ТАЙНА ГИБЕЛИ НИКОЛАЯ ЩОРСА

"Шел отряд по берегу, шел издалека, Шел под красным знаменем командир полка. Голова обвязана, кровь на рукаве, След кровавый стелется по сырой траве..." Слова из этой песни знакомы большинству читателей с далекого советского детства. Вчера исполнилось 85 лет со дня гибели легендарного командира — Николая Щорса. В конце августа 1919 года 12 армию, а затем и всю Украину облетела горькая весть о его смерти. Изначально говорилось, что погиб он от шальной пули, затем поползли слухи, что застрелили его свои же, мол, не угодил. А еще поговаривали, что причина убийства — женщина. Как бы там ни было, но почти не вызывает сомнения то, что кровью выдающегося начдива запачкали руки "свои".

"В НАШЕГО МЫКОЛУ СТРЕЛЯЛИ ИЗ ЛИВОРВЕРТА"

На первом же построении, где оглашался приказ о вступлении Ивана Дубового (вместо Щорса) в должность начальника 44-й дивизии, кто-то из богунцев пытался выкрикнуть в адрес новоиспеченного начдива оскорбление. Однако стоявшие рядом зажали крикуну рот: "Молчи! Тоже хочешь схлопотать пулю?!" Смятение в строю заметили все, в том числе и командование.

По словам сестры Николая Щорса Ольги Александровны, эту историю, как очевидный факт, поведали ей бывшие щорсовцы. Они единогласно утверждали: "В нашего Мыколу стреляли из ливорверта". По видимому, этому сообщению можно доверять, ибо из многочисленных источников, известно, что уже в первые дни после смерти Щорса наряду с официальной версией "убит случайной пулей" упорно ходила и вторая — "в начдива стреляли "свои".

Однако обратимся к свидетельству очевидцев. В 1935 году издан сборник очерков и воспоминаний "Легендарный начдив". Через два года книга была изъята из библиотек. Причина не в легендарном начдиве, как именовали Щорса составители, а в тех, кто вспоминал о нем. Представленный в сборнике, как бывший помощник командира 44-й дивизии, в 1935-м занимающий должность помощника командующего войсками Украинского военного округа Иван Дубовой долгое время считался единственным свидетелем гибели Щорса. Его рассказ лег в основу официальной версии, которая потом обыгрывалась в литературе и знаменитом фильме Довженко.

"ОН УМЕР У МЕНЯ НА РУКАХ"

Рассказ Дубового заслуживает полного воспроизведения, иначе трудно понять, о каких лицах и "мелочах" главный свидетель забыл упомянуть: "Вспоминается август 1919 года. Я был назначен заместителем командира дивизии Щорса. Это было под Коростенем. Единственный плацдарм на Украине, где победно развевалось красное знамя. Мы были окружены врагами: с одной стороны — галицийско-петлюровские войска, с другой — деникинцы, с третьей — белополяки... Щорс и я приехали в Богунскую бригаду Бонгардта, в полк, которым командовал тов. Квятык. Подъехали мы к селу Белошицы, где в цепи лежали наши бойцы, готовясь к наступлению. Противник открыл сильный пулеметный огонь, и особенно, один лихо строчил у железнодорожной будки. Этот пулемет и заставил нас лечь, ибо пули буквально рыли землю около нас. Когда мы залегли, Щорс повернул ко мне голову и говорит: "Ваня, смотри, как пулеметчик метко стреляет". После этого Щорс взял бинокль и начал смотреть туда, откуда шел пулеметный огонь. Но прошло мгновение и бинокль выпал из рук Щорса. Я окликнул его: "Николай!" Но он не отзывался. Тогда я подполз к нему и начал смотреть. Вижу, показалась кровь на затылке. Я снял с него фуражку — пуля попала в левый висок и вышла в затылок. Через пятнадцать минут Щорс, не приходя в сознание, умер у меня на руках".

Итак, пуля настигла Щорса в расположении полка Квятыка. По версии Дубового, стрелял пулеметчик с ж/д будки. Получается, начдив и его заместитель прибыли незамеченными в полк Квятыка и сразу же направились в залегшие цепи красноармейцев? Неужели приехавших высоких командиров никто не сопровождал?

ПОЛИТИНСПЕКТОР-"УРКА"

В этом же, 35-м году, в украинской газете "Коммунист" появилась небольшая заметка бывшего командира Богуславского полка Казимира Квятыка. Он писал: "30 августа на рассвете враг начал наступление, охватывая Коростень... Штаб Богунского полка стоял тогда в Могильном. Я выехал на левый фланг в село Белошицу. По телефону меня предупредили, что в штаб полка в Могильное прибыл начдив тов. Щорс, его заместитель тов. Дубовой и уполномоченный реввоенсовета 12-й армии тов. Танхиль-Танхилевич. Я доложил по телефону обстановку... Через некоторое время тов. Щорс и сопровождающие его подъехали к нам на передовую... Мы залегли. Тов. Щорс поднял голову, взял бинокль, чтобы посмотреть. В этот момент в него попала вражеская пуля..."

Кроме Дубового, обнаружилось еще двое свидетелей, находившихся вблизи Щорса. Наиболее темна из них личность Павла Танхиля-Танхилевича, 26-летнего одесского щеголя, умевшего говорить по-французски и английски, закончившего гимназию, ставшего накануне политинспектором реввоенсовета 12-й армии. Через два месяца после гибели Щорса он поспешно исчезает с Украины и объявляется на Южном фронте уже в качестве старшего цензора-контролера военно-цензурного отдела реввоенсовета 10-й армии. Многие щорсовцы полагали, что этот перевод не случаен: мавр-де сделал свое дело, и его постарались упрятать подальше.

В1962 году были опубликованы отрывки воспоминаний генерал-майора Петриковского (Петренко), который в момент гибели Щорса командовал отдельной кавбригадой 44-й дивизии. Оказывается, он тоже сопровождал начдива на передовые позиции. В записках генерала содержится ряд свидетельств, касающихся событий 85-летней давности. Особенно важны его оценки поведения и личности Танхиля-Танхилевича: "Человек лет 25—30. Одет в хорошо сшитый военный костюм. В кобуре у него находился пистолет системы "браунинг", никелированный. Я его запомнил хорошо, так как этот политинспектор, будучи у меня в вагоне, вынимал пистолет, и мы его рассматривали. По его рассказам, он родом из Одессы. Проходя по российским тюрьмам, я насмотрелся на уголовников. Этот политинспектор почему-то производил на меня впечатление "урки". Приезжал он к нам дважды. Останавливался у Дубового..."

Нельзя не обратить внимание на любопытные детали, приводимые Петриковским. Генерал сделал сенсационное заявление, что выстрел, которым был убит Щорс, раздался после того, как замолк на ж/д будке пулемет, уничтоженный нашей артиллерией. Известна даже фамилия артиллериста — Хомиченко, саданувшего в будку четыре снаряда. И еще: бинтовал голову мертвого Щорса тут же, на поле, Дубовой. Когда медсестра Богунского полка Анна Роземблюм предложила перебинтовать аккуратнее, Дубовой не разрешил. По его приказанию, тело Щорса без медицинского освидетельствования было отправлено для погребения.

Получается, стрелял политинспектор (есть даже версия, что сделали это из-за женщины). Но без помощи Дубового убийства не произошло бы. Кстати, жизнь командующего войсками Харьковского военного округа закончилась трагично — командарм Иван Дубовой в 1938 году был репрессирован.

ЩОРСОВЦЕВ НАЗЫВАЛИ КУЛАКАМИ

Независимый и пользующийся колоссальной популярностью в армии и среди населения Щорс не мог не иметь множества завистников и недоброжелателей. Новое командование 12-й армии, присланное из Москвы, подозрительно относилось к "неукротимому партизану". Многие старались дискредитировать начдива. Новый член реввоенсовета 12-й армии Аралов не раз появлялся в дивизии, чтобы лично проверить, насколько Щорс "неукротим"... Оторвать начдива от дивизии, в сознание которой он врос корнями, могли только враги. И они его оторвали...

Натянутые отношения между Щорсом и новым членом реввоенсовета видел тот же Петриковский. Он был свидетелем сцены, когда доведенный до крайности Щорс снял с себя портупею, пояс с револьвером и бросил на стол, где сидел надменный Аралов. Тот намечал дважды снять Щорса с поста начдива, но побоялся — уж больно высокой была популярность у того среди бойцов и командиров. За Щорса могли поднять на штыки. А провоцировать недовольство было не с руки — фронт от Дубно до Винницы держали щорсовцы.

После кратковременного пребывания в дивизии Аралов спешит уведомить Льва Троцкого, в аппарате которого работал, о своих впечатлениях. Он пришел к выводам: щорсовцами впору заниматься военному трибуналу. Обвинения, одно страшнее другого, звучали приговором. Дескать, командный состав в большинстве не соответствует своему назначению — многим место на скамье подсудимых. Комдив считает себя "царьком", а 1-й Богунский полк (названный в честь националиста Богуна, боровшегося с польскими панами против братской России), его командный состав — контрреволюционеры. В частях дивизии развиты антисиметизм, бандитизм и пьянство. Богунский полк представляет собой угрозу советской власти. Такой вердикт вынес Аралов через две недели после того, как в дивизии побывал наркомвоенморУкраины Николай Подвойский и дал ей позитивную оценку. Разница — ужасающая.

Аралов продолжает докладывать Троцкому о "не заслуживающих доверия" командирах-щорсовцах, о "совершенно разложившихся", по его мнению, частях дивизии. Мол, нужен новый начдив, а подходящего тут нет. Со здешними украинцами работать трудно, они не надежны, с кулацкими настроениями. В ответной телеграмме Троцкий требует строгой чистки и освежения комсостава.

НАЧДИВА ОТВЕЗЛИ ХОРОНИТЬ В... САМАРУ

Итак, по Авралову, Щорс — недисциплинированный, без боевого опыта командир, плохо руководивший боевыми операциями и являвшийся виновником почти всех неудач дивизии и даже 12-й армии. Похоже, тогда и было принято решение убрать начдива физически. Но мы-то знаем и другие, противоположные оценки — крупных военных авторитетов того времени. А постановление Временного рабоче-крестьянского правительства Украины гласит: "Постановлением правительства от 7 февраля 1919 года Богунскому и Таращанскому полкам вручаются за героические и доблестные действия против врагов рабочих и крестьян Почетные Красные Знамена. Командирам боевых полков тт. Щорсу и Боженко за умелое руководство и поддержание революционной дисциплины в частях вручается Почетное Золотое Оружие".

...Сначала Щорса хотели похоронить в Клинцах, где жили его родственники. Потом передумали. Дело в том, что до этого петлюровцы, захватив Житомир, откопали из могилы тело бывшего командира Таращанского полка Василия Боженко, привязали его к лошади и таскали по городу, затем разрубали на части и разбросали неведомо где. Боясь подобных издевательств над прахом Николая Щорса, его решили перевезти подальше от линии фронта. Почему-то избрали Самару. На том, кажется, настояла его жена. Впрочем, есть и другая версия. Многие щорсовцы считали, что их начдива упрятали столь далеко только потому, что надеялись поскорее вытравить память о нем. А заодно и навсегда скрыть тайну его гибели.

По приказу реввоенсовета 12-й армии, цинковый гроб с прахом Щорса в Самару отправляли не в пассажирском вагоне, в котором тот жил последнее время, а в товарном, что вызвало всеобщее возмущение. Только в июле 1949 года в Куйбышеве (Самара) была создана комиссия для эксгумации и перезахоронения Щорса. Официальная версия этой акции: старое кладбище ликвидировалось, поэтому решено было перенести захоронение в другое место.