"ВСЕ В ЖЕРТВУ ПАМЯТИ ТВОЕЙ..."

25 июля 24 года назад умер Владимир Высоцкий

Вряд ли стоит в очередной раз говорить, кем он был, как он пел и играл, как его любили, как не доверяли режиссеры этому талантливому, но очень "неблагонадежному" человеку, который мог запросто сорвать спектакль или съемку, потому что улетел на гастроли или снова запил.

Спустя два десятка лет, о нем пишут и говорят, а друзья и коллеги до сих пор не могут разобраться в своем отношении к Высоцкому — мучаясь между порывами говорить правду, как, например, Золотухин в своих дневниках, и страхом перед тем, как ее говорить, потому что имя Высоцкого уже успело покрыться бронзой, как и его памятники, выросшие во многих городах СНГ. Вот и Высоцкий, такой "народный", как его называли, уже превратился из человека — талантливого, но со слабостями и комплексами — в молоха, перемалывающего память тех, кто его знал.

Четыре года назад я попала в Театр на Таганке и в фойе увидела Валерия Золотухина. Он стоял один у маленького столика, такой жалкий и неожиданно потускневшим, и... продавал свои "Дневники. Все в жертву памяти твоей" о Таганке, но, большей частью, о Высоцком. Вот она, тяжесть ответственности, которая заставила актера — в первую очередь — а потом уже друга Высоцкого, писать одну за другой книги о той Таганке, времен "Гамлета" и "Галилея", времен Высоцкого.

"Ты же понимаешь, какой "гнев праведный трудящихся" я навлеку на себя этими "младозасранскими" откровениями, — написал своему издателю Валерий Золотухин. — Если уж невинный рассказ о "Гамлете" в телепередаче Эльдара Рязанова вызвал такие отравленные стрелы в мой адрес — "обещали поставить на ножи", выжечь соляной кислотой глаза, сжечь дом вместе "с твоими щенятами" — то можешь представить, какой разносный шквал ненависти, сколько дерьма и злобы хлебну я опять от некоторой части уважаемой публики после издания стародавних записей!...

По совести все это следовало бы уничтожить, как некогда Качалов сжег свои дневники. Да что Качалов — Пушкин сжег. Но я на такой нравственный подвиг не гожусь. И потому... для человека, любящего Высоцкого всерьез и занимающегося изучением его личности и творчества без идолопоклонничества и кликушества, и эти свидетельства невольного соглядатая могут, как мне кажется, пролить свой дополнительный беспросветный свет. Краткое свое предуведомление закончил бы я словами Розанова: "Родила червяшка червяшку. Червяшка поползла. Потом умерла. Вот наша жизнь".



МНЕНИЕ СТОРОН

Дмитрий Харатьян, актер
— Я выступал на вечере памяти Высоцкого, потому что с уважением отношусь к этому человеку. Знакомство с Высоцким произошло еще в детстве, когда я посмотрел "Вертикаль". Уже в период студенчества я послушал его французский диск "Натянутый канат", переписал его на кассету. Меня до сих пор цепляет его творчество, его честная интонация. Конечно, он опережал в чем-то свое время, до сих пор его песни современны. Потом, они и актерски были очень здорово сделаны: с сюжетами, с драматургией, философские и игровые. И в этом есть классика поэзии, которой владел Высоцкий, хотя его и не признавали в поэтическом мире наши столпы поэзии.

Борис Хмельницкий, актер
— Да, у нас популярны вечера памяти Высоцкого. Но что это за вечер, когда зрители уходят из зала, потому что вечер не выстроен, и выступают люди, которых Владимир, я уверен на 100%, просто видеть не смог бы, он бы пришел в ужас от одного их присутствия. Как-то в "Олимпийском" попсовики решили спеть песни Владимира. На мой взгляд, этот эксперимент был совершенно чудовищный. Человек должен понимать, что, если он выходит на сцену и поет песни, которые у всех на слуху в исполнении другого конкретного человека, не будет ли этот выступающий выглядеть совершенно бездарно.