ОСТРОВСКОГО ПОСЛЕ СМЕРТИ ОБВИНЯЛИ ВО ВСЕХ ГРЕХАХ

"Жизнь дается человеку один раз..." — кто из нас хотя бы раз в жизни не повторял этот афоризм? Эти слова (с продолжением: "…и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое мелкое прошлое…") написал наш земляк, писатель Николай Островский. Сегодня исполняется 100 лет со дня его рождения. Он умер молодым — как многие гениальные поэты. Был постарше Лермонтова, но помоложе Пушкина. Вся его жизнь — борьба. Сначала — в боях, потом — на стройке коммунизма, а в оставшиеся годы жизни — с болезнями и слабостью. Островский был для моего поколения чем-то вроде застывшего монумента — его изучали в школе, его ставили в пример (в те времена даже из Лермонтова и Пушкина пытались сделать революционных поэтов). По прошествии времени, перечитывая материалы о писателе, вдруг понимаешь, как же ему было трудно. Он ведь был всего на 10 лет моложе Александра Довженко! И пережил за свою короткую жизнь намного больше боли и лишений.

После смерти Николая Островского его имя для многих людей стало символом преодоления — судьбы, боли, трудностей. Он не был репрессирован, но его книги и письма постигла участь сия. И хорошо, что автор не видел и не знал, как прошлась гусеницами по его текстам социдеология, выжигая каленым железом из его произведений и писем все, что могло дать современникам понять, что Островский не всегда был согласен с коллегами по оружию и партии.

А всего через несколько десятилетий к имени Николая Островского снова подобрались — теперь уже с целью очернить и обвинить в распространении большевизма. А также — в том, что, якобы не самостоятельно написал свои романы. И еще во многих грехах…

Островский и после смерти остался борцом. Точнее, люди, посвятившие себя его творчеству, продолжили борьбу — за то, чтобы не закрыли музеи, за то, чтобы возвели памятники, за то, чтобы издавали книги. Накануне 100-летнего юбилея писателя правительства России и Украины приняли постановления о его праздновании на государственном уровне. В России изданы альбомы и сборники воспоминаний, в серии "Проза века" напечатан роман "Как закалялась сталь". Украина ограничилась ремонтом музея на родине писателя в селе Вилия и "камерными" научными конференциями с участием музейных работников. Узнав, что одна из них состоится в Шепетовке, я отправилась на родину Островского.

НА ЗЕМЛЕ ОСТРОВСКОГО

"Прекрасные вечера на Украине летом в таких маленьких городках, как Шепетовка, где середина — город, а околица — село. Такими тихими летними вечерами вся молодежь на улицах. Девчата, парни — все около своих дворов, в садах, палисадниках, просто на улице, на завалинках — группами, парами. Смех, песни. Воздух дрожит от густоты и запаха цветов. Глубоко в небе мерцают светлячками звезды, и голос слышно далеко-далеко…" (Н. Островский. "Как закалялась сталь").

… Ночная Шепетовка встретила на удивление приветливо. Несколько молодых людей, прибывших электричкой из Киева, по-деловому рассаживались в такси. "Вам куда?", — поинтересовался один из водителей. — "На улицу Карла Маркса". — "Садитесь". За очень умеренную цену и всего за несколько минут мы доехали до гостиницы. Она скорее напомнила общагу. Дверь изнутри закрывается на крючок. Воды — никакой. Тусклая лампочка под потолком. А на улице под окном — подпившая компания… Спасибо, хоть тараканов и клопов нет. Накрывшись двумя одеялами, уже засыпая, успела подумать: "А чего же ты хотела, собственно? Приехать на родину Островского и ночевать на перинах в фешенебельном отеле? Вот тебе – атмосфера лишений и испытаний".

Утром все показалось намного менее мрачным. Завтрак в соседнем кафе-баре — словно возвращение в детство. Уж больно хороши там жареные пироги с картошкой! Встреча с детством продолжалась весь этот незабываемый день. Рядом с Музеем Островского духовой оркестр играл "Гуцулку Ксеню", напротив заканчивали строить сцену, кругом кипела торговля с лотков и машин — совсем как когда-то, в "день седьмого ноября". Оказалось, в Шепетовке – день города.

Вместе с участниками юбилейной конференции — представителями музеев Островского из Сочи и Москвы, Хмельницкого и Каменец-Подольского, а также гостями — профессором из Баку Гафаром Гусейновым и альпинистами-киевлянами братьями Полевыми и Николаем Соловцовым мы пьем чай-кофе, а потом по команде директора Шепетовского музея Владимира Чикина в сопровождении научного сотрудника музея Валентины Скрыпник рассаживаемся в микроавтобусе и отправляемся в село Вилия (бывшей Волынской губернии, ныне Ровенской области), где родился Николай Островский. Глядя на роскошь природы этих мест, понимаешь, насколько сильным должно было быть у этого человека чувство прекрасного. Леса сменяются бескрайними заливными лугами с кудрявыми кочками и буйноцветьем трав, в селах с аккуратными домиками и пышными палисадниками — гнезда аистов и кресты в лентах… А пруды и озера, затянутые дымком легкого тумана! А речушки, извивающиеся и переливающиеся серебром, словно угри!..

Вилия напоминает разнаряженную девушку на выданье: свежевыкрашенные парканчики, отремонтированная дорога (ни бугорка, ни ямки), чистенькие дома, школа, музей. Рядом — удивительный памятник Николаю Островскому. Как рассказал бывший секретарь Острожского райкома комсомола Николай Шаповалов, судьба монумента сродни биографии его прототипа. Когда в 1984 году у него возникла идея установить рядом с музеем монумент, он еще не знал, чем это обернется. Поскольку ЦК КПСС принял постановление о запрете монументального строительства в Украине, активисты остались без всякой поддержки. И, тем не менее, всего за 80 дней они совершили невероятное: был создан проект, найдены средства и материалы, и началось строительство. Руководители разных рангов боялись дать разрешение на него, но несмотря на это, комсомольцы стояли на своем. "Памятник строили всем миром, — вспоминает Николай Николаевич. — Люди работали днем и ночью…" Чем не подвиг Павки Корчагина сотоварищи?

Вилия в этот день праздновала свой день рождения. Именно так называют праздник Островского его односельчане. Ведь, благодаря памяти о знаменитом земляке, они любуются сегодня отремонтированными церковью, школой, библиотекой и мемориальным музеем. К Дому культуры пришли все от мала до велика, съехались земляки из других мест и городов. Терпеливо слушали речи высокопоставленных лиц, взрываясь аплодисментами после выступлений самодеятельных артистов. Это был настоящий праздник "со слезами на глазах". Особенно тепло приветствовали победителей литературного конкурса, организованного районной газетой "Життя і слово". Премией было отмечено и стихотворение девятиклассницы Оксаны Кибукевич о Николае Островском. "Учительница дала задание: написать стихи. Я написала. А о конкурсе ничего не знала. Мечтаю стать журналистом или переводчиком с английского, французского языков", — сказала девушка.

Нашим гидом по местному кладбищу была Вера Лаврентьевна Герасимчук, бывший директор музея Островского (с 1951 года), лишь недавно передавшая "бразды" своей дочери. Здесь покоятся первая жена отца, а также бабушка Николая Островского и две его сестры, умершие в младенческом возрасте. Надгробные плиты хранят надписи о том, что положил их Алексей Иванович Островский…

ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ — К ЗВЕЗДАМ

Обратная дорога из Вилии в Шепетовку показалась в два раза короче: специалисты обсуждали увиденные уникальные документы, а друзья-альпинисты наперебой вспоминали былое.

25 лет назад, в год 60-летия комсомола Украины, совпавшего с 75-летием Николая Островского, группа альпинистов, в которую входили братья Григорий и Владимир Полевые, а также Николай Соловцов, получила задание от ЦК ЛКСМУ: совершить восхождение на один из неизвестных пиков Памира и оставить там титановую капсулу с письмом-обращением к молодежи XXI века. Кому тогда могло придти в голову, что в начале третьего тысячелетия комсомол станет таким же анахронизмом, как и прочая атрибутика Страны Советов?

Участников экспедиции строго-настрого предупредили о соблюдении суперсекретности (видимо, на случай неудачи), им также настоятельно рекомендовали обойтись без ЧП. Мол, главное — вернуться живыми и здоровыми. Ребята согласились, не раздумывая: в кои веки их восхождение будет финансироваться "по-взрослому"! Спортсмены побывали тогда в новом здании Музея Островского в Шепетовке и были поражены тем, насколько личность писателя-героя не укладывается в прокрустово ложе идеологических штампов.

В мае 1979 года украинская команда поднялась на одну из горных вершин Памира высотой в 5490 метров, установила там государственный флаг и заложила титановую капсулу. С тех пор пик назван именем Николая Островского.

…Когда его покорители возвращались в столицу Украины, в аэропорту их встретил представитель ЦК ЛКСМУ и сообщил, что вместо того, чтобы отправляться к родным и близким, где давно уже ждали накрытые столы, альпинисты должны явиться в Национальный Дворец "Украина" на торжественный вечер, посвященный 60-летию комсомола Украины. "Желательно — в штормовках и с ледорубами", — заявил распорядитель.

Вот только предупредить охрану о том, что во Дворец явятся парни с ледорубами, не удосужился… Пройдя через несколько кордонов со всеми вытекающими "выяснениями личностей", друзья, наконец, попали в зал. Сидя во втором ряду партера рядом с героями СССР, сверкавшими орденскими планками и парадными костюмами, альпинисты чувствовали себя как-то неловко в своих видавших виды штормовках. С трудом дождались антракта, на скорую перекусили в буфете, выпили коньяку. А во втором отделении их удостоили чести. Прозвучала объявка: "В зале — участники экспедиции, оставившие на пике Островского капсулу с обращением к комсомольцам третьего тысячелетия!" Григорий Полевой и Николай Соловцов встали в лучах софитов и взмахнули ледорубами…

...В 1986 году именем Николая Островского была названа малая планета Солнечной системы, открытая астрономом Т. Смирновой. Астероид, который находится на расстоянии 405 млн км от Солнца, движется между орбитами Марса и Юпитера. Один год на этой планете в четыре с половиной раза длиннее земного. Малая планета Островский зарегистрирована в международном каталоге под номером 2681.

"Надо дать новым поколениям возможность узнать Островского, — писал известный критик Аннинский. - Не навязывая, не вталкивая насильно, не таща в наше время вместе с теми догмами, которые когда-то разорвали Россию в гражданской войне... Запредельный идеологический прессинг 30—50-х гг., превративший Островского в персонаж официальной доктрины, ушел в прошлое. Новые люди этого прессинга почти не помнят. Пусть они решат, нужна ли им исповедь Павла Корчагина, и в каком качестве…"


ИЗ АВТОБИОГРАФИИ
"Родился я в 1904 г. в с. Вилии Волынской губернии (автобиография написана на украинском языке. — Авт.). Отец мой работал на гуральне рабочим в солодочном отделе. А я учился в сельской школе. ...Мой старший брат поступил в 1914 году на ст. Шепетовку на службу помощником слесаря в депо, и мы всей семьей приехали в Шепетовку. Мой отец старый, 68 л., не мог уже работать, нам с братом пришлось работать на семью. Я поступил в буфет на станции, на кухню подносить обеды. Там я пробыл до 19 года, в 1919 г. поступил на материальный склад ст.Шепетовки резать дрова для паровоза, где и проработал до 20 года. Потом поступил учеником помощника кочегара на электростанции, где проработал до года. Был кубовщиком на станции, учился в школе. В 21 году была первая конференция рабочей молодежи, где меня избрали на уездную конференцию молодежи, после чего я вступил в КСМУ Шепетовской организации. В августе КСМ командировал меня в Киев в Железнодорожную школу (электротехническое отделение), где я был до конца 1922 года. Впоследствии болел несколько раз (больше 8 мес.) тифом. Захворавши, приехал в Шепетовку к родителям, где и болел..." Н. А. Островский.