В КРЕСЛЕ ВТОРОГО ПИЛОТА

Каюсь: есть у меня давняя любовь, которой и годы спустя не изменяю. Любовь эта -- к женщине по имени Авиация. Возвращаясь из очередной командировки, пытался подсчитать (приблизительно, конечно) общий налет в качестве пассажира. Вышло никак не меньше 700 часов. Поднимался в небо на маленьких "аннушках", солидных "туполевых", громадных аэробусах. Коллеги это знают и подсказали: а слабо попробовать себя в кабине пилотов? Подумал-подумал -- запросто! Только с экипажем договориться...

Аккурат поспела новая поездка. Взлетать предстояло ночью из Николаева. Кто бывал, не даст соврать: ветер там еще тот, даже если в городе полный штиль. В мороз пробирает по самые помидоры. Покуда заправились, дождались таможню с пограничниками -- зуб на зуб не попадал. Расселись, продрогшие, на лавках вдоль бортов здоровенного брюха Ил-76 и -- покатили на старт.

ВОТ ТАКОЙ ТЯЖЕЛОВОЗ

"Ильюшин-76" (по натовской классификации -- "Кандид") -- тяжелый транспортный самолет. Предназначен для оперативной доставки крупногабаритных грузов. Оснащен четырьмя турбореактивными двигателями. Экипаж 7 человек (включая двух бортоператоров). Крейсерская скорость до 750 км/час. Грузоподъемность -- 48 тонн. Объем грузовой кабины 200 куб. м. Максимальная заправка -- 88 тонн керосина (расход 8,5 т в час). Дальность полета -- до 7000 км. Высота 9000--12000 м. В Украине около 150 таких машин. Реально летает более 40. Состоят на вооружении МО Украины (могут использоваться для переброски живой силы, техники и их десантирования).

...Ну, отрыв, взлетели. Ночь глухая, в иллюминаторах -- ни зги. Я временно не пью, так что поужинал с другими пассажирами чисто символически, выждал, когда они, стянув матрасы, вповалку улягутся спать (путь на юг предстоял долгий*) и намекнул дремавшему за столиком флайт-менеджеру, что не прочь погутарить с командиром.

Менеджер что-то забормотал по внутренней связи, и к моей вящей радости приглашающе кивнул в сторону кабины. Взбираюсь по вертикальной лесенке на второй этаж -- туда, где при слабом свете и в довольно ограниченном пространстве находятся: КВС, то есть командир воздушного судна (слева), справа от него второй пилот, между ними бортинженер, позади -- бортрадист и бортинженер. Штурман находится внизу в носу.

Командир указывает на кресло за собой. Присаживаюсь. От включенных, тускло мерцающих огоньков, которым несть числа, с непривычки разбегаются глаза. Как же за всем этим хозяйством уследить? Да и шум здесь -- ого-го. Но члены экипажа не суетятся, и их спокойная уверенность постепенно передается мне.

Знакомимся. Газету "Сегодня" летчики знают, уважают. Поясняю задачу, поставленную редакционным руководством: описать полет из кабины и порулить крылатой машиной. КВС согласен:

-- Только немного позже. Сперва наденьте наушники, так будете слышать радиообмен.

Невольно проникаюсь сопричастностью. Еще бы! Высота -- 9 километров. Температура за бортом -- ниже 50 градусов. Жаль, не художник. Очень эффектно смотрится горизонт через стекла кабины: узенькая багряная полоса словно делит сине-фиолетовое небо и черную землю. А что это там вдали за россыпи-бусинки? Прямо по курсу -- крупный арабский город, расцвеченный огнями иллюминации. Штурман показывает карту, где ломаными линиями обозначен наш маршрут. Припоминаю, как поразил меня однажды вечерний Дубаи, откуда улетали пассажирским лайнером. Такой фантастической феерии позавидует любой город СНГ. Восток!.. Кстати, про восток.

АВИАБАЙКА В ТЕМУ

Раннее утро. Восход. Военный экипаж в полудреме. А полет -- вдоль границы. Вдруг по внутренней связи: "Командир, 5 градусов вправо". Он подворачивает. Через минуту снова: "Еще 5 вправо". Командир, окончательно взбодрившись и вспомнив, что рядом кордон: "Штурман, какой курс?" В наушниках: "А? Что?" -- "Курс, спрашиваю, какой?" -- "Да прежний!" -- "А чего подворачивали?" -- "Я не говорил подворачивать!" -- "Ну как же, -- 5, потом еще 5". -- "Да не говорил я!" -- "А кто сказал?" -- "Я!" -- "Кто -- я?" -- "Радист". Командир оборачивается и смотрит на разомлевшего радиста. "Ну и зачем?" -- "Да солнце прямо в глаза било. А сейчас нормально!.."

Нам солнце не мешает. Не выкатилось еще. Летим навстречу новому дню. И за счет этого как бы обманываем время, "удлиняя" полет -- разница-то в часах существенная. А вот назад будет наоборот. "Пытаю" командира о каких-то необычных рейсах.

-- Вашему брату только и давай сенсации, -- добродушно ворчит КВС. -- По большому счету, каждый полет необычен.

Наш командир долго служил в военной авиации, а там что ни полет, то вводная: на трех двигателях садиться приходилось, пожар в воздухе был, "нога" (стойка шасси) не выпускалась. Свежа и мартовская трагедия в Баку, где при взлете разбился Ил-76 "Азов-Авиа". Вижу, не горит желанием вспоминать всякие ЧП. Не накаркать бы.

Словно назло, вдруг заморгала лампочка на левой панели и противным комариным писком зажужжала сигнализация. Наклонившись, бортинженер несколько раз щелкнул тумблером. Звук исчез, но лампочка продолжает мигать. Что это было, экипаж так и смолчал. "Рабочий момент". А сердечко, честно признаюсь, екнуло.

-- Раньше мы только по Союзу летали, -- поворачивается вполоборота командир. -- Сейчас -- по всему миру. Европу знаю как пять пальцев, в Африке много раз бывали, Южной Америке. Грузы возим, иногда людей. Прилетаешь в какой-нибудь городишко на краю Земли и как подумаешь, что раньше его и на карте бы не нашел, не верится, что так далеко от дома забрался. Местный люд оживляется: "О, Юкрейн?! Шевченко, Кличко, Чернобыль!"...

Монолог прерывает английская речь из наушников -- входим в зону ответственности авиадиспетчера другого государства. Самолет, словно эстафету, передают ему. На экране дисплея наша машина высвечивается маленькой меткой. Диспетчер должен следить, чтобы курс не пересекся с другим самолетом (чем это чревато, объяснять нет нужды: зарезанный у порога дома Питер Нильсен из швейцарской "Скайгард" -- наглядный пример преступного ротозейства). Хотя и в кабине "Ильюшина" есть специальный прибор, предупреждающий об опасном сближении с воздушным судном.

Но хватит о грустном. Знаете ли вы, что из пункта А в пункт Б при одинаковой скорости самолет может долететь на полчаса быстрее, чем в обратном направлении? Правильно, ему поможет попутный ветер. Здесь как раз тот случай. Он подгоняет. Скорость 750 км в час. Но фактически -- все 800. А вот назад будет встречный, и это скажется на времени в пути.

По этому поводу сами пилоты сочинили анекдот. Командир в полете обращается к штурману: "Какой там у нас ветер?" Тот открывает форточку, высовывает голову, потом засовывает обратно и констатирует: "Встречный, чиф!"

...А рассвет уже все заметнее. Небо от горизонта окрашивается в розово-малиновые тона, земля не так темна, скорее пепельно-серая. Четвертый час полета. Предлагаю командиру корабля сделать фото на память. КВС делает знак второму пилоту -- дескать, освободи корреспонденту место. Усаживаюсь в его кресло, примеряю камеру: есть!

-- Теперь меня запечатлите для истории, -- передаю аппарат командиру. Вспышка на долю секунды озаряет кабину.

Прошу разрешения взять штурвал. Получаю "добро", твердо обещая обходиться без резких движений и дергания штурвала, которые плохо кончаются. В марте 1994-го пилоты А-310 "Российских авиалиний" дали "чуть-чуть" порулить детям, а в итоге пассажирский аэробус "Глинка" сорвался с десятикилометровой высоты в глубокий штопор, угробив под Междуреченском 75 человек.

Что вам сказать? Ощущения незабываемые! И понимаешь, что 100-тонная машина летит на автопилоте, но что-то такое шевелится в душе, как-будто только ты управляешь ею, а она, словно какая-нибудь послушная легковушка, готова откликнуться на малейший поворот руки, выполнить любую твою команду, любую прихоть.

...Несколько лет назад была у меня шальная мыслишка промчаться с ветерком над Крещатиком -- тогда еще парады ко Дню Независимости проходили с участием военной авиации. Министр обороны отказать не хотел, но и согласия дать не рискнул. Перевел стрелки на ВВС: как штаб в Виннице решит, так и будет. Мне рассказывали, коллегия всем составом голову ломала, какую б уважительную причину придумать. И придумала: направить журналиста на медкомиссию под Ирпень, а это мероприятие длится месяц (до парада оставалось полторы недели). Так и не слетал. Нынче же истребителей 24 августа над столицей не увидишь -- накладно.

АВИАБАЙКА В ТЕМУ

Некий гражданский пассажир летел как-то в грузовом отсеке военного самолета в другой город. И почему-то летчики зачастили в туалет... Вскоре пассажир учуял характерный запах коньяка и обратил внимание на нетвердую походку пилота. Спрашивает деликатно: "Товарищ, мы в целом-то сядем?" На что слышит резонное: "Не боись, дядя, в воздухе еще ни один самолет не оставался!"

С заключительной фразой спорить трудно. Но вот нетрезвого или выпивающего в воздухе летчика не встречал. На земле, после посадки -- сколько угодно. "Бойцы"! А в небе -- сухой закон. Из-за 100 грамм работу потерять? Глупо.

...Пилотированием "Ильюшина" я наслаждался примерно четверть часа. Там и педали есть, как в грузовике. Уступая место пилоту, взглянул в окно: совсем светло стало. Приступили к снижению. Цифры на высотомере замелькали: 6700. 6200. 5650... Слегка заложило уши. Мне позволили остаться в кабине вплоть до приземления. Сначала вдали, километров, наверное, за 8--10, в дымке показалась взлетно-посадочная полоса -- светящиеся лучики огоньков становились ближе, ближе. Полностью выпущена механизация крыла.

ВПП совсем рядом, рукой подать... Вот уже мчимся над ней... 10 метров, 8, 7, 5... Касание... Включается реверс. Машину чуть "водит" сильный боковой ветер. Уверенно катим по осевой линии полосы. Где-то я вычитал понравившуюся фразу: "Взлет опасен, полет приятен, посадка сложна". И еще говорят, у командира на финише всегда спина мокрая.

-- Спина мокрая -- сливай воду, -- снисходительно произносит КВС, -- увольняться пора. Это значит, выработал летчик свой ресурс.

Покидаю кабину преисполненный гордости, что самое интересное я все-таки, как коллеги, не проспал. Спустившись с трапа, вспоминаю, что второго пилота шутя называют "Три-Ж". Расшифровка со смыслом: "Жилье, жратва, женщины". То есть, в аэропорту прибытия он должен обеспечить экипаж гостиницей, питанием и досугом.

Все так, улыбаются ребята. Только на культурную программу времени нет: спустя десять часов предстоит обратный рейс. Ну, а девушки? А девушки потом. Дома.

АВИАБАЙКА В ТЕМУ

Пеpегонял как-то летчик-провинциал через всю страну с аэpодpома на аэродром потрепанный Ан-2. Промежуточная посадка была на базе дальней авиации, когда там принимали полк стратегических бомбардировщиков. И слышит пилот по радио переговоры диспетчеров с экипажами бомбеpов. Сообщают им куpсы, эшелоны. Военные докладывают: "Я борт такой-то, остаток топлива 10 тонн, обороты в норме, шасси выпустилось и т.д.". Мужик не промах и себе встрял: "Борт такой-то, остаток топлива - 150 кг, иду на одном двигателе, шасси не убирается..." Понятно, на базе переполох, пришлось срочно очистить полосу... Садился наш гордый "кукурузник" под неистовый вой сирен пожарных машин и "скорых". То-то смеху было!..

• Служебная инструкция по безопасности запрещает доступ в кабину посторонним, поэтому рейс, дату, маршрут, фамилии действующих лиц опускаем.

НАШ ОПРОС
ХОТЕЛОСЬ БЫ ВАМ ВЗЯТЬ В РУКИ ШТУРВАЛ?

Эдуард Яндел, рабочий из Словакии, летел в Братиславу:

-- Такое желание меня не посещало. Однажды приземлялись со второй попытки, и то самолет вынесло с полосы из-за сильного бокового ветра. Так что безопаснее все-таки путешествовать в качестве пассажира.

Владимир Качан, мастер завода 410:

-- Конечно, хотел бы. Это же небо, воздушный океан! С парашютом прыгать доводилось, причем страшно во второй раз, не в первый, а вот за штурвалом сидеть -- нет. Удовольствие, наверное, большое.

Лидия Андриевская, диспетчер-координатор аэропорта "Киев":

-- Ой, я уже лет десять не летала, с тех пор, как билеты подорожали. В кабине экипажа бывала. Но чтобы самой в воздухе "рулить"... Наверное, испытывать судьбу не стоит. Пусть каждый занимается своим делом.