ДЕВУШЕК В ТУРЕЦКИЕ БОРДЕЛИ ПОСТАВЛЯЛИ... УЧИТЕЛЯ

Оставшись одна с ребенком на руках Олеся (имена по этическим соображениям изменены) билась, словно рыба об лед. Понимая, как тяжело родителям, простым крестьянам, хваталась за любую работу: с весны до поздней осени копала огород, пасла коров, помогала матери на кухне. И все равно, нет-нет, да и ловила на себе косые взгляды стариков: ни мужняя жена, ни соломенная вдова... Дескать, перед людьми стыдно.

Один раз, вернувшись из магазина, мать позвала Олесю с собой на огород и, отводя глаза, завела разговор о том, как другие умеют устраиваться в жизни. "Встретила вот куму, а ей дочь письмо из-за границы прислала. Живет, работает в Турции, деньги матери пересылает, лимоны-апельсины всякие передает. Сыну вот компьютер пообещала купить. Почему б и тебе не рискнуть? За малого не переживай — присмотрим. Девушка ты работящая, потрудишься год-два. И нам с дедом подспорье, и себе на жизнь накопишь. Бояться нечего. Кума уже свела меня с нужным человеком — он обещал на днях подъехать и обо всем детально потолковать".

Олеся промолчала. Только кивнула согласно. Вспоминает, что тогда у нее будто все оборвалось внутри — слишком жестко и безапелляционно звучали эти слова. Выбора не было.

Андрей Д. приехал на следующий день вместе с женой. Как не зазывала мать Олеси дорогих гостей в дом, женщина категорически отказалась выйти из автомобиля. Отказался от чаепития и ее муж. Только коротко расспросил Олесю, есть ли у нее заграничный паспорт, деньги на дорогу и знает ли она какой-нибудь иностранный язык. Выяснив, что документы в порядке, удовлетворенно хмыкнул: "Тогда готовься в дорогу, я сообщу о дне отъезда". Забрал загранпаспорт, сел в машину и укатил. Денег на билет не взял, лишь сказал, что уже в Стамбуле Олеся будет постепенно погашать долг из заработанного.

Через пару недель, когда старики уже "догрызали" дочку за то, что так легковерно отдала чужому человеку документы, знакомая легковушка резко притормозила возле ворот: "Собирайся, срочно выезжаем!".

Хоть Олеся и была родом из глухого села, но глупой ее никто назвать не мог. Поспешность, с которой действовали ее покровители, насторожила. Однако и тут возразить не могла — мать уж слишком засуетилась и мигом затолкала в сумку дочери кое что из белья, брюки, пару свитеров и блузу. Все вещи были неновые. "Вроде как батрачку выпроваживают", — мелькнуло в голове у женщины. С сыном ей тоже не дали проститься. Мальчуган с утра погнал с дедом Митяем сельское стадо пасти, а ждать, пока Олеся их разыщет, чтобы обнять-поцеловать, Андрей не хотел.

Глотая слезы, Олеся села в автомобиль рядом с такой же заплаканной женщиной. Говорить не хотелось, поэтому попутчицы познакомились в вагоне поезда, когда Андрей, не сводивший с подопечных глаз, вышел в тамбур покурить. Первой не выдержала незнакомка: "Я — Татьяна из... (назвала село, расположенное в соседнем районе). Скажи, Андрей тебе паспорт вернул?". "Нет", — растерянно ответила Олеся.

Когда уже подъезжали к границе, провожатый дал Тане и Олесе проездные документы и строго наказал: "Никаких разговоров! Вы друг с другом незнакомы. Едете по туристическим визам в Польшу".

До Стамбула добрались с несколькими пересадками. "Сейчас за нами приедут, — сказал Андрей. — Подкрасьтесь, чтобы приятно было смотреть". Минут через двадцать в дверях появился мужчина яркой восточной наружности и светлокожая женщина: "Карета подана, пожалуйте за нами!" — сказала она.

В самом деле возле входа в вокзал их ждало такси. Приободренные, Олеся и Таня умостились на заднем сидении. Остановились возле гостиницы. Девушек сопроводили в комнату на третий этаж. Незнакомец осматривал их, словно лошадей: щупал грудь, хлопал по спине и ягодицам. Светловолосая перевела его слова: "За шатенку (ткнула пальцем в Олесю) Тарзан дает полторы штуки, а за толстушку — 800". Андрей кивнул. Не обращая внимание на остолбеневших "туристок", пересчитал пачку долларов и вышел. Таня кинулась за ним, но турок ловко подставил ей подножку и, подхватив девушку на лету, с размаху ударил по лицу. "Если вы не знаете, для чего вас сюда привезли, объясняю: работать, — сказала его спутница и, чуть помедлив, закончила фразу, — проститутками. Вы должны отработать деньги, затраченные за вас, а потом сможете получить загранпаспорта и начать собственный бизнес. Если, конечно, захотите..."

Не успели мигрантки сообразить, что к чему, как светлокожая вышла. Зато зашли двое парней. Тарзан повалил на диван Олесю, а один из пришедших — Таню. Сколько раз каждую изнасиловали, уже девушки не помнят. Их душили, били, приставляли к виску пистолет. В тот же вечер их вывели на улицу. Когда рядом остановилось авто и упитанный усач что-то буркнул Тарзану, ткнув пальцем в сторону Олеси, та попробовала спрятаться за спину более разбитной Татьяны. Но сутенер грубо схватил ее за руку и впихнул в салон...

В течение первой "рабочей" ночи Олеся четырежды садилась в машину. Под утро вернувшись без сил в номер, узнала, что Татьяне удалось улизнуть и ей теперь придется "пахать за двоих".

"Пахать" пришлось три месяца. Однажды ночью клиент рассердился, и высадил Олесю посредине незнакомого квартала. Пока она осматривалась, рядом затормозила полицейская машина. Олесю признали нелегалкой и отправили в тюрьму. Там с нею обращались не лучшим образом, но девушка терпела и даже радовалась, зная, что вскоре будет депортирована. Без денег и документов, даже без запаса белья, в сером платье, выданном в тюрьме, она вернулась на родину.

Больше года она боялась выйти за пределы своего двора. А потом пришлось — заподозрила у себя "болезнь Венеры". Лечение влетело в копеечку. Выслушав сбивчивый и наполовину приукрашенный рассказ дочери, старики горько охали, ломали руки, но все же развязали "заначку". Так бы она и молчала, если бы ее не просили все рассказать.

Имя Олеси "выплыло" во время расследования случайно. Татьяна в самом деле в первую же ночь убежала — вскочила в авто к таксисту, он оказался украинцем. Узнав, в какой переплет попала землячка, дядька дал немного денег и помог беглянке сесть в микроавтобус, следовавший в Украину. Несколько суток Таня ехала, сплюснутая тюками. Когда же ступила на родную землю, первым делом пошла в милицию.

Как выяснилось, в течение года супруги Д. вывезли за границу и продали в турецкие бордели семерых женщин, получив за них в общей сложности шесть с половиной тысяч "зеленых". Шокирующая деталь: оба торговца "живым товаром" преподавали в школе. Андрей — музыку, его жена — географию.

Тернопольский апелляционный суд приговорил Андрея к шести с половиной годам лишения свободы, его супругу — к трем годам.