"МЫ БЫЛИ НЕ ГОТОВЫ ОПЕРИРОВАТЬ КРОШКУ. РЕШИЛИСЬ ЧЕРЕЗ СУТКИ"

На прошлой неделе весть об этой уникальной операции СМИ разнесли по стране. Когда мы в очередной раз пришли навестить первого младенца, которому пересадили донорский орган, хирург Олег Котенко предупредил родителей, что дома, в Симферополе, прямо на вокзале их будут встречать местные слуги пера. Мама Ира устало улыбнулась, а маленькая Маргарита выслушала доктора, весело посасывая пальчики.

К ДЕТСКОМУ ПЛАЧУ ЕЩЕ НУЖНО ПРИВЫКНУТЬ

Теперь в Институте хирургии и трансплантологии АМН Украины могут спасать малюток, у которых в печени не развились желчные протоки. Это значит, что желчь вырабатывается, а оттока нет. Она скапливается в печени, разрушает ее, далее всасывается в кровь, развивается желтуха, начинается разрушение всех тканей… В детской больнице «ОХМАТДЕТ» утверждают, что ежегодно к ним поступает 6 — 8 таких пациентов. А согласно европейской статистике, подобная аномалия встречается в одном случае на 15 тысяч новорожденных. Теперь в институте, где вся аппаратура и даже врачи ориентированы на взрослых, уже есть аппарат искусственной вентиляции легких и ювелирные хирургические инструменты для работы на миниатюрных детских сосудиках. Все это заказывали специально, чтобы спасти Риту.

И еще здешним медикам придется привыкать к тому, что их пациенты боятся белых халатов. Директор института Валерий Саенко заметно волновался, когда признавался, что Маргарита плачет при виде его. Мы едва уговорили академика навестить подопечную вместе с нами и ..девочка даже позволила погладить свои белокурые кучеряшки.

ДО НУЖНОГО ВЕСА НЕ ДОЖИЛА БЫ

...Несчастье грянуло, когда малышке было два месяца. Мама решила прикармливать ребенка и дала каплю яблочного сока. Дочка пожелтела. В симферопольской больнице поставили диагноз «цирроз печени» из-за врожденного гепатита. Дескать, и мама во время беременности гепатит перенесла, хотя ни один анализ этого не показывал. Крымские специалисты вынесли вердикт: малютку спасет лишь трансплантация печени, но помочь такой крохе у нас в стране не могут. Ей сделали операцию, чтобы хоть как-то облегчить состояние, чтобы она смогла подрасти, окрепнуть и тогда перенести пересадку. В шесть месяцев Маргариту повезли в Москву.

— Там поставили точный диагноз, — рассказывает мама Ирина. — Но оперировать отказались, потому что берут на стол детей от восьми килограммов, а мы весили чуть больше пяти. Рита набирала вес очень плохо, почти не ела, мы сидели на строгой диете, чтобы не было дополнительной нагрузки на печень. До нужной нормы она бы не дожила.

— В киевский институт приехал тесть, — подхватывает разговор папа Игорь, когда дочка, вглядевшись в очки Валерия Феодосьевича, таки закапризничала. — Мы уже нашли специалистов в Бельгии, они могли взяться за такую операцию. Но она стоила ... 84 тысячи евро. Потому наш спонсор Валерий Сушкевич — сам инвалид и единственный народный депутат Украины, который ездит в парламенте на инвалидной каляске, попросил подтверждение того, что в Украине такую операцию сделать не могут. Вот папа и поехал за этой бумагой… Здесь нас поразило трепетное отношение врачей. В Москве тоже было нормальное, но там все слишком построено на деньгах. И еще здесь подкупала уверенность хирургов в своих силах и знаниях.

— Когда обратился дедушка, я просто развел руками, — подтвердил директор Института. — У нас с пересадкой печени у взрослых не все гладко. К тому же, мы были не готовы брать такую крошку: не было нужных аппаратуры и инструментария, да и психологически … Взял сутки на размышление. Собрались с коллективом, посоветовались и решились. Тем более, что в этом году нам выделили средства из бюджета и для родителей операция была бесплатной.

БЫЛА ЖЕЛТОЙ ПОЧТИ ВСЮ ЖИЗНЬ

Донор для пересадки определился сразу — у мамы была такая же группа крови. Пока готовились к операции, девочка все время оставалась желтушной. Олег Котенко вспоминает, какой увидел ее впервые: маленькая и худющая, желтая до зелени, вся кожа расчесанна до ранок и в синяках . Без слез на ребенка смотреть было нельзя.

Девочка требовала немедленного хирургического вмешательства, но к операции ее нужно было подготовить. У малышки часто прыгала температура — в организме бушевали инфекции. С этим боролись антибиотиками. Но главной проблемой все же оставался вес. Над питанием девочки мудрили специалисты Института ПАГ. Стояла задача рассчитать диету так, чтобы Маргарита не то, чтоб набрала вес — хотя бы не теряла. И за три месяца, пока решались технические вопросы, малютка даже поправилась.

В тот день в отделении хирургии печени эта операция была единственной — она длилась 20 часов. Восемь часов Валерий Саенко вместе с Олегом Котенко отделяли небольшой кусочек органа у мамы. 16 часов его вшивали вместо удаленной циррозной печени девочки. Валерий Феодосьевич улыбается, дескать, он хоть воды выходил глотнуть, а Олег Геннадиевич только очки-бинокли меняет, да шьет.

Доктор Котенко показал нам фотослайды операции. Признался, что я вижу их не только первой из журналистов, но и в институте мало кому демонстрировал снимки. Вот ребеночек лежит обернутый ватой, чтобы не замерз. Вот покадрово каждый важный хирургический шаг.

— Самое интересное, — с восторгом говорит он. — Буквально через сутки после операции у девочки прошла желтушность!

ПЕРЕСАДИТЬ КОРОЛЕВУ — ВЫСШИЙ ПИЛОТАЖ

Пересадка печени — благодарное дело, поскольку она отрастает у донора и растет у пациента. Уже недели через две печень приближается к своим природным размерам. Но! Это одновременно и самая сложная технически операция из всех других. Считается высшим пилотажем хирургии в целом.

— Шьются очень тонкие, нежные структуры и в очень труднодоступных местах, — объясняет Олег Геннадьевич. — Ни одна трансплантация не требует такой тщательности. Ззадача усложняется, если речь идет о пересадке от живого донора. Ведь нужно так взять кусочек органа, чтобы человек не остался инвалидом, и в то же время, этот кусочек должен быть здоровым, иметь полноценные сосуды и протоки, чтобы больной смог выздороветь.

Удалить больную печень у ребенка — тоже ювелирная работа, ибо сосудики маленькие и надо избегать кровопотери. Нужно сделать все так, чтобы сосуды остались целыми, ведь мамины немного больше по размеру. И еще каждый шовчик должен быть деликатным, без погрешностей. Даже нормально наложенный шов в 8 — 25% становится причиной тромбоза сосудов артерий в течение первых двух недель. Именно этих послеоперационных осложнений врачи и боялись, несмотря на то, что были уверены в технике выполнения хирургического вмешательства, но, слава богу, порог преодолен успешно.

— К этой операции мы шли четыре года, — говорит директор института Валерий Саенко. — Хирурги и анестезиологи ездили обучаться в Америку и Японию.В Японии, кстати, самый большой опыт пересадок печени, в том числе и у младенцев. Почему-то такая патология, как у Маргириты, там встречается в четыре раза чаще, чем у европейцев. В нашем институте уже сделано десяток пересадок печени взрослым. Сейчас выполняем по одной трансплантации в месяц. Это тоже опыт.

Напоследок мы затронули больную тему пересадок органов вообще в нашей стране. Валерий Феодосьевич лишь махнул рукой, дескать, пусть даже у нас примут закон о личном согласии-несогласии, как в западных странах, все останется на бумаге. Ведь возникнет необходимость в создании центра, ведении учета, — это потянет хорошую копейку из бюджета.