ДАЖЕ ПРОТЕЗЫ НЕ ВЫДЕРЖИВАЛИ НАГРУЗКИ

Потеряв в десятилетнем возрасте обе ноги, он поставил перед собой цель: сделать все, чтобы люди, которые его окружают, были счастливы.

ВОЕННЫЕ ЗАБЫЛИ ЗА СЕЛОМ... МИНУ

-- Что думает ребенок, когда видит, как ему отрывает ноги? -- переспрашивает Николай Дудяк и делает паузу. Когда вспоминают пережитое, как правило, ищут сигарету. Но он не курит. Поэтому наклонился, чтобы сделать очередной шов на ботинке. Через несколько секунд уже его слова "прошивали" душу... -- Отец взял меня на руки и так из леса принес в дом. Я все пытался вставать и идти, но встать было не на что... Боли не ощущал -- лишь в голове пульсировало: "Как я буду жить дальше?"

Коля пошел в лес с друзьями. Именно там они и напоролись на мину, оставленную военными после учений.

-- Случилось так, что мы наскочили на мину с друзьями втроем. Ребята погибли, а мне оторвало ноги, -- вспоминает Николай события тех далеких дней.

Десятилетний мальчик не потерял сознания. Видел то, что осталось от его друзей. Самое страшное, что он не мог убежать от этого кошмара... Сколько времени это длилось? Наверное, минут пять, пока он не услышал голоса и шаги.

Сейчас его родное село Верблячин, что на Львовщине, знает вся Украина из-за Яворивского полигона и массовых заболеваний детей ОРЗ. А в 1957 году о халатности военных, которые забыли после учений мину на полигоне за селом, все молчали.

ПРОТЕЗЫ НЕ ВЫДЕРЖИВАЛИ НАГРУЗОК

"Как я буду жить? Неужели теперь родные будут содержать меня, потому что я калека? Нет, не хочу быть обузой, не хочу, чтобы плакала мама, чтобы меня жалели. Я не хочу так жить!" -- эти мысли роились в голове десятилетнего мальчика еще до приезда "скорой". В больнице Николай потерял сознание и несколько дней его жизнь была между небом и землей. Но в минуты, когда он приходил в себя, первое, о чем думал: "Как жить дальше?"

Через два месяца, выписавшись из больницы, Николай твердо знал, что сделает все, чтобы люди, которые его окружают, были счастливы. Впервые десятилетний мальчуган сказал об этом, когда мог ходить лишь на коленях.

Только через год, когда заживет рана, Николаю во Львове сделают протезы и он будет учиться на них ходить. В школу мальчика возили на велосипеде. Каждое утро он представлял, как когда-нибудь сам сможет оседлать эту машину. Быстрее бы зажили раны, чтобы можно было одеть протез. А когда это произошло, после нескольких дней тренировок Николай уже уверенно шагал.

-- Я не мог находиться, -- вспоминает Николай Дмитриевич, -- хотел наверстать упущенное за этот год.

Он был постоянно в движении. Как только заканчивал одну работу, сразу искал другую. Косил траву, рубил дрова, даже копал огород и, конечно, ездил на велосипеде. Не жалел себя. Даже протезы не выдерживали такой нагрузки и ломались. А он выдерживал и все повторял, что должен быть сильным.

После окончания школы Николай поехал в Дрогобыч учиться на сапожника. Закончил училище отличником с наивысшим разрядом, и его пригласили на работу на Луцкую обувную фабрику. Ни на шаг не отступал от обещания, данного в 10-летнем возрасте. Не пил, не курил, каждый день настойчиво работал. И ходил...

Оказывается, причиной того, что Николай Дмитриевич очень долго не покупал машину, было огромное желание ходить пешком. Он предпочитал пройти километров десять, но не останавливать никаких попуток. А когда родились дети, он захотел показать им и жене мир. Сколько вместе объездили! И проблем с получением прав не было, если бы в справке не записали, что он инвалид, то никто и не заметил бы, что у него до колен нет ног.

Не заметила этого и Мария. Николай, влюбившисьс первого взгляда, боялся, что девушка, узнав о его физическом недостатке, не захочет с ним встречаться. Но откладывать дальше разговор было уже некуда -- так сердце скорее переболело бы. И он решился: "Марийка, извини, что я тебе сразу не сказал, но у меня... У меня нет ног. Возможно, нам лучше не..." "Самое лучшее то, что у меня есть ты", -- перебила на полуслове Мария. Теперь у них трое взрослых детей...

САПОЖНИК С САПОГАМИ

-- Сами обувь какой фирмы покупаете? -- минуту назад пацан-тинейджер просил дядю Николая починить его модные дорогие кроссовки, мол, только один раз попал под дождь, а они уже каши просят.

-- Ну, молодые люди, обижаете, -- улыбается Николай Дмитриевич. -- Никогда не покупал и не покупаю обувь для себя и родных. Ни летнюю, ни зимнюю, я ведь -- сапожник.

-- Значит, поговорка о сапожнике без сапог не соответствует действительности?

-- Выходит, что так. Тем более, что теперь я уже не один сапожник в семье. Старший сын, Игорь, работает тоже у частного предпринимателя в Ковеле, младший, Виктор, пробует себя рядом со мной. Когда ребята были еще маленькими, все спрашивали, как я шью обувь, если сам без ног. А я им говорил, что шью руками, глазами, душой. Может, потому и прикипели они к этому делу.

-- А дочь не бралась ремонтировать обувь? -- интересуемся, услышав о такой династии.

-- Оля занимается пошивом одежды. Но вот это -- работа моей жены, -- Николай Дмитриевич протягивает нам красивые детские босоножки. -- Не подумайте только, что заводские -- это все ручная работа. За столько лет жизни со мной Мария научилась не просто ремонтировать, а даже шить обувь. Может преподать урок ребятам-практикантам из 12-го ПТУ, которые часто прибегают, чтобы я им показал, как правильно подбить каблук. И все это несмотря на то, что всю жизнь занималась другой работой.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

-- Вам никогда не хотелось станцевать с мужем? -- обращаемся к Марии Петровне.

-- Мы с Николаем всегда на свадьбах танцуем, -- удивляется вопросу женщина, -- начиная с нашей и по сей день. Какая же это жизнь без танцев? А тем более такая счастливая, как наша. Я в самом деле за ним, как за каменной стеной.