1. В ПОГОНЮ ЗА НЕЛЕГАЛАМИ

Сейчас в Ираке, по тамошним меркам, не жарко -- каких-то 30--32 градуса с плюсом. Настоящее пекло наступит месяца через полтора-два, когда девятым валом вздыбятся пыльные бури, а на зубах противно заскрежещет песок. К тому времени эстафету поддержания безопасности и стабильности в провинции Васит от наших военнослужащих 5-й отдельной механизированной бригады, чья ротация завершается, окончательно примет личный состав 6-й омбр. Командировка небольшой группы журналистов из Киева выпала аккурат на начало передачи полномочий. Первым материалом с места событий своего специального корреспондента "Сегодня" начинает цикл публикаций о том, что происходит в этой части Ирака и какова роль в налаживании нормальной жизни отведена украинскому воинскому контингенту.

ДОРОГА К БАДРЕ

Встали засветло: предстояла двухчасовая поездка в одну из самых удаленных от центральной базы украинского контингента под Эль-Кутом точек -- форт близ приграничного с Ираном города Бадра. Дорога ровная, асфальтированная, видавший виды УАЗ резво наматывает километр за километром. По обе стороны трассы виднеются покореженные останки некогда грозной боевой техники "непобедимой" иракской армии -- танки, гаубицы, пушки. Все это уже непригодно к использованию и не востребовано никем. Хлам. Груда ржавого металла.

-- Американцы поражали цели в щадящем режиме, так, чтобы минимизировать потери в живой силе противника, -- перехватив взгляд, комментирует сидящий за рулем офицер. -- Удары наносились точечные, исключительно по технике, которая тотчас выходила из строя, а обслуга в панике разбегалась в разные стороны.

Офицер просит не писать его фамилию. Опасается не за себя -- за плечами служба в Средней Азии, где пришлось с лихвой познать кровь, пот и слезы. Боится за семью, оставшуюся в Украине:

-- "Аль-Каида" ведь не умерла, и мне б не хотелось, чтобы в ее "черных списках" оказались мои близкие...

Молчим. Каждый думает о своем. Пудовый бронежилет свинцовым панцирем давит на плечи, громоздкая каска с непривычки сжимает виски. У моего спутника, кроме всего прочего, еще и заряженный автомат Калашникова. Без оружия выезд за пределы военного городка запрещен. Ритуал повторяется иногда по нескольку раз на день, о необходимости быть начеку напоминают на КП.

По обе стороны дороги -- вода. Недавно прошли сильные ливни, она не успевает ни испариться, ни просочиться в грунт, куда ни глянь -- море разливанное. Это ненадолго. Скоро все под безжалостными лучами солнца высохнет, и на обезвоженной почве с редкими кустарниками останутся лишь белесые пятна солончаков. Среди дальних островков суши замечаю нескольких верблюдов. Важные корабли пустыни нагуливают вес и впрок запасаются жидкостью. У кромки трассы, рядом с ветхим глиняным дувалом, пасется полтора десятка овец. Умиляет наличие на задворках средневекового строения слегка потрепанного, но еще вполне приличного Мерседеса.

...Проскакиваем кусочек Бадры (ставшая враз жестковатой дорога как бы оставляет в стороне сам городок), проезжаем мост через горную реку, петляем по буеракам и выбоинам. Наконец вдали, на возвышенности, словно мираж, возникает из сизой утренней дымки подобие крепости. Впрочем, по мере приближения она превращается в классическое фортификационное сооружение. Это и есть тот самый форт, где всерьез и надолго обосновались наши бойцы.

"БЮРО ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ ПУТЕШЕСТВИЙ"

При Саддаме Хусейне тут господствовали иракские пограничики. Быт, служба их были непритязательны, необременительны. Кордон с Ираном -- на замке, никаких забот и проблем. После свержения диктатора и ввода на иракскую территорию американских войск сюда прибыли морские пехотинцы США. Они тоже не перетруждались в обустройстве форта: ну не было электричества, и не надо, отсутствовали элементарные удобства -- так ведь не курорт...

Когда по решению командования коалиционных сил в Ираке сюда бросили нашу роту (ее основу составили десантники знаменитой 95-й аэромобильной бригады), взорам не приученных к беспорядку военных предстала удручающая картина. Мрак. Грязь. "Ароматы" жизнедеятельности. Короче, пришлось закатывать рукава и приводить форт в чувство.

Запустили дизель. Вспыхнули лампочки. Заработал телевизор. Оборудовали душ -- и иракцы, и американцы не мылись, бывало, неделями. Облагородили, пусть и в походном варианте, сортиры. Окончательно добили морпехов спутниковые антенны. Не хватало только воткнутой в землю лопаты, которая на радость новых хозяев проросла бы зеленым древом.

Сегодня форт представляет собой самодостаточный объект, являющийся последним укрепрубежом перед Ираном. До самой границы -- рукой подать, километров пять-семь. В ясную погоду отсюда хорошо просматривается аналогичное сооружение на сопредельной территории.

Первые ассоциации -- с популярной телепередачей для любителей экстрима "Ключи от форта Буайяр". Так ли?

-- Нас иногда шутя называют "Бюро экстремальных путешествий", -- сказали ребята в выцветшем до желтизны камуфляже. -- Хотя доля истины в таком сравнении есть. Живая работа, не лишенная риска. И погони случаются, и стрельба звучит. Не верите? Через пять минут на юг, вдоль границы, уходит группа патрулирования. Для вас зарезервировано место на "броне". Едете?

И вскоре я на собственной шкуре изведал, почем фунт лиха.

ФОРТ И ФАРТ

Тому, кто хоть раз завидовал участникам ралли Париж -- Дакар, рекомендую прокатиться с часик-полтора "верхом" на бронетранспортере. Занятие не для слабонервных. Ветер разбойничьи свистит, норовя забраться в самые потайные щели и щелочки цивильной одежды. Солнце слепит глаза. Поднимаемая впереди идущим БТРом пылища их еще и порошит, а мелкие камушки из-под колес норовят непременно угодить в лицо. Конечно, покоя ради можно попроситься и внутрь бронемашины. Заковыка в том, что та, на которой вы пытаетесь удержаться, следует в колонне, а в целях безопасности остановки делать нельзя. Остается, до боли сцепив челюсти, мужественно терпеть тяготы и лишения воинской службы наравне с военными, будто намертво приклеенными к "броне".

Первые полчаса, пока движемся лентой трассы, езда на скорости 75--80 км действительно напоминает тест на выживаемость в условиях плоскогорья. Но сквозь натужный рев двигателей доносится сообщение по рации: справа от нас замечена группа нелегалов. Тяжелый, с виду неуклюжий "бэтэр" (именно так, с ударением на первый слог и проглатывая одну "э", его называют бойцы) резво сворачивает с дороги, устремляясь по пересеченной местности в указанном направлении.

Нас бросает слево вправо, справа влево, снизу вверх так, что невольно зажмуриваешься и прощаешься с родиной-мамой. Еще секунда, и, кажется, невероятная сила швырнет тебя на землю. Одной рукой судорожно хватаюсь за рукоятку, чтоб удержаться на "броне", другой прижимаю к себе папку с диктофоном, фотоаппаратом и блокнотами; при этом надо еще по возможности смягчить последствия диких скачек для пятой точки...

Все понятно, но где же нелегалы? Неужто "наводчики" дали маху? Где тут спрячешься? Ситуация проясняется, когда БТР со всего скорости взлетает из пересохшего русла небольшой речушки на пригорок и резко стопорит ход: отряхиваясь, с песка поднимаются два с половиной десятка человек. Воспользовавшись подмытой течением земляной складкой, те не нашли ничего лучшего, как скрыться от преследователей по команде "Ложись!" Молодые и постарше мужчины смотрят настороженно, женщины в черных одеждах прячут лица, трех-четырехлетние детишки жмутся к мамам. Сумки, баулы, узлы -- здесь же, рядом.

Несколько бойцов спрыгивают с машины, заставляют открыть поклажу. Пока одни осматривают содержимое сумок, чемоданов, другие, заняв удобную позицию, готовы среагировать на любую опасность -- сколько раз в тряпках оказывалось оружие, боеприпасы. Чуть промедлишь -- головы не сносить...

К счастью, эта группа, идущая прямиком из Ирана, безоружна. На границе их встретил проводник и только ему ведомыми тропами, обходя заминированные участки, обещал вывести к ближайшему населенному пункту уже на иракской территории.

Незадачливых нелегалов поворачивают вспять. Они идут мимо "бэтэра" понуро опустив головы, не скрывают косых, недобрых взглядов в нашу сторону. Еще бы! Проводник застыл на месте -- ждет, пока мы уедем. Чтобы отправиться за новой партией желающих попасть в Ирак? Наверное.

-- После падения режима Хусейна, -- просвещает меня молоденький боец, -- рухнул железный занавес между двумя странами, и теперь пересечение границы разрешено официально. Но большинство не хочет идти легально, через пункт пропуска "Арафат" -- хлопотно, да и платить надо. А так наняли провожатого, скинулись ему всей группой, и вперед. И тут мы, как на грех. Приходится заворачивать до 200 человек в день. Больше тоже бывает. Здесь, как в картах, кому подфартит...

Фарт в тот день был явно не у тех, кто нарушил границу. Потому что спустя четверть часа сумасшедшая гонка с препятствиями повторилась. С той лишь разницей, что нам выпало преследовать сразу целую колонну из десятка микроавтобусов и грузовика, в чьем кузове находились больше тридцати нелегалов.

Опять БТР, ведомый отчаянным механиком-водителем Сашей Николаенко, лихо, как в кино, шел напролом. Опять меня на корме подбрасывало, будто манекен, а бусики один за одним выписывали восьмерки, то опасно сближаясь друг с другом, то отрываясь. Трем или четырем удалось-таки улизнуть, но пять автобусов и "Урал" вынуждены были в конце концов остановиться.

Их водителей заставили выйти, у нескольких машин спустили колеса -- чтоб не удрали, пока наш экипаж вытаскивал буксиром заглохший грузовик, а затем доставлял часть задержанных в ближайший форт, где несли службу иракские пограничники. Что с нарушителями было дальше, нетрудно догадаться: им предстоял нелегкий путь назад.

-- Хоть оружие применять не пришлось, -- устало вздохнул мой сосед. -- В людей не стреляем, только поверх голов, предупредительными. Иной раз только это и отрезвляет излишне горячих да агрессивных... Это у нас в порядке вещей. Ежедневно. Но расслабляться права не имеем. Иначе выезд на патрулирование станет последним. Не для того мы здесь, чтобы в цинковом гробу домой возвращаться...

ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ С ПРИВКУСОМ РАЗЛУКИ

Памятуя, что не за горами праздник святого Валентина, и так, и эдак пытался я разговорить наших ребят о сокровенном -- что пожелали бы своим любимым, что сказали бы при встрече, выпади она на сегодняшний день. Отдаю должное непоколебимости парней, ни в какую не соглашавшихся говорить на щепетильную тему: мол, слишком лично, интимно. Один боец, смутившись, произнес: "Да я уж и слова нежные позабыл за эти полгода...". Однако нашлись те, кому было что сказать в тему.

Подполковник Валерий Семенец, заместитель командира батальона:

-- Домой отсюда, с форта, уезжаем 18-го февраля, а на Родину улетим 21-го. Жаль, на День влюбленных не поспею, и потом еще медкомиссию пройти предстоит. Но не беда -- встреча неотвратима... Женат я с 1989 года. И влюбленным чувствуя себя по сегодняшний день. Эта командировка наши с Жанной отношения не проверила в очередной раз на прочность, а еще более укрепила. Разлука, по-моему, вообще отношения скрепляет, важно только, чтобы расставание не было долгим. Ведь ты оторван от семьи, и одиночество, сугубо мужской коллектив, хочешь не хочешь, утомляют, накладывают свой отпечаток. Раз в два-три месяца на недельку домой смотаться, жену обнять, дочь приласкать -- тогда другое дело. Ну, что ж, скоро увижу моих ненаглядных и буду самым счастливым человеком на свете.

Старший прапорщик Олег Маюн, старшина:

-- Люди очень сплотились за эти шесть месяцев, узнали, кто чего стоит, кто есть кто. Трудные условия сближают, сплачивают. Я это понял не с чьих-то слов. Расставаться будет невероятно тяжело. Сам -- из Новоград-Волынского, где тоже старшиной был. Домой очень сильно тянет. У меня там жена (кстати, ее Валентиной зовут) и дети. Олеся учится в университете в Ровно, сын -- десятиклассник. Я их очень люблю. Что пожелать в канун Дня влюбленных? Чтобы никогда не довелось видеть такого, как здесь. Пусть их обходят стороной беды, печали, разочарования. Люди не часто задумываются, как это много -- жить под чистым, мирным небом. У меня 23 года выслуги. Но если прикажут снова ехать в "горячую" точку -- поеду. Я ведь военный. А дома меня будут ждать.

Старший сержант Валерий Василяк, командир отделения:

-- Мы с Лесей уже 13-й год вместе. Считаю, с женой повезло как никому другому. Потому что понимает с полуслова. Знала, куда еду, и правду говоря, не хотела отпускать, да куда ж денешься, если на квартиру надо заработать. Романтики на войне мало. Не было ее и в бывшей Югославии, куда в 1996-м отправляли, и в Южном Ливане, откуда в позапрошлом году вернулся. Тут, в Ираке, тяжелее психологически, да и патрулирование, дежурство на переходе имеют свою специфику. Сумею ли позвонить домой в День святого Валентина, не уверен, а пожелаю и себе, и всему моему семейству, в первую очередь, Лесе, а также трем сынам -- здоровья крепкого. Будет здоровье -- будет счастье, достаток и любовь. С праздником, мои дорогие. Я скоро приеду...

Вы их, любимые, обязательно встретьте, обнимите крепко и зацелуйте как только сможете.