"ОН НЕ МОГ НАЙТИ СЕБЯ В ЭТОМ МИРЕ", --

Надежда Николаевна Бондаренко -- пенсионерка, живет в частном секторе, но не в доме, а во времянке, отопление отключено, потому что платить за него нечем, пенсия у нее 150 гривен. У мужа тоже 150 гривен, но вместе они не живут. В ледяной комнатке, где мы беседовали, на столе разложены десятка два фотографий, на них сын Алексей. Рядом -- его золотая медаль, с которой он окончил школу. Внешне Надежда Николаевна почти спокойна, только руки дрожат.

"УЧЕНИЕ БЫЛО ДЛЯ НЕГО УВЛЕЧЕНИЕМ"

Рассказывает о сыне. До пятого класса он учился в 58-й запорожской школе, после пятого -- в СШ №26 в спортивном классе по футболу. Ездил на соревнования. Занимался также теннисом. В общем, спортивным был парнем. Еще увлекался изучением языков, в детстве знал очень много стихов наизусть. "Учение было для него увлечением", -- говорит Надежда Николаевна.

После школы Алексей уехал в Москву, поступил во Всесоюзный Краснознаменный институт Министерства обороны СССР, там готовили и военных переводчиков. Алексей сначала изучал китайский язык, но он ему не понравился. На следующий год поехал поступать в тот же институт, но уже на отделение арабского и французского языков. Институт закончил с "красным дипломом".

Его направили служить в город Гатчину под Ленинградом, в войска ПВО. Через несколько месяцев -- было это начало 90-х -- Алексея Бондаренко, офицера российской армии, направили служить на полтора года в Алжир военным переводчиком. Вернулся в Смоленск. Вскоре ему снова предложили поехать в Алжир, но он отказался, подал рапорт об увольнении из армии. В звании старшего лейтенанта в 1996 году ушел в запас. Можно сказать, отказом ехать в Алжир Алексей сломал себе дальнейшую военную карьеру.

После этого он работал в Москве в различных фирмах, занимающихся евроремонтами. Потом вернулся в Запорожье и устроился в салон по продаже автомобилей.

-- Он, видимо, не мог найти себя в этом мире, -- рассказывает Надежда Николаевна. -- Мне кажется, что и армейские беспорядки сломали его… Пробовал устроиться переводчиком, но ему предложили зарплату в сто гривен. А насчет создания семьи Алеша мне говорил: "О какой семье может идти речь, если я сам себя не могу прокормить!"

Месяца через три после того, как стал работать в автосалоне (это было в июле), Алексей исчез. День-два мать еще не беспокоилась -- сын же взрослый человек, 34 года. А потом не знала, что и думать. И так в неведении была целый месяц. За это время, как она говорит, было несколько непонятных звонков из военкомата: "Вы не знаете, где ваш сын?" А потом через месяц ей еще раз позвонили: "Ваш сын в Ираке работает военным переводчиком. Вам надо прийти в военкомат с документами, чтобы открыть счет, на который будет поступать его зарплата".

О СЫНЕ ХОЧЕТ ЗНАТЬ ВСЕ

Сейчас Надежда Николаевна вспоминает, что летом Алексей в разговорах заводил речь о том, что хочет заработать -- много и быстро. Что для этого должен ехать в Ирак. Она его тогда отговаривала. А Алексей отвечал, что хочет стать психологом, поэтому нужны деньги на учебу.

Из Запорожья он уехал в Киев, где проходил медицинское обследование в госпитале, оттуда -- в Ирак. Матери не сказал ни слова, даже записки не оставил. Из Ирака тоже не было от него ни писем, ни телефонных звонков.

-- Наверное, не хотел, чтобы я за него переживала, -- вздыхает Надежда Николаевна.

-- Но что-нибудь он мог вам соврать? -- говорю ей. -- Например, что уезжает на заработки в ту же Москву…

-- Нет, он никогда не врал.

Спрашиваю, что она думает о самоубийстве сына.

-- Даже не могу предположить что-либо. Он на это не способен! У него смелости не хватило бы -- с собой покончить…

-- Говорят, он оставил предсмертную записку. Вы узнаете его почерк?

-- Конечно! У меня же Алешины письма есть, он с Алжира писал.

Будет ли Надежда Николаевна разбираться в обстоятельствах смерти сына? Требовать, чтобы показали ей его записку? Знает ли она, что жизнь каждого украинского миротворца в Ираке застрахована на 107 тысяч долларов? Старенькая женщина на все эти вопросы ответила так:

-- Я все хочу знать о сыне. Но это же надо, наверное, ехать в Киев. А как я поеду на свою пенсию? Если мне оплатят дорогу, то, конечно, поеду.

…А в автосалоне, где Алексей Бондаренко стажировался на должности менеджера по продаже автомобилей, мы тоже побывали. Там о нем ничего плохого не сказали. Просто через три месяца обе стороны поняли, что менеджер из Алексея не получится. На том и расстались.