"АМЕРИКАНЦЫ НЕ ПОЙМУТ, ЕСЛИ Я НАЧНУ СОБИРАТЬ ДЕНЬГИ НА РЕМОНТ КАТКА В ОДЕССЕ"

Подтянут, весел, разговорчив. Как и любой одессит, остроумен. Таков Виктор Петренко в жизни. На льду же первый олимпийский чемпион в истории украинского фигурного катания, как и прежде, задирист и почти безупречен. В минувшие выходные он впервые катался перед родной публикой. Накануне презентации Киеву своего ледового шоу "Мы -- чемпионы" сильно волновался. И зря. Все прошло на ура.

СПРАВКА. Родился в 1969 году в Одессе. Уже в 11 лет исполнял тройные прыжки, в том числе аксель. А в 15 лет выиграл чемпионат мира среди юниоров. Среди взрослых -- трехкратный чемпион Европы, чемпион мира.

В 1988 году на дебютной для себя Олимпиаде (в Калгари) завоевал бронзовую медаль, в 1992-м выиграл Игры в Альбервиле, через два года в Лиллехаммере занял четвертое место.

ПЛОХОЕ ЗДОРОВЬЕ -- ПРЯМОЙ ПУТЬ В БОЛЬШОЙ СПОРТ

-- Виктор, как водится, сейчас вы скажете, будто заболели фигурным катанием еще в детстве.

-- Нет. Сначала я просто заболел -- было воспаление среднего уха. Врачи посоветовали родителям отдать меня в спортивную секцию. А тут как раз недалеко от нашего дома открылся небольшой каток и проводился первый набор в секцию фигурного катания. Отца с мамой это устраивало, меня в него записали. Признаюсь честно -- мне не понравилось. Куда охотней гонял во дворе в футбол. И хотя родители настаивали (как же, врачи посоветовали), были моменты, когда я тайком не ходил на секцию. Узнав об этом, меня наказывали и отводили обратно.

Но со временем втянулся, а потом самому понравилось. Появились друзья, общие интересы. И когда родители, видя, как я устаю (подъем рано утром, тренировка, потом школа, вторая тренировка, только поздно вечером садился за уроки), сказали, что могу оставить спорт, ответил: хочу заниматься -- и точка!

-- С вами в секцию ходил и младший брат. У него тоже были проблемы со здоровьем?

-- Нет, просто бабушка, когда вела меня на тренировку, брала с собой и Володю. Через полгода он тоже начал заниматься.

-- У обоих получалось неплохо. Конкуренция не сказывалась на родственных отношениях?

-- Наоборот, очень переживали друг за друга, поддерживали. Помню наш первый юношеский чемпионат мира. Первым номером сборной был Юра Бурейко, вторым -- я, третьим -- Володя. Мне было -- 11 лет, он на два года младше. И так получилось, что брат обыграл меня в произвольной программе. Никакой ревности или обиды, наоборот, порадовался за него. Тем более что по сумме соревнования одиночников выиграл все же я.

-- Что труднее всего давалось в фигурном катании?

-- Абсолютно все. Никогда не считал себя таким уж одаренным. А достиг всего только благодаря тренировкам, буквально до седьмого пота. Если кому-то удавалось разучить элемент с первого, даже с десятого раза, завидовал белой завистью. Мне ведь всегда приходилось повторять упражнение 30--40, а то и 50 раз. К счастью, я попал в руки замечательных тренеров и хореографов, которые досконально знали фигурное катание.

"ХОЧУ ПАРТНЕРШУ"

-- Свою первую Олимпиаду вспоминаете?

-- Такое не забывается, действительно праздник спорта! Все обставлено, оформлено. Мне было восемнадцать, я был третьим номером сборной после Саши Фадеева и Вовы Котина. И мое третье место на Играх стало шоком как для меня, так и для тренера. Задача ведь была -- попасть в шестерку.

А вокруг знаменитости ходят -- хоккеисты, биатлонисты, раньше их видел только по телевизору. Слава Фетисов, Игорь Ларионов по плечу хлопают: мол, как там, Витек, дела в нашем фигурном катании? За свой столик в столовой приглашали.

-- И никаких закулисных игр при попадании периферийного фигуриста в сборную Союза?

-- Наверняка были. Но мне повезло, мой тренер Галина Змиевская охраняла от сплетен, интриг. Занималась абсолютно всем, мне оставалось только тренироваться. Конечно, и до меня доходили слухи, что хотят забрать в Москву, в группу то Чайковской, то Тарасовой, однако я никуда из Одессы так и не уехал.

-- Зато в начале девяностых вас сманила Америка.

-- Первую попытку уехать предпринял в конце 92-го. Сразу после Олимпиады меня пригласили в Штаты на работу. Но через год понял, что еще не готов работать в шоу -- постоянно тянуло на соревнования с любителями. Когда видел, что мои ребята продолжают состязаться между собой, а я как бы стою в стороне, хотелось взять билет и полететь к ним... Наверное, раньше времени уехал. А вот в 94-м уже был готов к смене "репертуара": стало интересно делать что-то отличное от того, чем занимался раньше. Как раз пригласили в престижное и популярное шоу Коллинза "Чемпионы на льду". На данный момент я его рекордсмен: шоу двадцать пять лет, но никто до меня не проработал в нем больше.

-- И до вас никто не додумался "пригласить" в партнеры куклу.

-- Да, Коллинз назвал этот номер потрясающим. В первый раз "Мамбу №5" Лу Веги я услышал в одесском ресторане. Тогда сказал своему костюмеру: хочу… "партнершу", с которой можно было бы не только танцевать, но и прыгать. Он трудился около полугода. На Играх доброй воли в Лейк-Плесиде я впервые вышел на лед с куклой.

-- Сколько стоит этот костюм?

-- Около пяти тысяч долларов.

САМЫЕ-САМЫЕ…

-- …большие премии в вашей карьере? Во сколько, к примеру, оценили олимпийское "золото"?

-- В любительском спорте в мое время заработать было сложно. Выступали практически за бесплатно. Премий, призовых не было. За победу на Олимпиаде мне выделили "Запорожец", который я так и не получил. Впрочем, как и денег. Тогда ходили купоны, и я не успел все толком оформить.

А в профессиональных турнирах, где я участвовал, наибольшим был призовой фонд в 200 тысяч долларов за первое место. К сожалению, ни разу не выиграл -- с американцами на их континенте тяжело бороться. Занимал вторые, третьи позиции. За второе место получалось около $160 тысяч. Наверное, это самый большой мой выигрыш.

-- …большие залы, которые за раз собирали шоу с вашим участием?

-- В Санкт-Петербурге (Флорида) зал был заполнен до краев. А вмещает он 35 тысяч. Не представляю, что народ видел с последних рядов. Наверное, "муравьев" на льду. Тем не менее в конце выступления аплодировали абсолютно все.

А однажды мы давали два представления в один день -- оба стали аншлаговыми, в общей сложности собрали 48 тысяч зрителей.

-- …самые эмоциональные зрители?

-- Пожалуй, американские. Они знают репертуар, просят показать тот или иной номер. Особенно заводятся, если ты реагируешь на их поведение жестом или улыбкой. Совершенно противоположная публика в Японии. Эти очень сдержанны. Но настолько же фанатичны -- будут ходить за тобой целый день, у лифтов ждать, фотографироваться и брать автографы по десять раз.

-- …самое большое количество подарков, собранных после выступления (фигуристов, как и гимнасток-"художниц", заваливают мягкими игрушками. -- Прим. авт.).

-- Если честно, не подсчитывал. Но очень много. Как-то несколько коробок с игрушками отдал одесскому детскому дому. Сейчас, конечно, дарят поменьше. Наверное, моя публика подросла, остепенилась. Поэтому если и бросают подарки, то уже для дочери, причем с записками: "Это для Виктории".

"А НАМ НУЖНА ПОБЕДА"

-- Ваш первый тренер, Галина Змиевская, оказалась впоследствии тещей...

-- Ну, тещей Галина Яковлевна стала намного позже, когда я уже выступал в профессионалах. С ее дочерью, Ниной, мы знакомы с детства. Она лет до восьми тоже занималась фигурным катанием. Потом ушла в ансамбль народного танца, еще позже -- закончила одесскую балетную школу.

-- Мне было 18 лет, когда Витя проявил интерес ко мне, -- дополняет мужа Нина. -- Было приятно, он уже стал довольно знаменит. Виктор был единственным моим серьезным кавалером -- я была поглощена балетом и на парней некогда было обращать внимание. А в любви объяснился под самый Новый год -- 31 декабря. Потом еще год мы встречались, руки и сердца Виктор добивался очень галантно. Едва мне исполнилось 19 лет, мы поженились.

-- Дочку назвали Викторией в честь папы?

-- Я хотела назвать Марией. Но она сразу, как родилась, была такая серьезная, что мы задумались: Мария -- имя мягкое, легкое, а дочурка выглядела такой сильной, серьезной. Мама моя посмотрела на нее и сказала: "Нам нужна победа!" Так и стала она Викторией.

-- И пошла по стопам родителей.

-- Уже года полтора наша шестилетняя дочь катается. Под чутким руководством бабушки.

-- А вы чем занимаетесь?

-- Вместе с мамой работаю на катке, хореографом и тренером. У нас общие ученики, ставлю программы. Причем в отличие от подавляющего большинства хореографов, работаю на льду. Ведь обычно хореографа приглашают из балета, из танцевальных коллективов, они, как правило, они "не владеют коньком". А еще на последних Олимпийских играх у нас была ученица, представлявшая Италию.

-- В Америке ваша жизнь кипит -- тренировки, выступления. На ком дом, кто готовит обеды?

-- У нас нет разделения труда. Готовлю я, иногда Виктор. Надо сказать, роскошно это у него получается. Мясо, рыба на гриле -- его конек. Могу позвонить и сказать: "Ужин на тебе". Хотя дом у нас большой, раньше сама справлялась с уборкой. Но недавно взяла еще одну работу в Нью-Йорке, пришлось пригласить в подмогу домработницу.

"НИЧЕМ, КРОМЕ ФИГУРНОГО КАТАНИЯ, НЕ ЗАНИМАЮСЬ"

-- Виктор, по американским меркам, вы обеспеченный человек?

-- В США среди спортсменов модно иметь какой-то бизнес. У меня коммерческой жилки нет. Ничем, кроме фигурного катания, не занимаюсь.

-- А зачем вам понадобилось проводить шоу "Мы -- чемпионы" в Киеве? Ведь больших денег здесь не заработать.

-- Это верно. Любой коммерческий проект предусматривает получение дивидендов. Но моя основная цель -- популяризация фигурного катания в Украине.

-- А выступление в родной Одессе планируется?

-- Это моя мечта, но… К огромному сожалению, там нет условий. Есть Дворец спорта, однако есть и проржавевшие трубы, износившиеся машины -- ровесники самого Дворца, которому без малого тридцать лет.

-- Но ведь вы занимаетесь благотворительностью. Может, какие-то средства направить сюда?

-- Мне будет сложно объяснить американскому зрителю, почему я должен собирать деньги на ремонт катка в Одессе. То есть делать работу вместо организаций, в чьей компетенции это находится. Любой американец тотчас подумает: если каток не нужен Украине, зачем мы будем вкладывать в него свои деньги?

Зато благотворительные проекты не вызывают вопросов. Провели в Америке два шоу. Первое -- два года назад -- принесло около ста тысяч долларов. На эти деньги отремонтировали отделение для новорожденных в одесской областной больнице, закупили новейшую медицинскую аппаратуру. Каждый год, приезжая в домой, посещаю эту больницу. Когда видишь, что благодаря твоему посильному вкладу спасена чья-то жизнь, возникает ощущение: ты сделал что-то стоящее.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

-- Это то, что вы ожидали от Киева? -- спросили у Виктора, как только закончилось шоу "Мы -- чемпионы".

-- Даже больше, -- переводя дыхание после выступления, ответил олимпийский чемпион.

-- Прием был очень теплым, -- дополнила Нина. -- Показалось, вначале публика не знала, как реагировать -- настолько спокойно себя вела. Даже Сюрия Бонали спросила меня за кулисами: "Почему никто не встает с мест, не хлопает?" Я ей объяснила, что украинскому зрителю чаще приходится бывать на театральных представлениях, чем на ледовых -- а в театре посреди выступления никто не встает. Это в Америке поднимаются каждый раз после понравившегося номера. Но в конце шоу, когда зал аплодировал стоя, я говорю Сюрии: "Вот их благодарность". А потом нам рассказали: давно такого не было, чтобы публика так долго аплодировала стоя. Надеюсь, понравилось всем.