"ГРЕСЬ, Я ТЕБЯ ОБОЖАЮ!" -- ТАК РОЛАН БЫКОВ ПОДПИСАЛ СВОЮ КНИГУ УКРАИНСКОМУ РЕЖИССЕРУ

Знающие народного артиста Украины, кинорежиссера Виктора Греся, празднующего свой 65-летний юбилей, называют его талантливым и непредсказуемым, одержимым и настойчивым, максималистом и вечно молодым. Над каждой картиной он бился и защищал, как собственного ребенка. И "дети" получались воистину замечательными. Вот и сегодня Виктор Степанович со своим замыслом украинской саги "Тарас Бульба" продолжает громко стучать во все "двери" и, как всегда, неистово верит в его осуществление

Он снял всего два полнометражных фильма -- "Черная курица или другие подземные жители" и "Новые приключения янки при дворе короля Артура". А до этого три замечательные короткометражки. И между ними непозволительно большие перерывы. Последний фильм был в 1988-ом. Но все эти годы он снимал... в своей фантазии сотни фильмов, так как все время что-то придумывал и писал. Шло накопление, которое потом "выстреливало" зрелыми, мудрыми киноопусами.

Он человек удивительно верный, например, сняв Марию Ростиславовну Капнист лишь в одном своем фильме, он остался верен ее памяти навсегда. Да и познакомились мы с ним как раз на очередном дне ее памяти. Он до сих пор не изменяет студии Довженко, которая сама изменяла и предавала многих.

В его фильмах есть особая атмосфера, где важны звуки, шорохи, тона и полутона, краски, свет и тени. Они напоминают о вещах все более забываемых -- доброте, вере, преданности, отзывчивости. Первый дипломный "Кто умрет сегодня"-- суровый, в стиле Тарковского, где небольшой фрагмент войны, как ее образное обобщение. Именно этот первый маленький фильм создал ему достойный творческий авторитет. А вторая короткометражка "Слепой дождь" о зарождении любви -- в стиле лучезарного кинематографа 60-х -- очень настроенческая и поэтичная -- принесла Гресю "Золотую нимфу" кинофестиваля в Монте-Карло. Обе сделаны в чрезвычайно сложном жанре -- без слов, только на игре актеров, натуры, деталей и музыки. А для таких "бессловесных фильмов" нужно быть киноювелиром.

Его замыслы связанны с историями и героями, которых, как правило, режиссеры чаще всего боятся и обходят стороной. А его тянут, как магнитом, Фауст, Дон Кихот, Данко, герои Булгакова, Достоевского и страстно любимого им Гоголя. Творческим счастьем для него стала "Черная курица". А когда смотришь двухсерийные "Новые приключения янки...", поражаешься -- неужели такой сложнейший по масштабам, технологиям и глубине мысли фильм можно было сделать на студии Довженко? Это же просто голливудские масштабы!

-- А вы знаете, что меня во ВГИКЕ считали одним из лучших комедиографов, причем, мне более близок Данелия, с его печальным и светлым юмором.

-- Ведь вы спокойно могли бы работать и в Москве, чего за Киев "держитесь"?

-- Есть люди, как перелетные птицы, им все равно, где сидеть. Я -- не перелетная птица. И дети мои такие. Мы очень патриархальны. Я рад, что у меня тут уйма предков, что они казацкого рода, что есть мой хутор. Это очень характерная для нас черта -- помнить и уважать прошлое. Вот то, что сейчас происходит -- это как будто ветер занес совершенно из других стран: плевать в прошлое, в своих предков, взламывать их могилы...

И у меня в молодости была наивная уверенность -- не важно место куда ты едешь, а важно кто ты. И жизнь меня за это очень крепко ударила. Я -- южанин и не урбанист -- и потому долго находиться в Москве не могу. А после ВГИКа я же был распределен на "Ленфильм", но приехал директор киевской киностудии Цвиркунов и уговорил меня ехать в Киев. И постоянно меня приглашали на "Мосфильм", а Марк Донской (в честь которого я назвал сына) просто забирал на студию им. Горького.

"МНЕ ВСЕГДА МЕШАЕТ МОЯ НЕУЕМНАЯ ФАНТАЗИЯ"

-- Виктор Степанович, в ваших фильмах снимались такие замечательные московские актеры. Как вы на них выходили?

-- Я очень понимаю Тарковского, у которого его актеры "продолжались" во всех его фильмах, и если кто-то из них умирал -- его место не было занято. Так и у меня есть мои актеры, которым не надо много объяснять, ведь мы из одного мира. Это, прежде всего, три актера: Кашпур, Сошальский и Филозов.

Альберт Филозов не просто друг -- я без него, как без воздуха. Мне жалко, что он стареет, и я уже не могу его снять в каких-то задуманных вещах. И, конечно же, я не вижу "Черную курицу" без Филозова-учителя. А как для меня было важно, что в одной статье о нем написали, что "Гресь самый филозовский режиссер".

Евстигнеев тоже был очень мой человек. Я мечтал его снять в "Страшной мести" Гоголя в просто шекспировской роли Колдуна. Еще мечтался с ним горьковский рассказ "Дед Архип и Ленька", сценарий был готов...

Гафт у меня тоже снялся только в одной картине -- "Черной курице". Он должен был еще играть Короля Артура в "Приключениях янки", но из-за этих перелетов не получилось... И мне все говорили: "Ой, его так тяжело снимать". Когда же мы закончили съемки, Гафт сказал: "Витя, ты понимаешь, что ты снял потрясающую картину. Пройдет немного времени и ты это почувствуешь". И он, человек достаточно замкнутый, даже ввел меня в свой дом.

После "Черной курицы" передо мной открылись такие возможности! Но мне всегда мешает моя огромная фантазия. Все задуманное хочется снять и, зачастую, планы совпадают. Так, я не снял свою "Каштанку", написанную с Александром Володиным. Там Клоуна должен был играть Филозов. Позже в этой роли я хотел снять Пьера Ришара -- была такая возможность...

-- Вот ведь за вашей спиной иногда говорят, что Гресю легко снимать -- у него играют звезды...

-- Вообще, все эти разговоры, что Гресь не ищет таланты, а пользуется известными именами... А не от страха ли они сами не берут таких актеров, так как талантливые сразу же раскусывают с кем имеют дело. И тогда либо "вытирают ноги" о режиссера, либо так поворачиваются, что фильм становится неудачей.

Конечно, можно открывать. Ведь открыл же я мальчика из Архангельска -- Виталика Сидлецкого в "Черной курице". Мне на пробы приводили очень много детей -- но все не то. И как-то совершенно случайно возле балетного училища, где мы отбирали для фильма "фрейлин", увидели какое-то маленькое существо в коротких штанишках с одной лямочкой через плечо, за ручку с мамой. Там не было ничего дворянского, но глаза! И я сказал: "Вот такой мне надо!"

-- Почему уже первый фильм "Кто умрет сегодня" стал для вас таким "кровавым"?

-- Я снимал одну из новелл в альманахе о войне. Две другие делали Мащенко и Ильяшенко. Мой фильм был пронизан библейскими мотивами, а как в те годы можно было допустить такую стилистику? Мне на худсовете приписали "пораженческие, упаднические настроения, абстрактный гуманизм", и, вообще, фильм назвали "идейно порочным". В жизни я, наверное, себя не смог бы так защитить, а вот фильм я защищал неистово. Требовали многое вырезать и изменить. Но для себя я решил: если сейчас это сделаю -- уже никогда не поднимусь. Меня отстранили от монтажа. А когда его вообще запретили, то Ивченко вступился, сказав: "Дайте парню хоть защититься". Во ВГИКе я защитился на отлично. Возвращаюсь в Киев, а на меня уже выпущен приказ -- "без права постановки". Я приезжаю в Москву получать диплом и рассказываю все председателю комиссии Марку Донскому, а он такой эмоциональный: "Я, народный артист, лауреат Государственной премии поставил "отлично" -- значит это -- "отлично везде и для всех, в том числе и для Украины!" Схватил картину -- и в Болшево (дом отдыха Союза кинематографистов). А там в выходной день были все киносветила: Герасимов, Ромм, Райзман, Чухрай, Галич. Картина им очень понравилась. На следующий день вызывает меня Кокарева, главный редактор Госкино: "Виктор, картина очень талантливая, но выйти она не может. Не волнуйся, в обиду мы тебя не дадим. Что ты хочешь снимать?"

"Кто умрет сегодня" очень сильно ударила по мне и физически, так как после блужданиям по ледяной воде Сиваша, где это снималось, я застудил ноги. Уже позже началось тяжелое заболевание, и мне сказали, что отрежут ноги. И тогда я ударился в голодание по 30--40 дней и во все йоговские системы -- и болезнь отступила. Сейчас в этой картине я хочу кое-что перемонтировать, сделать современный звук. И это очень важно сделать именно к 60-летию Победы.

"ПРИЕЗЖАЙ. ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО"

Лет десять назад, в то же время, когда Гресь начал свой "крестный путь" к "Тарасу", свой "Огнем и мечем" мечтал снять и Ежи Гоффман. Польский фильм давно снят и уже успел войти в мировую киноклассику, а съемки фильма Греся еще и не начинались... По последним раскладам он должен быть украино-польско-французским. Продюсирование на себя "взвалил" польский бизнесмен и продюсер Мичислав Дуркалец. Он рассказал мне, что пока еще ведутся активные переговоры с инвесторами фильма.

-- Его уже запускало московское телевидение с киностудией Довженко как многосерийный телефильм. Потом снова как бы была ситуация, когда я понадеялся. Тогда на студию приезжал Президент Украины, и директор студии Николай Мащенко, надо ему отдать должное, говорил об этом фильме. Как всегда на словах все поддерживают, а потом тишина. Один лишь мэр Киева помог с деньгами на английский перевод. Сейчас вопрос стоит так: либо это будет украинский фильм в копродукции, либо это снова сделают другие страны, но я его все равно буду снимать. Для меня это выстраданная "Запорожская Иллиада". И, конечно, сегодня на такой фильм нужен президентский грант, чтобы хотя бы начать снимать. Гоголь заслужил, чтобы этот грант выделили к его 200-летию. Как было в России на такой же юбилей Пушкина. Так была снята "Капитанская дочка". Кстати, снимать ее должен был я. Но когда была отпущена огромная сумма, то там сказали: "Если такие деньги -- должен быть российский режиссер". И я это понимаю. Хотя знаю, что сделал бы лучше. Тогда и потом, уже в борьбе за "Бульбу", очень помогал Ролан Быков, который мне даже свою книгу подписал: "Гресь, я тебя обожаю".

Наш посол во Франции Юрий Сергеев напрямую общался с Депардье по поводу роли Тараса, и тот письменно подтвердил свою готовность. Это действительно его роль. И личность Ларисы Кадочниковой, начинавшей в лучших украинских фильмах, для меня тоже принципиальна в роли жены Тараса. Алексей Петренко, которого я все эти годы "видел" Тарасом, надеюсь, будет играть уже его отца. Думаю, что Филозов сможет сыграть отца Панночки.

-- А вы знаете, что у него жена из Запорожья?

-- Так я же их и "повенчал"! Это началось на "Черной курице", она там работала замдиректора.

-- А это правда, что ставить батальные сцены вы приглашаете самого Спилберга?

-- Не знаю откуда эта информация. Ну пусть пишут. Мы всегда сами ставили батальные сцены, но делали это от несчастья.

-- Но ведь у вас фильмы не для массового зрителя?

-- Я хочу сделать такую картину, которая будет интересна всем, но не хочу делать ее примитивными мазками. Она обязательно будет пронизана юмором, так как без этого "Бульбу" не поднять. Когда китайцы подписали со мной договор на съемки "Соловья" Андерсена, я сказал: "Вы не беспокойтесь, я могу и зрелищное", -- а они мне ответили: "Зрелищных" режиссеров у нас много, вы нас заинтересовали совсем с другой стороны. Вы должны успеть к такому-то фестивалю и получить приз".

-- А как вы познакомились со своей женой Нонной Генриховной, и как она вас, такого неуемного, выдерживает?

-- Я поехал отбирать актеров во Львов. Там был и мой друг Витя Мережко (соавтор сценариев первых фильмов Греся --Авт.), и Нонна оказалась подругой его знакомой. Конечно, она удивительный художник-модельер, и, вообще, человек очень талантливый. Она, по сути, его "положила" на меня. Недаром у нее имя "Нонна", что в переводе с латинского "мать-кормилица". Она, действительно, кормила всю семью (ведь я редко снимал). Нонна, кстати, на трех моих фильмах была художником по костюмам и даже снималась в эпизоде "Кто умрет сегодня". Более того, костюмы из мешковины для "Черной курицы" и "Янки..." пошиты ею дома, так как это было дешевле. До сих пор, когда в очередной раз либо закроют фильм, либо какие-то неприятности, звоню домой и слышу сначала ее вздох, а потом спокойные слова: "Ничего. Приезжай. Все будет хорошо".

Мне и за детей своих не стыдно, и не потому что я -- их отец. Мне кажется, что Марку фантазия досталась от меня, и я ему завидую, что он рисует и может на бумаге ее излить. И, вообще, многое умеет и делает. Дочь Аня очень целеустремленный человек -- ей фамилия очень даже мешала. Она сейчас главный режиссер "Нового" канала.

-- Вы свои фильмы сняли еще в "то время", но полны сил и в это. Как вы себя ощущаете в этих "мирах"?

-- В 60--70-е мы были обуреваемы желанием сохранить себя и завидовали тем, кого "клали" на полку. Это была мечта -- "лечь" на полку. Потому что, как ни странно, советская власть бездарные фильмы туда не ложила. А потом нельзя назвать ни одного человека, которому бы она потом не "протянула" руку. Кричали: "Советская власть уничтожает личность, убивает индивидуальность". А сейчас состоялся бы Тарковский? Да тот же Параджанов с теми же "Тенями"? Не верю. Разговор один: рейтинг-деньги.

У меня сейчас готово около 30 сценариев. Давно уже написаны "Кармалюк" и "Четыре сабли" по Яновскому. Я носился с Фаустом. Хотел и по Достоевскому снять"Великого инквизитора". Мечтаю сделать фильм "Анабазис", в основе которого история Данко -- своеобразный славянский исход. У меня есть жизненная сила и энергия, которые опираются на предков. И что бы ни было, они меня и спасают. Я из всего поразительно вышел. Жаль только мало снял, но мне ни за один фильм не стыдно...