ГЕНИЙ РОЛЕЙ ВТОРОГО ПЛАНА

Вчера на Байковом кладбище в Киеве похоронили замечательного актера, поистине народного любимца -- Борислава Брондукова. Он был из тех, кому при жизни многого не додали -- привилегий, денег, в конце концов... Последние годы о нем вспоминали только в связи с какими-то датами. И, как всегда бывает в таких случаях, после его ухода осталась щемящая горечь...

После упоминания о последнем интервью Борислава Николаевича, напечатанном в первом номере "Сегодня", в редакцию стали звонить читатели. По их многочисленным просьбам мы решили повторить публикацию.

По популярности Борислав Брондуков в свое время стоял в одном ряду с Савелием Крамаровым, Георгием Вициным, Юрием Никулиным. Внук татарки, сын русского и польки, блестящий характерный актер, он -- единственный в своем роде гений ролей второго плана: присутствие Брондукова в фильме порой затмевало главных героев. Его жена Екатерина Петровна, в свою очередь, -- гений роли жены гения. В свое время провинциальная 18-летняя девочка из Быковни мечтала стать актрисой. После Театрального института успела даже сняться в нескольких фильмах ("Комиссары" Николая Мащенко и др.). В институт, правда, поступила не без протекции восходящей кинозвезды Брондукова. Подозреваю, что и 12-летняя разница в возрасте, и эта протекция породили немало слухов о "расчетливости пронырливой провинциалки", на которой вскоре женился Брондуков. Я ничем не утешу любителей сплетен, потому что расчет заканчивается там, где начинаются болезни и нужда.

Катя буквально вытащила Борислава Николаевича после двух инсультов и, презрев амбиции, занялась надомным шитьем. Так и живет любимец публики -- на президентскую стипендию в 350 гривен (в последние годы актер получал пенсию в 500 грн. -- Ред.) да на деньги с заказов жены. Честно говоря, я была уверена, что на 80% интервью будет состоять из монологов о тяжкой доле артиста и его болезнях. Ан нет! Меня встретила приветливая хозяйка, а в глубине коридора, улыбаясь, стоял сам Брондуков. Когда мы уселись за круглый стол в уютной гостиной, я почувствовала себя Тимуром Кизяковым из передачи "Пока все дома". Костя, старший сын Брондуковых, отсыпался после ночной смены, а младший, Богдан, был на занятиях в театральном институте. Катя с гордостью подвинула мне коробку конфет: "Угощайтесь, клиентка вчера принесла!"

-- Борислав Николаевич, самые популярные фильмы с вашим участием снимались в Москве. А что, на студии Довженко было мало интересных предложений?

-- Киевская студия никогда не пользовалась успехом. А сейчас она тем более считается провинциальной. В Москве жизнь била ключом, вот и уезжали. Меня тоже очень звали, особенно после "Афони", квартиру давали, я ее даже видел. Но... Жена не захотела.

Е.П.: -- Да, я виновата, побоялась срываться с места. Все-таки здесь спокойнее.

Б.Н.: -- А ведь работа в Киеве и в Москве -- это небо и земля. Мосфильмовская гостиница -- родной дом. У меня там был постоянный номер, и даже когда Катя приезжала без меня, ее встречали, как свою.

Е.П.: -- Я часто ездила с Борей на съемки. Но когда он подолгу был в Москве и между съемками на пару дней вырывался домой, дети встречали его криком: "Ура! Папа в командировку приехал!" Он всегда привозил сумки еды. Тут же начинал что-то делать, мастерить мебель, готовить, в общем, он мог все! Зарабатывал неплохо, но... Компании любил очень и частенько из Москвы привозил "недогулянные" гонорары. Его и сейчас иногда приглашают, но ему сложно. И, честно говоря, я специально называю режиссерам нереальные суммы, чтобы они отказывались. То же и с рекламой. Пару раз снялся -- дали копейки. Я считаю, что если уж позориться (а реклама -- это позор!), то не задаром.

-- А что за фильм "Чича", он вроде "свеженький"?

Б.Н.: -- Да, снял его очень сильный режиссер -- Мельников. Я играю там алкаша, роль второго плана. Всегда отказывался от главных ролей, причем запросто. Но тут же, в этом самом сценарии, находил даже не роль, а наметку образа -- и все! "Давайте, -- говорил, -- сделаю вам уникальный образ, только сам, не мешайте!" Я всегда любил работать и делал только то, что хотел. Поэтому мне очень нравится, например, фильм "Смотри в оба". Режиссер позволял мне все, я буквально купался в этой роли. Кстати, в свое время, кажется, в 1980 году, картина стала фильмом года.

Е.П.: -- Хотите, мы вам покажем небольшой фильм о Боре, снятый Наташей Кондратьевой в "Артеке", где мы были на фестивале? Наконец-то у нас появился видеомагнитофон (я его выиграла в передаче "Лего-экспресс") и теперь собираю все Борины фильмы.

На экране интервью с четой Брондуковых перемежается отрывками из фильмов. После сцены из фильма "Табор уходит в небо" Борислав Николаевич ностальгически вздыхает.

-- Вы помните, как вас позвали в эту картину?

Е.П.: -- Все началось с "Афони", когда в него буквально влюбилась съемочная группа!

Б.Н. -- Ну, перестань... В общем, Лотяну искал на эту роль настоящего цыгана. До меня уже человек десять пробовались. И тогда "афонинский" оператор Вронский посоветовал ему меня: "Брондуков тебе кого угодно сделает, хоть цыгана, хоть турка". Я был уже с опытом и мог сыграть это своеобразно, без цыганского акцента. С цыганами было очень интересно работать. В фильме снималась и знаменитая Ляля Черная, играла колоритную такую старуху.

Е. П.:-- Боря, а ты помнишь инцидент с дублершей для Светланы Томы?

-- А зачем Томе нужна была дублерша?

Е.П.: -- Ну как же... Для сцены с голой грудью. Лотяну умолял ее, чтобы в сцене снялась дублерша с красивым бюстом. Тома -- ни в какую! Многие потом говорили, что грудь все же надо было "заменить". А Боря, кстати, согласился, чтобы его озвучивали. Во многих фильмах он "говорил" голосом актера Ефимова.

-- Борислав Николаевич, раньше актерские труппы часто гастролировали. Вы ездили с "Табором" по Союзу?

Б.Н.: -- Да, немного.

Е.П.: -- Он вообще этим мало занимался. У актеров была своя программа, ролики, у Бори же ничего этого не было. Он артист кино и не умеет работать на эстраде.

-- Как вам работалось с Рязановым?

Б.Н.:-- Прекрасно! Он меня звал, куда только мог. Пригласил в "Жестокий романс": "Боря, совсем маленькая роль, слуга!" Пожалуйста! На этой картине все попали в такой круговорот противостояния Рязанов -- Михалков, что вам сказать! Михалков -- глыба, талант из него так и прет. Он вцепился в эту роль и зажал Эльдара со всех сторон! Но Рязанов только с виду кажется мягким. Он любит, чтобы все было так, как он решил. И вот нашла коса на камень. Когда они спорили, мы все прятались в кусты. Это был бой титанов: "Эльдар, кончай трепотней заниматься! Я знаю, как мне это делать", -- кипел Михалков. Он же здоровый такой! Задавил Эльдара, как пацана. Трудно ему было. А тут еще Гурченко отказалась сниматься в роли Огудаловой. Как он ее уговаривал! Но и Фрейндлих справилась.

-- Вам в быту популярность помогала?

Б.Н.: -- Конечно! В Москве мог зайти в Елисеевский магазин, сразу в подсобку. Мне давали лучшие деликатесы. А если говорили: "Этого нет, извините", я им отвечал: "Да ла-адно, знаю, что есть, доставайте!"

Е.П.: -- А однажды летом Боря зашел на Бессарабку за чесноком. Возвращается домой -- веселый: три букета подарили, яблоки, еще что-то. Есть у нас и спонсор, директор гастронома. Боря от него без сумочки не приходит. Но мы этим редко пользуемся, когда уж совсем прижмет. Как-то для рекламы позвали пообедать в кафе "Клов". Такие ребята чудесные, сказали: "Приходите в любой момент, у вас "золотая карточка". Стесняется. Чего ты стесняешься? Тебе питание нужно, витамины.

-- Борислав Николаевич, были у вас несостоявшиеся роли?

Б.Н.: -- Пожалуй, только в картине "Белая птица с черной отметиной" у Ильенко. Я должен был играть звонаря, отца главных героев. Честно скажу, испугался. Понял, что не смогу, не потяну. Молодой был. А тут такие "дети" -- Миколайчук, Ступка...

-- Скажите, а вам нравились какие-нибудь актрисы?

-- Честно -- нет. Работа заслоняла все.

Е.П.: -- Он женился на мне в 31 год. До меня была женщина, но очень недолго. В общем, тяжелый случай, и я говорю это без иронии. Поэтому все друзья радовались, когда появилась я -- он отошел, оттаял.

Б.Н.: -- Да, я понял, что Катя мне послана Господом Богом.

-- Вы крещеный?

Б.Н.: -- Я даже помню, как меня крестили в 43-м, мне было 5 лет. Жили мы в селе Дубова на Полесье. Половина села была православная, половина -- польская община, католики. Приехал ксендз из Житомира, накинули мне на голову покрывало, водички налили... Мать помню на крестинах, бабушку.

-- А отца?

Е.П.: -- О-о-о! Его отец -- это отдельная история, для Бори -- во многом мистическая.

Б.Н.: -- Благодаря отцу я живу на этом свете. Он несколько раз буквально спасал меня. В месяц от роду я заболел коклюшем...

Е.П.: --... и отец шел по селу с ним на руках. А навстречу -- старенькая бабулька: "Що, дитина хвора?"-- "Да". -- "Хочеш, щоб вiн жив? Вставай удосвiта i носи його над галом". А "гало" -- это болотистое место, где, видимо, были йодистые испарения. И отец не ленился, вставал в 4 утра и носил его в пеленочках над этим галом. А когда у Бори был второй инсульт, он все время вспоминал папу. Фотография отца лежала в тумбочке, в палате. Боря достанет, посмотрит, поцелует ее -- и спрячет. Каждый день его память отматывала события детства, он рассказывал мне про отца. Какая-то удивительная установилась между ними энергетическая связь. Знаете, Боре становилось легче, он говорил: "Вроде бы я снова с отцом". И шаг за шагом восстанавливался.

-- Вам помогали друзья?

Е.П.: -- Еще как! Особенно после первого инсульта. Помогал весь Союз: Мережко из Москвы передал лекарство, из Питера самолетом присылали церебролизин. А когда второй инсульт случился -- почти никого не было. Время такое жестокое. Слава Богу, обошлось.

-- А в Быковне, в доме ваших родителей, часто бываете?

Е.П.: -- Боря не хочет туда ехать. Я думала сдать квартиру и на эти деньги обустроить там все, чтобы он был на воздухе, но... Он плохо видит, уже не может ничего делать, а дети у меня, вроде барчуков, не умеют таким хозяйством заниматься. А еще, давно это было, Боря поругался там с моим отцом. Он сделал что-то, а отец разрушил -- ты тут, мол, не хозяин. Уже и папа мой умер, а Боря приедет туда -- и сразу домой рвется. Плохо ему там, и все...

-- Что это мы все о грустном. Давайте, Борислав Николаевич, поговорим о ваших последних фильмах.

Б.Н.: -- В "Трам-тарарам, или С бухты барахты" Разбаева со мной играли Саша Панкратов-Черный, Булдаков. С Сашей мы очень сдружились. Параллельно снялся в "Мастере и Маргарите" у Карры, в фильме, который, если знаете, исчез.

Е.П.: -- Боря сыграл там администратора Варенуху. И опять неприятность. Приехал в Санкт-Петербург сниматься, решил поменять деньги и ждал во дворе открытия кассы. Вдруг удар в спину! Очнулся почему-то в подъезде. Позже выяснилось: какой-то парень подвыпивший сбил его машиной, а потом отволок в подъезд.

Б.Н.: -- Вообще этот фильм окутан какой-то мистической завесой, все боялись сниматься, попадали в истории...

-- Телевизор любите смотреть?

Б.Н.: -- Нет, смотрю только московские последние известия. Всегда слушал "Голос Америки". И не скрывал этого. А в компании мог сказать: "Стукачи есть? Только что по "Голосу" передали..." Я -- рисковый парень.

-- Да уж, довольно рискованно часто играть, к примеру, алкоголиков. Вы понимали душевное состояние этих людей?

Б.Н.. -- Конечно. Я тоже выпивал в компаниях. Но запоев не было. Очень сочувствую алкоголикам. Встретил Юру Богатырева незадолго до его смерти: "Ну, пойдем, Борь, выпьем! Мне надо!" Он очень сильно пил, мог с самого утра побежать за водкой. Артистам вообще это угрожает. Частые поездки, съемки, гостиницы, радость встречи...

-- В следующем году у вас юбилей (в 1998-м Бориславу Брондукову исполнилось 60. -- Ред.), как-то готовитесь?

Е.П.: -- Да никак. Были, правда, разговоры, что хорошо бы пригласить Рязанова вести юбилей. Под него, думаю, и деньги нашли бы. Хотелось бы, конечно, отметить.

Б.Н.: -- А знаете, я родился в первый день весны...

У Чехова есть рассказ, где пожилой комик после своего бенефиса просыпается ночью в гримерной. Отшумели аплодисменты, отгуляли друзья, а старика даже никто домой не отвез. "Разыгрывал шутов, зубоскалил... Эх-х! Сожрала меня эта яма... Спета песня!.."