ПАРАДЖАНОВУ КАКИЕ ТОЛЬКО ГАДОСТИ НЕ ПРИПИСЫВАЛИ

... а вдалеке сидел человек на черном чемоданчике — Параджанов. Тогда он мне напомнил Чарли Чаплина. Юра представил нас и Параджанов моментально сказал: "Это Маричка!"

- Миколайчук - он же сам был от природы гуцул, настоящим стихийным чудом. Это все было его родное и, по-моему, Иван даже не понимал тех разговоров, которые мы вели.

Фильм Сергея Параджанова "Тени забытых предков", снятый по одноименной повести украинского классика Михаила Коцюбинского никогда не был "всенародно любимым". Что ничуть не умаляет его достоинств — среди "фильмов не для всех" тоже попадаются шедевры. В этом году картине исполняется сорок лет. "Сегодня" встретилась с исполнительницей роли Марички Ларисой Кадочниковой, чтобы поговорить о фильме, о Параджанове и о Иване Миколайчуке — ее партнере по фильму.

"ПАРАДЖАНОВ ВСЕГДА ХОДИЛ ПЕШКОМ, А ЗА НИМ — ХВОСТ ЕГО ДРУЗЕЙ"

— Говорят, Параджанов был не самый легким человеком со всей его непредсказуемостью и нарочитой эксцентричностью…

— Я вам скажу, что вообще нет режиссера, с которым было бы легко работать — приходится преодолевать себя или преодолевать роль. Может быть, возникает какая-то легкость, когда работаешь с одним и тем же человеком из картины в картину, а вообще я не помню режиссера, с которым мне бы было "ах как легко". Тяжелее всего мне было с Мащенко, а не с Параджановым.

— Расскажите все с самого начала.

— Я училась во ВГИКе, но мой педагог Ольга Пыжова, которую я смертельно боялась, была ученицей Станиславского, она работала во МХАТе. Так что я получила МХАТовскую школу. Параджанов же никакого отношения к школе Станиславского не имеет — это фигура, совершенно отличающаяся от всех остальных режиссеров. Каждый кадр своих фильмов он выстраивал, как картину, и он умел вдохнуть в эту картину жизнь — у него была своя гениальная система Параджанова. Но людям, получившим образование по системе Станиславского, приходилось очень сложно, когда они сталкивались с Сергеем. Его нужно было понимать интуитивно, понимать его расстановку, композицию кадра, вписываться в этот кадр. Эта должна была быть просто животная интуиция, и этим Параджанов пользовался.

Он же никогда не ездил на машине, ходил пешком по улицам — а за ним хвост людей, его друзей. Он без конца играл в театр, и этот театр перемещался с улицы на улицу. Общение с ним было удовольствием и праздником, потому что при серой и будничной жизни ты все время попадал в этот театр, встречаясь с Параджановым. А я работала в "Современнике", ничего еще в то время о нем не слышала и как-то, гуляя по Москве с моим мужем, оператором Юрой Ильенко (который уже был тогда знаком с Сергеем, Параджанов был потрясен тем, как снимает Юра) случайно встретились с ним на улице Горького. Был день, толпа шла туда-сюда, а вдалеке сидел человек на черном чемоданчике — Параджанов. Тогда он мне напомнил Чарли Чаплина. Юра представил нас и Параджанов моментально сказал: "Это Маричка!" — мол, проб больше никаких не будет. То есть, представляете, — из городской толпы он выхватывает абсолютно современную девушку, играющую в театре "Современник" на абсолютно современном материале, на дотошной правде, похожей на линолеум, и в глазах, в походке, в повороте головы он видит ту самую Маричку из повести Коцюбинского. Параджанов меня совершенно охмурил своим невероятным обаянием и я по юности все бросила, ушла из театра и переехала с Юрой в Киев. Буквально сразу же мы уехали на съемки "Теней" в Карпаты. Параджанов совсем не работал со мной и Иваном Миколайчуком — он просто одел нас в костюмы и решил оставить все так, как есть. Мы жили в Карпатах целый год и я, москвичка, была просто потрясена всем этим — потрясающим говором, национальными костюмами, смереками, горами, воздухом, Черемошем… Но когда я посмотрела уже отснятый материал, то увидело просто красивые картинки. Боже, куда я попала! Я пришла к Параджанову и сказала, что ухожу с картины, что ничего не понимаю и что режиссер должен работать с актерами.

— И как отреагировал на это Параджанов?

— Он был в ужасе. Ведь и Юре Ильенко, оператору картины, я тоже внушила, что это все очень плохо, что все это полная безвкусица и в итоге он сказал: "Мы с Ларисой уходим".

— А что же Миколайчук?

- Миколайчук - он же сам был от природы гуцул, настоящим стихийным чудом. Это все было его родное и, по-моему, Иван даже не понимал тех разговоров, которые мы вели. А съемки все идут, мы каждый день ездили на площадку и Юра продолжал снимать — пока не было приказа дирекции студии, до приказа мы не имели права уйти. И за это время — а прошел уже месяц — я стала вживаться в эту красоту, в этот стиль, манеру. Когда мы смотрели следующий отснятый материал, ничего, кроме слова "гениально", никто сказать не смог. Этот материал нас всех просто убил своей красотой и мощностью, народностью, правдой-неправдой параджановского фантастического театра. Таинство, которое человеческим языком объяснить невозможно. Тогда мы с Сергеем и помирились, к тому же во время съемок, поскольку я отказалась, приезжали другие актрисы пробоваться на роль Марички и у меня просто щемило сердце.

— Ревновали?

— Конечно. Я решила, что надо продолжать. После этого уже не было никаких конфликтов — а мы прожили в Карпатах весну, лето, осень и зиму, постепенно вливаясь в этот удивительный гуцульский мир. Утром мы бегали в горы собирать грибы, перед съемками приносили их целые мешки, вечером шли к Параджанову — он был очень гостеприимным человеком. Образно говоря, мы все крутились тогда в одной водяной мельнице. Каждое утро и целый день звук топора, петухи и потрясающий запах смереки. Я влюбилась в Карпаты, забыла о Москве, "Современнике", меня поражало, что незнакомые люди на улице говорили мне "Добрий день", "Слава Ісу"… И каждый в национальном костюме. Я не знаю точно, но наверное там теперь все ходят в нейлоновых плащах.

"Я НЕ МОГЛА ПРОТОЛКНУТЬСЯ В ДУШУ К МИКОЛАЙЧУКУ"

— А не кажется ли вам, что такой фильм "не для всех", как "Тени забытых предков" не должен был появиться в СССР в 60-х?

— Я часто об этом думаю. Почему именно в те годы в той жуткой и жестокой системе, во времена неприятия всего этого, появлялся Параджанов, появлялся Андрей Тарковский, который тоже никуда не вписывался? А сейчас, когда, казалось бы, полная демократия — где эти фильмы? Этот парадокс я не могу понять. Параджанов был вне системы, он жил своей жизнью, в своем мире и поэтому люди тянулись к нему — потому что при серой скучной действительности вдруг появлялся человек, который настолько будоражил, что ты возвращался домой и думал — ведь есть же другой мир, другая жизнь, другое понимание искусства... Это все противоречит нашей "нормальности". Если бы Параджанов жил, скажем, во Франции и снимал "Теней" там, то его судьба не сложилась бы так трагически и он был бы жив до сих пор — я в этом не сомневаюсь.

— А как складывались ваши отношения с Миколайчуком?

— Миколайчук был народным гением от природы, от Бога. В нем все было прекрасно, как Чехов говорил — и лицо, и душа, меня до сих пор поражают его крупные планы. Но человек он был довольно непростой — Миколайчук жил как бы за защитной стенкой, к себе он допускал всего нескольких человек — Брондукова, Ивана Гаврилюка, Степанкова, Леню Осыку. Но я никогда не могла протолкнуться к его душе — причем, относился ведь он ко мне всегда изумительно, мы вместе снялись в пяти фильмах. Миколайчук очень сложно и запутанно говорил — всегда метафорами, понять смысл которых мне всегда было трудно, Параджанов же в своей гениальности был прост и доступен. Миколайчук в душе был аристократом, он очень быстро развивался. С другой стороны, Иван очень твердо стоял ногами на земле и был сильным человеком. А в "Тенях", думаю, он играл самого себя.

— Давайте поговорим об аресте Параджанова в 1973 году. Его посадили по статье 122 Уголовного кодекса Украинской ССР — мужеложство с применением насилия. Была ли в этих обвинениях хотя бы толика правды?

— Я думаю, почти что нет. Ему нравились красивые женщины — у него была жена Светлана, безумно красивая, Параджанов же ее всю жизнь любил. Сергей писал ей из тюрьмы — "я все время вижу тебя в сером блиссированом платье с хрустальной брошью". Параджанову какие только гадости не приписывали, все это росло, как снежный ком. А он же мог и нафантазировать, и наврать — а телефонные разговоры прослушивались.

— Арест Параджанова как-то повлиял на вашу дальнейшую карьеру?

— Нет, не особенно, но о "Тенях забытых предков" нельзя было говорить — хотя причем здесь картина? Ведь этот фильм так прославил украинский народ, показал и раскрыл его красоту. Кстати, я вообще не могу понять, почему в этом году так плохо отмечается юбилей "Теней". Вспомните, с каким размахом американцы отметили пятидесятилетие "Унесенных ветров" — не только американцы, весь мир отмечал. А тут 101 международная премия! Я сама видела огромные очереди в кинотеатрах Франции — там картина шла в прокате под названием "Огненные кони". Запад был потрясен этим фильмом, мы же как всегда равнодушны к своим талантам. Не знаю, может быть у нас их слишком много?