-- Не могу сказать, что мои родные, в первую очередь, дочь, как-то по-особенному себя вели. Дочка звонит почти каждый день, справляется о здоровье. Конечно, я ощутила поддержку со стороны окружающих, друзей.

-- Наверное, замучили расспросами о том, "как это было"?

-- Да вот совсем недавно позвонила бывшая сотрудница, говорит: "Я понимаю, тебе было тяжело, поэтому я год не звонила. Но сейчас хочу узнать, как ты себя чувствуешь, и что было там, на Дубровке". Конечно, я без особого удовольствия возвращаюсь к этим воспоминаниям. Но приходится что-то рассказывать, хотя я пытаюсь максимально сократить эти разговоры. Даже с моей подругой по несчастью, другой заложницей, которая оказалась живет в соседнем доме, мы стараемся не касаться этих воспоминаний. Вот недавно встретились, обсудили проблемы со здоровьем. Я ей сказала, что похудела за этот год на пять килограммов. Она говорит, что тоже сначала похудела, но теперь снова начала поправляться и это ее беспокоит.

-- А можете ли вы после того, что случилось, ходить на концерты, в театр?

-- Оказалось, что могу. Была, например, на концерте в консерватории. Вот вы сейчас спросили, и я не помню, чтобы это вызвало у меня неприятные воспоминания или ассоциации.

-- Некоторые бывшие заложники и родственники погибших на Дуброве судятся с московскими властями из-за якобы неправильно проведенной операции освобождения. Многие уже дошли и до Европейского суда. Что вас удержало от этого шага?

-- Я действительно не подавала иска, может быть, даже зная, что выиграю, ведь в той операции не все было гладко, не все хорошо и не все продумано... Наверное, не было внутреннего порыва, моральной потребности в этом. Не было желания заработать на этом. Кстати, этим летом украинские власти выдали нам компенсации -- порядка 300 долларов. Моя соседка пыталась также получить бесплатную путевку в санаторий, но у нее ничего не вышло.

-- А не думали ли вы вступить в общественную организацию "Норд-Ост", созданную недавно в Москве, которая объединяет пострадавших в этом теракте?

-- Нет, потому что захват -- не тот момент в моей жизни, о котором я хотела бы постоянно вспоминать. Но это личное дело каждого, и может быть, кому-то так будет легче.

-- Будете ли вы отмечать годовщину захвата на Дубровке?

-- Друзья уже мне заявили, что обязательно придут ко мне 26 октября, чтобы распить бутылочку вина и съесть тортик за мое здоровье. Думаю, что и на работу обязательно принесу что-нибудь вкусненькое. Нужно, конечно, отметить благополучный исход того страшного события. 26 октября я действительно считаю днем своего второго рождения.