"К ЕГО СМЕРТИ Я БЫЛА ГОТОВА", --

Дом в Быковне, где доживал последние годы Борислав Брондуков, не узнать. Мы даже проехали мимо. Искали знакомые ориентиры -- "присевшую" калитку, обветшалый забор... Как было пару лет назад. Теперь все другое: и калитка, и забор, и ремонт в доме отличный, и мебель новая. Жить бы и жить...

Неделю назад Борислава Николаевича не стало.

"Я -- ЖЕНА АРТИСТА"

Екатерину Брондукову каждый день атакуют журналисты. Как бы ни было тяжело, не отказывает во встрече никому. "Я -- жена артиста", -- говорит она и в сотый раз достает папку с фотографиями, планшетки с наградами, грамоты.

-- Вот медаль народного, вот -- заслуженного, эти -- имени Александра Довженко и Ивана Мыколайчука. А в прошлом году, на 65-летие Бронечки, его посвятили в генералы войска казацкого, даже погоны подарили. А если поправится, пообещали еще сшить генеральскую форму! От Украинской патриархальной церкви преподнесли орден Святого Аристратига Михаила. Много было тогда гостей, подарков...

-- А в этом году как отмечали день рождения Борислава Николаевича (он родился 1 марта 1938 года. -- Авт.)

-- Никого не звала. Была только одна женщина -- большая поклонница моего артиста. Она испекла огромный торт в подарок. Мы открыли шампанское и выпили за здоровье Бронечки. Именинник сидел на диване. Причем держался по-особому, красиво, благородно как-то. Он всегда старался при женщинах показать себя в лучшем виде. Я ему тоже дала капельку шампанского и чуть-чуть тортика.

ИЗ ПРЕДЫДУЩЕГО ИНТЕРВЬЮ "Броня любил готовить, -- вспоминает Екатерина Петровна. -- Сам домашнюю колбасу делал, буженину. Гостей любил. Когда снимался в Москве, а у нас был дефицит всего, он привозил кучу гостинцев -- мы собирали друзей и весь этот дефицит ели!"

-- Екатерина Петровна, ваш дом не узнать...

-- Не было бы счастья, да несчастье помогло. Я ни у кого не просила денег. Кто-то прочитал о нас в газетах, кто-то увидел сюжет по телевизору. Люди сами звонили и предлагали помощь. Николай Мащенко попросил своего друга банкира и тот дал деньги на ремонт. Сергей Платонов тоже очень помог... У Бронечки и пенсия в последнее время была хорошая -- больше 700 гривен.

ИЗ ПРЕДЫДУЩЕГО ИНТЕРВЬЮ "Был период, когда не было денег, чтобы купить еду, те крохи, что появлялись, уходили на лекарства. Костя, старший сын, тогда устроился в таксопарк, но денег не платили. Нас кормил младший, 12-летний Богдан -- он, как и многие ребята, пошел мыть машины... У меня не было возможности пойти работать, но бралась за все, что попадалось под руки. Одна пианистка заказала мне шесть концертных платьев. Моя трудовая книжка с 74-года лежит на студии Довженко. Я снялась в нескольких фильмах, работала в концертах... Но надо было выбирать -- быть женой или актрисой. Я выбрала первое".

-- Квартиру на Печерске по-прежнему сдаете?

-- Да. И это здорово нас выручает. Помню, как мы не хотели переезжать оттуда в Быковню. Броня столько вложил в ту квартиру! Но здесь было лучше, несмотря на те жуткие условия, в которых мы жили. Все-таки свежий воздух, мне легко было Броню вывести погулять. А там он только из окошка мог выглядывать.

-- Вы и дальше будете жить в Быковне?

-- Конечно. И сыновья мои здесь живут, и невестки. Очень замечательные девочки. Костя женился на Тонечке, а Богдану на свадьбе брата приглянулась сестра невесты, Аня. Правда, у них еще свадьбы не было, но обязательно будет. На банкете я не была, сидела с Броней дома -- его одного нельзя было оставлять. На следующий день я украсила двор шариками-ленточками и мы отгуляли еще раз свадьбу. Делали шашлыки, фотографировались...

СПАСИБО ЗА ЯРКУЮ ЖИЗНЬ

-- Дедом Бронечка побыть не успел. Я ему как-то говорила: "Представляешь, мы с тобой -- дед и баба. Будет малыш по дому бегать..." Он улыбнулся.

-- Вы думаете, он все понимал?

-- Мне кажется, до самой последней минуты. Ни сказать, ни показать своих чувств не мог, а вот понимать -- понимал. Когда в комнате протекал потолок, он посмотрит вверх, скривится. Когда же увидел комнату после ремонта -- глаза заиграли. А вот недавно было. Он все стонал и я не могла понять, что у него болит. А потом говорю: "Броня, может это ты говорить начинаешь? Репетируешь так?" Он легонько прикоснулся ко мне. Я с ним постоянно разговаривала, рассказывала обо всем, что происходит в доме. В последние его дни мы вместе смотрели "Военно-полевой роман". Броня, правда, только слушал. И когда с экрана донеслось: "Риоритта, Риоритта..." он заплакал.

ИЗ ПРЕДЫДУЩЕГО ИНТЕРВЬЮ "Сорок шесть лет было мужу, когда случился первый инсульт. Он как-то быстро выкарабкался и продолжал сниматься. Потом перестройка, развал Союза и... артист Брондуков оказался никому не нужным. Ему было больно видеть, как нищенствует наша семья, как умирает кино... Был подавлен, разбит, конечно, сердце не выдержало, в 93-м году -- второй инсульт. Это был период, когда не было денег, те крохи, что появлялись, уходили на лекарства. Через три года у него случился третий инсульт, затем -- операция по удалению гематомы мозга и последовавшие за ней приступы эпилепсии. Броня перестал разговаривать и не мог передвигаться без посторонней помощи.

-- После стольких лет болезни Борислава Николаевича, его смерть не была для вас неожиданной?

-- Конечно. Я к этому была готова. После второго инсульта я думала, что третий будет последним. А он еще столько прожил. Умер 10 марта в пять часов вечера. Я до последнего его протирала, как велели врачи, давала таблетки. А в тот день, 10 марта, пришел доктор и говорит: уже не надо ничего, ему ничем не поможешь. Тогда я села возле Брони и стала читать псалмы. Зашел Богдан, посмотрел на отца, потом на меня и я поняла, что уже все... Его не стало в пять часов вечера.

Я почувствовала не горе, а облегчение сначала за него, а потом и за себя. Впервые за много лет шла по городу, не спеша. Вспоминала. Я же вечно бежала, спешила домой. Давно не садилась обедать -- все на ходу.

-- Вам помогли с похоронами?

-- Я сразу же позвонила в Гильдию кинематографистов. Они полностью взяли на себя похороны. Проститься с Броней пришло очень много людей. Было очень тихо, все это заметили. В костеле вел службу сам Кардинал, потом со всеми даже поехал на кладбище. Было очень много звонков из Москвы. А телеграмм сколько! От Кучмы, Ющенко, Литвина, Омельченко...

Прощаясь с Бронечкой, сказала ему спасибо за ту яркую жизнь, которую мы прожили вместе. В апреле, если бы он дожил, было бы 35 лет как мы поженились.

ИЗ ПРЕДЫДУЩЕГО ИНТЕРВЬЮ "В молодости все девчонки мечтают, чтобы их избранник был высоким, стройным, сказочно красивым. А у Бронечки необыкновенно красивая душа. К тому же он всегда был заводилой в компании, с ним очень весело. Да и компания какая была -- Мыколайчук, Степанков, Нина Матвиенко... Но я даже не предполагала, что мы можем пожениться. Об этом подумал мой папа. Я все позже стала приходить домой (никак не могли с Бронечкой наговориться), и однажды нас возле дома "застукала" моя мама. "Что вы здесь ютитесь, идите в дом", -- предложила она. А на утро папа показал мне большой кулак и сказал: "Не знаю, что там у вас, а давайте расписывайтесь". Мы были не против".

-- Как дальше будете жить, Екатерина Петровна?

-- Это будет для меня год Брондукова. Я всегда собирала вырезки из газет, журналов, все что о нем писали. Вот разберу это все по годам и сделаю то ли альбом, то ли подшивку какую. Фотографии упорядочу. Хочу предложить этот переулок переименовать из Броварского в улицу имени Брондукова, в Киеве, на нашем доме, установить мемориальную доску. Памятник поставить хочу. А что будет дальше -- не знаю Жить надо...

ОТЕЦ ВСЕ ПРЕВРАЩАЛ В ШУТКУ

В день нашего приезда дома был Константин. Он встречал и провожал гостей, суетился на кухне. На минуту присел возле нас. Похож на отца. Тот же прищур, улыбка и ямочки на щеках.

-- В тот четверг я надеялся, что все будет нормально. Он всегда выкарабкивался... Отец был очень веселым человеком, все превращал в шутку. Даже серьезные проблемы заканчивались смехом. Если спросите, какое самое яркое воспоминание об отце, даже не отвечу. Трудно выделить что-то. Всегда было здорово, когда он рядом. Весело было, когда собирались папины друзья -- шум, гам. Хотя и боялся я его. Правда, один раз только подзатыльник получил, за двойку. Учился я не ахти.

-- Вы по специальности экономист, а в артисты никогда не тянуло?

-- У меня незаконченное высшее образование. Быть актером хотелось в детстве. Но все закончилось после первых проб. Отец пришел домой и говорит: "Ерундово у тебя получилось". На том и порешили. Брат хоть и поступил в театральный, но на продюссерский факультет.

-- Какая отцовская роль вам больше всего нравится?

-- Товарища Лыкина в фильме "Смотри в оба". Папа тоже очень любил эту работу -- ему дали волю на съемках и он показал свой талант. Я смотрю все фильмы, в которых играл отец. На работе постоянно переключают телевизор с канала на канал, но когда на экране Брондуков, прошу пульт не трогать.

-- Популярность отца на вас отражалась?

-- Она меня никогда не тяготила. Вот отца порой донимали так, что он ругался. Иногда даже извиняться за него приходилось.

ТРИДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

Есть у Екатерины Петровны шкатулка с письмами от мужа со съемочных площадок. Его порой не было дома месяцами.

-- У нас 14 лет не было телефона. Мы бегали на почту созваниваться, но чаще писали друг другу письма. Храню все до единого.

Вот отрывки из одного письма, посланного Брондуковым в день рождения Катерины Петровны.

"...Людям сняться сині гори,
Мені ж твої очі
Людям хочеться багато,
Мені ж тебе доста.
Хочеш стану я росою,
Тільки умивайся
Хочеш ніжки поцілую, та не надглумляйся.

...Ти прилинь, моя голубко, з далекого краю.
Обніми мене, як вмієш, так тебе чекаю.
Пошепчи мені тихенько своїми устами,
Поцілуй, а ти це вмієш -- сильно, до нестями.

...Оце і є моя пісня любові до тебе. Який я щасливий зараз, Катериночко. Признаюсь, я навіть цього менше розумів раніше. Тобто я може й розумів, але не було для мене того шоку, який ти зробила для мене своїм останнім листом. Ти так мені ніколи не писала! Ти обходила стороною те слово, що нас повинно гріти все наше житття... Ти писала раніше, а душа щось замовчувала, я теж мовчав, переживав. А от зараз в твоїх листочках щось з"явилось таке, що мене кинуло в стихію і проявило мою велику-велику любов до тебе, моя жіночко дорога, Катериночка". 23. 08. 74.