ПОЛЕССКИЕ ЗВЕРИ МАРИИ ПРИМАЧЕНКО КОНКУРИРУЮТ С АНРИ МАТИССОМ

Примитивизм, наивное искусство, наивизм -- как только не называли рисунки украинской художницы из Полесья. Говорят, так рисовать можно только в детстве, пока еще ребяческая непосредственность не разрушена взрослым рационализмом. Некоторые искусствоведы ставят ее в один ряд с Анри Матиссом, творившим в стиле фовизм (от фр. fauve -- дикий, течение в живописи начала ХХ века), утверждая, что наполненные первобытной силой полесские звери Примаченко без труда выдерживают конкуренцию с "дикой" энергетикой картин Матисса. В мировом "каталоге" художников она заняла свое место рядом с такими примитивистами как Анри Руссо и Нико Пиросманишвили. По неподтвержденной легенде, бытующей в журналистской среде, Пабло Пикассо, увидев ее рисунки, воскликнул: "Она -- гений. Я преклоняюсь перед ней".

Судьба подарила Марии Примаченко долгую, насыщенную событиями, людьми, радостью и горем жизнь. Ее родители -- крестьяне и вся жизнь художницы прошла возле земли, в полесских лесах. Исследователи творчества Марии Примаченко единодушны в том, что ее фантастические звери и птицы, невообразимо прекрасные цветы -- это обобщенные языческие образы славянской мифологии. "Наше родное роблю, -- говорила Мария. -- Бо это ж у нас на Украине веками робыться". Ранние годы жизни Марии были скудными и голодными, и она не любила вспоминать о них, тем более, что детство ее было омрачено болезнью: в 9 лет Мария заболела полиомиелитом, после которого у нее на всю жизнь осталась парализованной нога. Работать по хозяйству она уже не могла, целыми днями сидела на одном месте и вышивала, и как сама считает ей это "придало охоты к рисованию". Но рисовать Мария стала позже, ее первые шаги в искусство начались с обыкновенной вышивки, которой занималась каждая женщина в украинском селе. В 1918 году в Болотню пришла Советская власть. Родители Марии записались в колхоз. Тогда Мария вышила панно -- клуб, сельсовет, школа, дети и аэроплан в небе. Ничего этого в то время в Болотне не было, а аэроплан девочка, нигде дальше своего села не бывавшая, могла увидать разве что на картинке. Хотя Мария была лишена детства с играми и беготней, ее натура не выдержала "заключения" в искалеченном теле и она упросила отца купить ей полдюжины гусят, пасла их в окрестностях села: "...на солнышке пасу себе гусочек, милуюсь природой и песенки напеваю. Слышу: чирк, то крокодил чирикает под сороку. Гляжу, верба наклонилась, на вербе крокодил, а возле него обезьянка, женка его".

В соседнем районном центре Иванкове тогда работала артель вышивальщиц, и Мария иногда ходила туда смотреть, как работают мастерицы. А потом стала сама фантазировать и вышитые ею панно выставлялись на районных и областных выставках народного творчества. В 1935 году партийные боссы решили провести Всеукраинскую выставку народных художественных промыслов, чтобы показать как расцвело народное творчество при новой власти. По всей Украине ездили художники -- искали народных умельцев. "Открыла" Примаченко мастер вышивки и ткачества Татьяна Флору, увидавшая в Иванкове ее вышивку. В то время в Киеве создали Экспериментальные мастерские при Всеукраинском государственном музее, куда принимали народных мастеров со всей Украины. Мария впервые приехала в большой город и пока с больной ногой добралась до общежития, совсем отчаялась. Устав от собственного "каліцтва", она решила возвращаться в Болотню, но вдруг услышала, как девушки поют "Летит галка через балку", вошла в комнату и сказала: "А ну дайте мне краски и бумаги". В мастерские Марию приняли сразу же. Когда студенты ездили на "натуру", в зоопарк, Татьяна Флору оставляла ее в мастерской: "А ты сиди, рисуй". Боялась, как бы увиденные ею настоящие слоны и львы "не сбили" с наивного пути.

В Киеве Мария впервые познакомилась с настоящими художниками, и все удивлялась, что им нравятся ее работы. По достоинству их оценили не только художники: на состоявшейся весной 1936 года выставке рисункам Примаченко отвели целый зал. И практически сразу же их отправили на Международную выставку в Париж. Художница вспоминала: "Мне сказали, будто за мои рисунки в Париже золотую медаль присудили. Только я про это ничего и не знала". К Марии пришла всесоюзная известность, она радовалась фотографиям и статьям в журналах, музеи стали покупать рисунки. Ее уговаривали переехать в Киев, но она вернулась в родную Болотню -- ухаживать за стариками-родителями. Но была и другая причина. Как-то в Лавру, где находились Экспериментальные мастерские, привезли на экскурсию военных, среди которых был и земляк Марии Василь Маринчук. Вернувшись после демобилизации в родное село, он часто заходил к Марии в гости "на патефон" (единственный в то время в селе -- премия за выставку). В 1941 году у них родился сын Федор, но расписаться в сельсовете молодые не успели -- началась война. С фронта Мария получала письма: "Пусть сын растет счастливым, а я сегодня пятый раз иду в атаку". Из атаки он так и не вернулся. Мария вышила скатерть черными розами и словно саваном застелила стол.

После войны она долго не бралась за краски и кисти -- душа не лежала. Штопала дырявые мешки из колхозного амбара, занималась хозяйством. Довоенные успехи забылись, и Мария оказалась вне художественной жизни: стране нужно было монументальное искусство, воспевающее социалистическую действительность, а не фантастические звери и птицы. Те немногие работы, которые она тогда создала, продавала за гроши, чтобы свести концы с концами. И лишь в 1961 году после публикации в газете "Киевская правда" о художнице вспомнили -- с помощью районных властей вместо полуразвалившего старого дома построили новый, кирпичный.

Когда Марию спрашивали, зачем она рисует несуществующих животных и цветы, она ответила: "Зачем рисовать такими, какие они есть -- они и так красивы, а я свои рисую на радость людям. Так хочется, чтобы побольше людей смотрело рисунки и чтобы всем нравились".

Есть мнение, что "наивное искусство" Примаченко -- это всего лишь перенос на бумагу традиционного народного мировосприятия. Может быть, это и так. Но Мария никогда не была бессознательным "посредником", переносящим в современность образы народной фантазии. Она живо интересовалась тем, что происходило в мире, и все находило отклик в ее сердце. Когда Гагарин полетел в космос, она выпустила целую серию рисунков: "Первая птица улетела в космос", "Космический конь", "Цветы ракеты". В 1966 году, после смерти конструктора ракет-носителей Сергея Королева, Мария нарисовала гроб, покрытый украинским рушником в центре солнечного диска, и подписала "Тело человека на Солнце. Памяти Королева". В 1980-е годы, когда мир напряженно следил за "холодной войной", Мария создала цикл "Атомная война -- будь проклята она". На рисунках появляются чудовища -- кони о трех головах, звери со змеями вместо языков, в подписях к ним она высказывала свои сокровенные мысли и ощущения. На рисунке "Загроза війни" 1986 года сохранилось своеобразное послание президенту США Рейгану: "Господин Ренгер на цю картинку подивися и удумайся яка ця Атом Важка и тяжела и нерозумна ос подивися из нами помирися щоб був мир на Земли. Атом -- вона красіва, можна цяцковаца и з родними попрощаца"(орфография сохранена. -- Авт.). После Чернобыльской катастрофы ее работы становятся тревожными, а надписи на обороте рисунков напоминают жалобные песни: "Галочка летає, своего хазяїна шукає. А єго немає, розлетівся по всьої Україні. Будуть рости квиточки, будуть рвать диточки, Веночки плести, До могили нести. А моя могила у небо полетила. Наши Герої спасли нас і пішли од нас" (1988 год).

К сожалению, сейчас нет возможности назвать точное количество работ художницы и создать их каталог, так как ее рисунки разошлись по всему миру. Говорят, что одного из фантастических зверей кто-то подарил Марку Шагалу. Сейчас в Музее народного декоративного искусства и творчества проходит выставка к 95-летию Марии Примаченко, в экспозиции которой -- около пятидесяти рисунков. Среди них -- ранние рисунки Марии 1936--1937 гг., когда она работала в Экспериментальной студии в Киеве. Всего же в фондах музея -- более пятисот работ художницы. А ко Дню независимости Украины выставки Марии Примаченко пройдут в Луганском художественном и Винницком краеведческом музеях.