НА ПРЕСТУПЛЕНИЯ МАЛОЛЕТОК ТОЛКАЮТ БЛИЗКИЕ

С 25 октября по 3 ноября криминальная служба по делам несовершеннолетних проводила рейд "Быт". За эти дни "детская" милиция побывала в "гостях" у тех семей, где о детях думают в последнюю очередь. Исполняющий обязанности начальника этой службы в Киевской области Александр Зиневич пригласил поучаствовать в рейде и нас.

ЗАВТРА БУДЬ ЧТО БУДЕТ

Бородянский район находится в пятидесяти километрах от столицы. Но здесь уже другая жизнь, в которой легко соседствуют заброшенные дома и ночные бары, где большинство живет одним днем -- что закалымил, то сразу прогулял, а завтра будь что будет. Дети смотрят на взрослых. Наверное, поэтому у местной криминальной милиции работы хватает. Тем более, что на троих сотрудников -- чуть меньше тринадцати тысяч малолеток. "На учете стоят 45 подростков, -- говорит и.о. начальника службы Алексей Кравченя. -- Но если всем остальным не напоминать о себе, не проводить профилактическую работу, то список быстро пополнится". Вроде бы "ненадежных" и немного, но район -- не город. Чтобы "проведать" подопечного, надо добираться подчас километров десять-двадцать.

В день нашего приезда в планах Алексея Адамовича было два пункта: наведаться к многодетной Татьяне и допросить воришку. Забегая наперед, скажу: шестилетний сын Татьяны -- тот, о ком говорят: "Что из него вырастет?". А 17-летний Ярослав уже встал на скользкий путь. И некому помешать, нарушить печальный и такой привычный ход событий -- раз на тебе с детства клеймо отщепенца, значит, быть тебе им всю жизнь.

СТО ОПРАВДАНИЙ НИЩЕНСКОМУ СУЩЕСТВОВАНИЮ

От ворот остались лишь два столба, от некогда добротного кирпичного дома -- только стены. Рядом хибара 2х3. Смотреть страшно -- не то что войти. Стучать пришлось долго, пока открыли. Разглядеть обитель -- нереально: на месте лампочки лишь оборванный кусок провода. Свет исходит только от печки. Дрова перегорают -- снова тьма. Из мебели -- две кровати и маленький стол между ними. От дыма нечем дышать. "Угорите когда-нибудь", -- бросил Алексей Кравченя хозяйке, затем засыпал вопросами прячущегося за маму мальчонку, которому на вид года три-четыре. На самом деле Руслан -- первоклассник. "Как зовут маму?" -- "Мама". -- "Сколько тебе лет?" -- "Не знаю". -- "Сколько пальцев на руке?" -- "Два". -- "Что ел сегодня?" -- "Забыл".

Уже две недели Руслан не был в школе. Татьяна говорит, что так велел учитель, мол, больной ребенок должен сидеть дома. "Скажут идти, отправлю", -- невозмутимо заявила родительница.

У Татьяны есть еще двое детей 12 и 13 лет, которые воспитываются в детдоме. Иного выхода не было, как поместить их туда. У матери не хватало времени на их воспитание. К тому же покойный отчим нередко посылал их на "промыслы" -- украсть что-нибудь на дачных участках. Бывало, с ними хаживал. Сашка и Яна на учете стоят.

О 43-летней Татьяне соседи ничего худого сказать не могут. Да, пьет. Но когда позовешь подсобить по хозяйству -- всегда пожалуйста. За деньги, разумеется, но чаще за еду и сто граммов. Получает кое-какие копейки на сына. Вот и весь доход. Работать бы пошла, да некуда. Хозяйство бы завела, но держать его негде. Словом, сто оправданий нищенскому существованию. А в глазах -- пустота и безразличие.

"Завтра -- ко мне", -- сказал напоследок Алексей Адамович, и мы поспешили выйти из хибары. К сожалению, на следующий день в жизни Татьяны ничего не изменилось -- пожурили, привлекли в очередной раз к админответственности, предупредили о возможном лишении родительских прав и отпустили домой. Что еще может сделать милиция? А остальные службы, всевозможные детские организации, фонды, центры и т.п. в село не ездят. У одних нет транспорта, у других -- желания. Не заглянет к ним на консультации и горе-мамаша...

"МНЕ НИЧЕГО НЕ ПОДОШЛО"

Когда вернулись в отдел, Ярослав уже покорно сидел на стульчике, всем своим видом давая понять, как он раскаивается в содеянном. Только сыграть на публику не вышло -- в райотделе парня знают давно, ведь он уже был осужден за грабеж. На днях снова влез в окно дачного дома. Искал алюминиевую утварь. Сложив награбленное в сумку, хотел быстро смыться на велосипеде, да бдительные сторожа его заметили.

"Зачем тебе это?" -- спрашиваю у парня. "Нужны были деньги, чтобы рассчитаться в кафе, где мы с друзьями пили пиво". "Но ведь ты заранее знал, что бесплатно не нальют". В ответ -- тишина. "Почему у матери денег не попросил?" -- "А где она их возьмет?". У Ярослава есть еще старший брат и младшая сестра. Мать уже год живет с сожителем. Не работают, но еда в доме есть -- выручает небольшое хозяйство. Как заметил Алексей Кравченя, попоек не устраивают, но "посидеть" могут.

После школы Ярослав сдал документы в ПТУ. Приняли. Но он так ни разу и не явился на занятия. Говорит, что хочет работать, но никуда не берут. "Ты куда-нибудь обращался за помощью?" -- интересуюсь. "Нет. Не знаю куда".

"Неправда, Ярослав, -- не выдержал Алексей Кравченя. -- Помнишь, как мы собирали всех, кто стоит на учете, и устроили вам встречу с работодателями и с преподавателями? Тогда всем желающим предлагались и консультации, и работа, и бесплатные курсы, и учеба". "Мне ничего не подошло", -- спокойно ответил мальчишка. "А кем же ты хочешь работать?" "Даже сам не знаю", -- пожал плечами Ярослав.

Алексей Адамович говорит, что после той встречи уборщица долго собирала брошенные возле райотдела брошюрки с предложениями работы...

НАПОСЛЕДОК

По словам Александра Зиневича, за 9 месяцев нынешнего года в Киевской области поставлено на учет 979 несовершеннолетних и 120 взрослых, большинство из которых толкали подростков к преступлениям. Взято на заметку 1020 неблагополучных семей. Как заметил Александр Анатольевич, в последнее время преступность снизилась на 5% среди несовершеннолетних, но увеличилось число взрослых, которые толкают малолеток на скользкий путь. В основном это близкие люди.