"НИ РУССКОГО ЯЗЫКА ОНИ НЕ ЗНАЮТ, НИ УКРАИНСКОГО"

— Вот, смотри, — моя однокашница Оля протягивает мне альбомный лист с рисунком своей одиннадцатилетней дочери Юльки. На рисунке изображен ежик с яблочком и листочком на колючей спине, ползущий по зеленой полянке в сторону пенька. Подпись — "Йожик". Это незатейливое произведение наивного детского искусства — подарок бабушке на день рождения. Внизу рисунка — поздравление и пожелание, написанные Юлькиной рукой тоже на странном наречии — "Ми тибе жилаєм щаст'я".

Когда слышишь политические дебаты, на которых требуют русскому языку предоставить статус официального, одним из аргументов в пользу этого решения является то грамматическое убожество, которым страдают русскоязычные дети, посещающие украиноязычные школы не по своей и своих родителей воле. Факт очевиден. Обратитесь к своим знакомым, как это сделал я, и поинтересуйтесь.

— В случае с ребенком вашей знакомой налицо незнание русского алфавита — вот что страшно для человека, у которого русский родной и на котором он, естественно, общается в семье и дома, но в школе его учат другом языку, — говорит учитель, член Украинской ассоциации преподавателей русского языка и литературы Галина Семеновна. — Но это еще полбеды. Вот вы, человек, закончивший советскую школу, понимаете, откуда взялось выражение "Счастливые часов не наблюдают", и знали, что его можно было в юности использовать, возвращаясь со свидания домой, для оправдания перед своей мамой, велевшей вам возвратиться к 11 часам. Мама понимала, где вы были и чем вы были заняты. Улыбалась — и не была к вам больше так строга. А ваш ребенок, изучающий русскую литературу как иностранную, так вам больше не скажет. Понимаете, в этом случае, если выразиться по Шекспиру, рвется связь времен, а это будет иметь и психологические последствия.

О психологических последствиях для ребенка рассказал известный киевский психоаналитик Леся Гармаш.

— Шестилетний ребенок из русскоязычной семьи, когда идет в украиноязычную школу испытывает больше дискомфорта, чем взрослый. Представь себе, что ты живешь в мире, где родители, друзья, знакомые, мультики, фильмы и прочее несут тебе информацию только по-русски, то есть твой родной, привычный мир соткан из русских слов, а потом вдруг резко ты вступаешь в другой мир, где больше нет твоего родного языка — все то, об устойчивости чего ты не задумывался, рушится. Это психологический шок. Даже в старших классах у детей ограничен запас слов, когда они отвечают на уроках. После школы все равно украинский они знают плохо. В итоге, в школе их родная речь не развивается, методология познания окружающего мира не оттачивается.

Спрашиваю Галину Семеновну — ну а вы бьете в колокол, жалуетесь в министерство, поднимаете родителей? Она в ответ — "да кто этой проблемы не знает. А что министерство может сделать — русский не имеет никакого государственного статуса. К тому же есть очень сильное сопротивление деятелей из националистической среды. Подняв такой вопрос — вас назовут пятой колоной, запроданцем. Я вот не очень сильно хочу, чтобы моя фамилия звучала в вашей газете".

На прошлой неделе на сайте "Украинской правды" было размещено письмо 12 аполитичных, как они сами себя называют, украинских литераторов. В нем они, призывая голосовать за кандидата в президенты Виктора Ющенко, выступили против предоставления русскому языку государственного статуса, назвав язык Толстого и Достоевского "мовою попси і блатняка". И что же украинская интеллигенция? Возмутилась? Призвала к ответу "подписантов" за оскорбление родного языка миллионов граждан Украины, за разжигание межнациональной розни? Потребовала публичных извинений, как это произошло бы в любой цивилизованной европейской стране? Куда там. Махнула рукой.

Но все-таки люди делают свой выбор независимо от настроений политиков и бюрократов. Я искренне полагал, что наши с женой друзья — Вика и Дима — отдали свою старшую дочь Олю в украинскую школу. Звоню к ним поинтересоваться, как у дочери обстоят дела с учебой на украинском. Но оказалось, что Оля после 4 лет занятий в начальных классах украинской школы уже второй год ходит в русскую Пушкинскую гимназию. Вика говорит, что в прежней слабо преподавали, да и ребенок мучился, делая уроки на украинском.

"Не боишься, что Ольга в университете будет плохо учиться из-за того, что там на украинском преподают, а дочь предметы изучала по-русски?" — спрашиваю я у мамы. "Нет, не боюсь, — отвечает она. — Во-первых, она его и так хорошо учит в школе, а во-вторых, когда придет время поступать, русский будет вторым государственным". Вика оптимист.