ЖИЗНЬ -- СОВСЕМ НЕ ТО, ЧТО В ОПЕРЕТТЕ

50 лет назад Вена простилась со своим любимцем Имре КАЛЬМАНОМ, последним классиком оперетты. Очевидно, что жанр уже не возродится в прежнем виде, но те самые мелодии -- та же "Карамболина" или "Без женщин жить нельзя на свете, нет!" -- развеселят еще не одно сердце. Из написанных им двадцати оперетт не все стали популярными, но достаточно было бы и одной "Сильвы", чтобы имя ее автора осталось в памяти людей.

"СИЛЬВА" ШЛА ДАЖЕ В ЛАГЕРЕ ДЛЯ ВОЕННОПЛЕННЫХ

Премьера спектакля под названием "Княгиня чардаша" состоялась в венском "Иоганн Штраус-театре" в военное время, осенью 1915-го, но ее мелодии разлетелись моментально. В Вене она прошла свыше 2000 раз; в Берлине спектакль шел два года подряд ежедневно. Преодолев все фронты, она зазвучала по всему миру. В России была поставлена впервые в Петрограде летом 1917 года, ноты привезли из Швеции моряки. Правда, пришлось сделать некоторые изменения в угоду цензуре, запрещавшей в те времена все австро-венгерское. В результате оперетта стала называться "Сильва", родители Эдвина получили фамилию Воляпюк, а родина героини оказалась где-то у берегов Балтики.

"Сильва" в те годы шла даже в лагере для австрийских военнопленных. Об этом Кальману рассказал бывший заключенный. "Что здешние Сильвы! -- говорил он. -- Вот у нас в лагере под Омском одна сыграла Сильву, так это я понимаю! Настоящий огонь!" В России любовь к "Сильве" оказалась невероятной даже для биографов Кальмана -- только за первые 17 лет она выдержала около 30000 представлений. Впрочем, не будем забывать, что это была советская Россия, и мужчины во фраках, женщины в элегантных платьях и украшениях создавали мираж, к которому с особой силой тянулась душа человека, существовавшего в серости.

Шла "Сильва" и в годы Великой Отечественной войны. "4 марта 1942 года в Ленинградском театре оперетты возобновились спектакли. И снова люди, потерявшие близких и опухшие от голода, забывшие, что такое тепло, свет, покой -- пришли слушать "Сильву". В городе, поправшем смерть, она стала символом неумирающего искусства", -- так описали эти спектакли очевидцы.

"ПРИМИТЕ ЛУК: ЛАВРЫ БУДУТ ПОЗЖЕ"

Имре Кальман родился 24 октября 1882 года в еврейско-венгерской семье в городке Шиофок на Балатоне (сейчас здесь проводится традиционный фестиваль музыки Кальмана). В 1896 году отец семейства разорился. Но нужда не отбила у Имре желания учиться музыке, за что в гимназии ему придумали кличку "Фуга".

"В 15 лет состоялось мое первое выступление как пианиста, -- вспоминал композитор. -- Была хвалебная пресса, а подруги по школе увенчали венком из лука. Я отнес его кухарке со словами "лавры будут позже". Но карьера пианиста оказалась невозможной из-за болезни руки. Тогда Имре поступил в Будапештскую консерваторию в класс композиции. Его дипломной работой стала симфоническая поэма "Сатурналия". После неудачных попыток продать партитуру в издательство, Имре Кальман решил доказать себе и миру, что он талантливый композитор -- и написал оперетту "Осенние маневры". Успех был ошеломляющим. Уже через год оперетта шла в Вене, куда перебрался и сам композитор. В период с 1912 по 1926 он создал хиты "Цыган-премьер", "Королева чардаша", "Баядера", "Графиня Марица", "Принцесса цирка".

О том, как возникали оперетты, рассказывала сестра композитора: "Мой брат и его либреттисты, господа Браммер и Грюнвальд, встречаются ежедневно. Они выпивают несколько литров черного кофе, выкуривают бесконечное множество сигар и сигарет, рассказывают анекдоты, говорят о погоде, о красивых женщинах, о хозяйственном положении, о политике, ссорятся, смеются, спорят и кричат. Это продолжается день за днем в течение многих месяцев. И в один прекрасный день оперетта готова".

"ЛЮБОВЬ ТАКАЯ -- РАДОСТЬ БОЛЬШАЯ!"

В начале 1928 года умерла жена Кальмана, которая последние годы жизни была прикована к постели. Мать мечтала о его браке с графиней Эстергази -- об их романе уже шепталась вся Вена. Но однажды, холодной осенью Имре Кальман обратил внимание на совсем юную девушку, русскую эмигрантку Веру Макинскую. Вот как она сама описала эту историю в своих мемуарах. "Мы с подругами жили в пансионе, в комнате без гардин, без шкафа, лампочка свисала с потолка на шнуре. Каждый день я ходила в кафе "Захер" в ожидании своего шанса и выпивала в долг чашечку кофе с булкой. "Завтра, фройляйн, лучше не приходите, если не оплатите мне все булки и кофе",-- сказал однажды кельнер. Как во сне я пошла гардероб за своей ощипанной кроличьей шубкой. "Что я могу для вас сделать"? -- услышала я. -- Меня зовут Эммерих Кальман". -- "Маэстро Кальман! -- обрадовалась я. -- Я бы очень хотела выступить в вашей оперетте "Герцогиня из Чикаго". Может, найдется роль для статистки"?

…Для встречи с директором театра пришлось одолжить у одной подруги чулки, у другой -- платье, у третьей -- туфли. На служебном входе в театр пришлось подождать. И тут на меня поползли кошки. Их было несколько десятков, они мяукали и ходили по чулкам, взятым напрокат. Наконец раздался спасительный голос Кальмана: "Директор ждет вас". Контракт на малюсенькую роль был получен. Через несколько дней Кальману удалось уговорить меня купить платье -- в долг, конечно. Я выбрала себе голубое из шелка, и в тон -- туфли, сумочку, перчатки и косынку. А старье свернула в узелок и выбросила в корзину. И вот настал день премьеры. После спектакля я быстро спустилась к выходу, ожидая, что Кальман найдет меня. Но он прошел мимо, ведя под руку графиню Эстергази. Старуха-портье попыталась утешить стаканом "кошачьего" молока, но оно не помогло.
"Вы вчера убежали в дождь без зонта, мне рассказали об этом. Я очень сожалею -- я вас не видел", -- сказал на следующий день Кальман. "Я не нуждаюсь в ваших сожалениях, -- выпалила я. -- Сегодня я все упаковала: ваши конфеты, голубое платье… Отдадите все вашей графине"! -- "Послушайте, дитя мое… Она приехала на премьеру "Герцогини из Чикаго", чтобы все уладить. Но разве вы не догадываетесь? Верушка, вы выиграли битву при Чикаго"!

…Они поженились, когда Вере исполнилось 17. Кальман посвятил ей свою самую романтическую оперетту -- "Фиалка Монмартра", а она подарила ему трех детей.

"СМЫЧОК ОПУЩЕН И МЕЛОДИЯ ДОПЕТА…"

После аншлюса в 1938 в Австрии начались гонения на евреев. Кальманы сначала уехали в Цюрих, затем в Париж и, наконец, оказались в США -- в Голливуде. А после войны семья перебралась в Париж. …Однажды, при пересечении границы, чиновник увидел в документах Кальмана не ИМРЕ, а ИРМА и не хотел пропускать. Тогда композитор достал старую афишу, в которую заворачивал туфли, и стал тыкать под нос чиновнику: "Это я, композитор Кальман, мое имя на афише!". "Ах, так это вы -- автор таких чудесных мелодий! -- воскликнул тот и стал напевать. -- Во время исполнения вашей румбы я познакомился со своей женой". -- "Спасибо, -- ответил Кальман, когда недоразумение было улажено. -- Только то, что вы спели, написал композитор Легар".

В годы эмиграции на первом месте в жизни Кальмана оказался семейный уют. О маленьких секретах этого дома поведали в свое время его дети, Чарли и Илонка. "Любимая закуска папы -- ветчина. И если ему будет поставлен памятник, то его надо изобразить с дирижерской палочкой в одной руке и пакетом ветчины в другой. Но кое-что он любит еще больше ветчины -- ветчинную кость.

...В годы войны Кальман жадно читал все сообщения из Венгрии. Однажды в газете было напечатано сообщение о том, что обе его сестры погибли от истощения при переходе из одного фашистского концлагеря в другой. Маэстро с газетой в руке вошел в комнату и упал на пол -- сердце не выдержало.

В декабре 1949 года, уже в Париже, Кальмана внезапно разбил паралич. Затем наступило улучшение, но 30 октября 1953 года болезнь окончательно взяла верх... Впоследствии его прах был перевезен в Вену.