НАШЛА МАМУ ЧЕРЕЗ 33 ГОДА

Галина Маленькая из села Белоусовки Черновицкой области нашла родную маму уже будучи взрослой. Но сначала этой щуплой женщине пришлось пройти через детский дом, жестокость мачехи, навязанное замужество. Однако она всем простила обиды и даже принесла на встречу маме цветы.

ДРУГОМУ ЧЕЛОВЕКУ ЭТИХ ОБИД НЕ ВЫНЕСТИ!

Так получилось, что родная мать отдала Галю в детский дом, когда малышке едва исполнился год.

-- А в пять лет меня удочерили Семен и Домка Маленькие из села Белоусовки, -- вспоминает женщина. -- Люди они были уже немолодые, но детей никогда не имели. Помню, ехали мы из детдома на машине, я смотрела в окно и удивлялась, почему деревья бегут за мной. До этого ведь никогда не ездила на транспорте. Да что там говорить! В детском доме нас со двора даже не выпускали. Жили, как во время военной разрухи, хотя на самом деле уже были восьмидесятые.

В новом доме, куда меня привезли, всем заправляла хозяйка. Возможно, она была так неласкова и сурова, потому что прожила тяжелую жизнь -- перенесла шесть сложных операций. Как следствие, у нее совсем "расшатались" нервы -- иногда злость новой мамы не знала границ. Стоило мне что-то не так, по ее мнению, сделать, она тут же начинала распускать руки.

Помню, в один из поздних вечеров отец дежурил в тракторной бригаде за селом. Я же после порции маминых "ласк", рыдая, бегу к нему. Жутко темно и страшно. Падаю в канаву и жду, пока какая-то машина проедет, тогда подхвачиваюсь и что есть силы бегу следом, ведь она хоть немного освещает дорогу фарами. Отец любил меня, только прибегу к нему (а это случалось часто) -- давал поесть, затем -- лист бумаги, чтобы рисовала, и, наконец, -- накрывал своей фуфайкой, чтобы уснула. К слову, дома, перед мамой, мой самый дорогой человек всегда пасовал.

Приду под утро от отца и прячусь в малиннике -- боюсь в дом заходить. Но мать находила меня и там и била еще сильнее. После, придя в себя, поучала, что если люди будут спрашивать, не обижает ли она меня, должна отвечать: "Мама меня не бьет, а уму учит". Я так всем и говорила, хотя односельчане знали, что творится в нашем доме, и очень жалели меня. Маму, пожалуй, больше всего раздражало то, что я, получая от нее с завидным постоянством тумаки, никогда не просила пощады -- сжимала зубы от боли и молчала.

Иногда, чтобы поддобриться к родительнице, просыпалась затемно, шла в огород и копала грядки. Однако похвалы, как и помощи, не следовало. Теперь, вспоминая прошлое, мне становится так больно! Кажется, что любому другому человеку этих обид не вытерпеть.

Когда училась в первом классе, меня как-то встретил на улице односельчанин, который после того, как я вежливо поздоровалась, спросил: "А ты чья будешь, умница?" -- "Семена и Домки Маленьких". -- "Бог с тобой! Это не твои родные родители!" -- сказал мужчина и спокойно пошел дальше. Я же словно окаменела на месте, какая-то непонятная слабость появилась в теле. Еле приплелась домой и рассказала обо всем маме. Она же, узнав о том, кто мне "преподнес" эту новость, тут же побежала домой к тому мужику ссориться. А вернувшись, сказала: "Он -- пьяница и обманщик. Не верь ни единому слову". Вы не представляете, как мне стало приятно от этого на душе. Я гордилась мамой, которая впервые и, пожалуй, единственный раз, героически отстояла меня.

ЖИЛИ С МУЖЕМ В САРАЕ

Вся правда об удочерении открылась после смерти отца в 1993 году. Во время очередной ссоры мама заявила: "Я не хотела тебя брать! Это все отец!"

А когда мне исполнилось пятнадцать, мама решила выдать меня замуж за одногодка Василия из соседнего Коболчина, с которым я познакомилась на свадьбе знакомых. Не скрою, он мне понравился, но ни о чем серьезном тогда даже не думала. Но мама настояла на своем. Фактически женила двух детей. Учителя были в шоке. Но что было делать? Учиться мне мама не давала, закидывала в угол книги, приговаривая: "Что, хочешь быть генералом?" Одноклассники тоже отговаривали от опрометчивого шага. Правда, на свадьбу пришли и подарили мне золотые сережки.

Прожили мы с Василием всего восемь месяцев. Оставил меня муж беременной. Случилось это после того, как мама вылила ему в лицо то ли бензин, то ли солярку... Родилась дочка, назвала Альвиной. Когда маленькой исполнилось пять лет, я познакомилась с Анатолием из села Окныци. Он пережил подобную историю со своими родителями. Потому мы настолько оказались родственными душами, что через три дня после знакомства понесли заявление в ЗАГС. Кстати, живем вместе уже десять лет.

Мама, узнав о моем замужестве, в дом нас не пустила. Пришлось поселиться в сарае. Я приносила каждый день из фермы, где работала дояркой, банку молока. Это и была вся наша еда. Муж трудился там же слесарем, сами понимаете, какой запах от него стоял после работы. Поэтому мама и отказывалась пускать его на порог. Помню, один раз прихожу, а она ест вареники, мне дала, но приказала, чтобы с Анатолием не делилась. Я сделала вид, что ем, а сама тихонько еду в рукав побросала. Так насобирала шесть вареников, а когда супруг пришел с работы -- накормила его вкусненьким. Короче, бедствовали мы страшно -- иногда даже нанимались к людям ухаживать за хозяйством или обрабатывать огород. Насобирав со временем денег, купили вагончик и жили там два года.

Спросите, почему терпела такую жизнь? Мне жалко было мать -- маленькая, худенькая. Наверное, потому и не бросила... Уже три года как ее нет в живых. Родительский дом мы перестроили, родилась еще одна дочка Лариса. Анатолий работает в Новоднестровске. Мы не богачи, но и не бедствуем. Недавно даже цветной телевизор купили.

ТЕТКА В ДОМ НЕ ПУСТИЛА

Галину никогда не покидала надежда отыскать своих родных родителей. Но как? Слава Богу, помогли добрые люди. Кума посоветовала обратиться в программу "Жди меня".

Галя написала письмо, к которому приложила свою фотографию. Та самая кума смогла попасть на передачу и рассказала в эфире историю Гали. Ее узнала какая-то женщина из Черновцов и сообщила о Галине ее родной сестре Алле.

--Обхожу хозяйство как-то возле дома, -- вспоминает Галина. -- Анатолий тем временем печку перекладывает. Грустно так мне на душе. Тут неожиданно прибегает соседка и зовет меня к телефону. В трубке мужской голос спрашивает: "Это Валентина Викторовна?" Я сразу подумала, что меня разыгрывают, ведь до сих пор никто ко мне так официально не обращался. Оказалось, это редактор из киевской редакции программы "Жди меня".

В назначенный ими день накрыла стол -- люди же с дороги -- и стала ждать. Приехали, брали интервью, попросили даже для съемки на огороде поработать. А затем спросили, не хотела бы я увидеть свою родную сестру? Она приехала в село вместе с журналистами, но к нам не заходила. Сюрприз такой решили сделать мне все вместе.

В дом зашла очень красивая женщина. Мы обнялись, расплакались. Алла сказала, что такой миниатюрной я ей и снилась. Сестра старше меня на два года. Она рассказала, что на самом деле меня зовут Валентиной, что родился вместе со мной брат-близнец Валентин, но умер еще грудным ребенком. Еще я узнала, что родилась 30 сентября 1970 года, а не 9 мая годом позже, как записали меня приемные родители. У нас с Аллой разные отцы, мама раньше работала секретарем в суде, сейчас -- поселилась в одном из горных сел Буковины. А ее родная старшая сестра -- в Черновцах, и, как сообщила Алла, она очень хотела бы меня видеть. Журналисты позвонили уже и моей маме, но она сказала, чтобы к ней не приезжали. Мол, дома не будет, уезжает по делам.

Вместе со съемочной группой мы отправились к тетке в Черновцы. По дороге я купила красивую розу для мамы. Я уже знала, что она гостит у сестры. Но тетка в дом... не пустила. Видимо, испугалась видеокамер. Я умоляла ее: "Откройте хоть в окно! Хочу передать цветок для мамы". Она не отвечала, глядя на меня через стекло. Я протянула к окну розу и сказала ей, что моя мама, наверное, такая же красивая, как этот цветок. Еле дотянулась к форточке, а потом не удержалась и упала прямо на асфальт. Разрыдалась. Прохожие удивленно останавливались, а журналисты все это снимали.

Затем мы поехали в детский дом, где я жила. Там сохранилась даже моя фотография. Воспитатели рассказывали, что за стройность меня называли француженкой. Кстати, корреспонденты мне даже билет купили на обратную дорогу.

А спустя неделю я опять приехала к тетке, показала ей нашу районную газету, где обо мне вышла статья, и письма, которые писала на программу "Жди меня". Тетя Анна почему-то громко начала читать все это. Когда прощалась со мной на улице, объяснила: "Я потому так читала, чтобы слышала твоя мама, она спряталась в шкафу".

Тетка сказала, чтобы я пришла на следующий день рано утром. Так мне удалось таки увидеть маму. Была как раз Пасха. Зашла в дом, поздоровалась: "Христос Воскрес!" Мама лежала еще в кровати, на лице следы от крема. Я упала перед ней на колена, просила прощения за то, что потревожила ее покой. Сказала, что мне ничего от нее не надо, хочу только видеть и общаться. Она растерялась, слова не могла даже произнести. Потом долго беседовали. Она жаловалась на Аллу, дескать, не может ей простить грехов молодости. Я не знаю, кто прав из них. Понимаю лишь одно: надо все прощать и всех любить. Если бы я в жизни не руководствовалась бы этими божьими заповедями, то и не знаю, как бы выжила.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

С тех пор я больше не видела свою маму. Тетка Анна приезжала к нам в гости, она очень добрый и чуткий человек. К маме я все равно наведаюсь, она же, как и я, маленькая, красивая, но очень беззащитная. Она -- моя мама, к которой я шла 33 года.