В БОЙ ИДУТ ОДНИ ШТРАФНИКИ

Когда появился секретный приказ Сталина о создании спецэскадрильи, которая комплектовалась проштрафившимися летчиками, осужденными трибуналом, командующий 3-й воздушной армией генерал Михаил Громов вызвал офицеров Андрея Боровых, Василия Зайцева, Григория Онуфриенко, а также Ивана Федорова и предложил принять командование. Все сразу отказались: "Если прикажете — исполним, а так ни за что! Штрафники — люди отчаянные, от них — одни неприятности..." Тогда встал Иван Федоров: "Михаил Михайлович, разрешите мне..." Все облегченно вздохнули — пусть этот непредсказуемый, Федоров возится с "кандальниками".

ВСЕМ ЗВАНИЕ —"РЯДОВОЙ"

Кто же он — Иван Федоров? По уточненным данным, он является самым результативным асом воздушных боев: на счету — 134 уничтоженных самолетов противника. Провел шесть таранов в воздухе. Ивану Федорову полномочия дали большие — за малейшую попытку неповиновения расстреливать на месте. Слава Богу, этим правом командир не воспользовался ни разу.

Летчиков-штрафников — младших офицеров и полковников — одели как простых красноармейцев и присвоили всем звание — "рядовой". Они должны были кровью искупить свою вину в воздушных боях.

Идея создания такой эскадрильи пришла в голову "вождю всех времен и народов" товарищу Сталину. Об этом мне и другим офицерам рассказал когда-то командующий 8-й отдельной армией ПВО, дважды Герой Советского Союза, полковник Андрей Боровых — воевавший вместе с Федоровым. За годы войны он провел более 150 воздушных боев, сбил 32 фашистских самолета, 14 — в групповых боях.

За все время боев в воздухе штрафники (а их было в эскадрилье шестьдесят четыре) сбили около 400 самолетов, не считая сожженных на земле, но эти победы не защитывали... Так и воевали "за общую победу". Сбитые штрафниками самолеты в штабе "раскладывали" по другим полкам, что было в порядке вещей, или вообще не засчитывали.

СМЕРТЕЛЬНЫЙ УДАР

Иван Федоров родился в Харькове в семье простого работяги. Более хулиганистого пацана в районе, где жил, не было. От него шарахались даже те, кто имел пудовые кулаки и каменные подбородки. Милиция тоже махнула рукой... Но произошло что-то невероятное. Ивана как подменили — он окончил рабфак и летно-планерную школу, стал работать машинистом на одном из заводов в Луганске, там же закончил с отличием и военную авиационную школу пилотов. Выпустился младшим лейтенантом, затем стал командиром звена в 35-й авиаэскадрильи Киевского особого военного округа. Отсюда одним из первых отправился в Испанию. Там сбил несколько самолетов. За Испанию Иван Федоров получил два ордена Красного Знамени и испанский орден "Лавры Мадрида".

Когда война в Испании закончилась, летчики-истребители Анатолий Серов, Михаил Якушин, Николай Остряков и еще несколько человек были представлены к званию Героя Советского Союза (без опубликования Указа Верховного Совета). Был представлен к этому высокому званию и Федоров, но Золотую Звезду ему не суждено было получить. Во время банкета в московском ресторане "Националь", на котором присутствовали более 150 человек, в основном молодые командиры, после окончания застолья возникла драка. Федоров особого участия в ней не принимал, но приставленному к нему органами "энкаведешнику" нанес короткий удар правой (в свое время он был чемпионом Украины по боксу). На следующий день его "крестник", не приходя в сознание, скончался.

Федорова и еще несколько пилотов вызвал заместитель начальника ВВС Красной Армии Яков Смушкевич (в Испании он был советником начальника республиканской авиации) и сказал: "Воевали геройски, и все — насмарку!" Всегда выдержанный и деликатный генерал обложил провинившихся отборным матом и добавил, что представление на звание Героя на Федорова возвращено. А оставшись с ним наедине, предупредил, что НКВД завела на него особую папку, которая и сыграла в судьбе Ивана Евграфовича печальную роль: его надолго "задвинули" в тень, а славу засекретили.

В Киев капитан Федоров уже не возвратился. Покомандовал немного 7-м авиаполком, уехал в Липецк на офицерские курсы, где "набивал" руку в летном деле и Герман Геринг. (Во время войны на Липецк не упала ни одна бомба — там жила его русская пассия.)

ПОДАРОК ОТ ГИТЛЕРА

Тогда, в 1939 году, в Москву приезжали министр иностранных дел Риббентроп, генералы Кестринг и Гаммерштейн-Экворт. Все трое прекрасно говорили по-русски, и переговоры шли без переводчиков. Это очень понравилось Сталину. Договорились на паритетных началах произвести обмен военными летчиками-испытателями для укрепления взаимного доверия.

В конце сорокового года в Чкаловск приехали 62 немецких летчика. Они изучали наши самолеты в действии. Истребитель И-16 для них оказался непростым, и несколько летчиков разбились. В Германию разрешили отправиться только четверым — Супруну, Стефановскому, Викторову и Федорову.

На аэродроме наших летчиков встретил сам Вилли Мессершмитт. Улыбнувшись, сказал: "Хотите летать на наших самолетах? Вначале надо их изучить". Федоров ответил: "Мы давно их знаем". И "оседлал" "Хейнкель-613". На этом самолете немцы не смогли сделать ни одной фигуры высшего пилотажа. А Федоров взлетел и за три с половиной минуты сделал 34 фигуры! После этого немецкие летчики к нему подходили с руками по швам. За время командировки были испытаны самолеты Мессершмитта, Хейнкеля, Юнкерса, Дорнье...

Вечером на прощальный ужин приехали Гитлер, Геринг, Геббельс и Риббентроп. Геринг подарил Ивану Федорову три именные монеты по 10 тысяч дойчмарок, а Гитлер вручил Рыцарский крест и позолоченный портсигар с вмонтированными фотоаппаратом и газовым пистолетом.

Возвратившись из Германии, Федоров отбыл в новую командировку, на сей раз в Китай, в город Кульджа. Там был построен авиазавод. Федорова назначили начальником летно-испытательной станции и одновременно летчиком-испытателем. Возвратившись на родину, Федоров продолжал в городе Горьком испытывать самолеты Поликарпова и Лавочкина. И здесь, в силу его необузданного характера, он вновь совершил рискованный поступок, едва не стоивший ему головы.

"ЖДИТЕ ДО ОКОНЧАНИЯ ВОЙНЫ, ЕСЛИ УЦЕЛЕЮ"

В июне сорок второго года Федоров сознательно пошел на нарушение, думал, что после этого все-таки направят на фронт. На опытной машине он сделал три мертвых петли под мостом над Окой. Такого никто еще не делал. Охрана начала стрелять — они, видимо, решили, что злоумышленник на самолете пытается разрушить мост. Федоров решил не возвращаться на свой аэродром. Передал по радио: "Ждите до окончания войны, если уцелею. С приветом, Федоров".

До Монино он долетел без карты. Там со скандалом заправился и взял курс на Клин, где находился аэродром 3-й воздушной армии. На краю аэродрома стояла церковь. Вот над ней и стал выписывать фигуры высшего пилотажа. В церкви, как потом выяснилось, размещался штаб армии, которой командовал генерал Громов. Как раз в это время он проводил совещание. Все прильнули к окнам. Когда самолет пошел на посадку, Громов сказал: "Пойду поблагодарю летчика за пилотаж".

Покинув кабину, Федоров увидел, как по аэродромному полю мчится "кадиллак", за ним — другие легковые машины. Он знал: такие машины президент Рузвельт подарил летчикам после исторического перелета через Северный полюс в Америку. Первым вышел из машины Громов, за ним — его заместители. Командарм — стройный, высокий, сдержанный. А что Федоров? Одет в кожаную китайскую курточку, на голове — берет испанский, штиблеты немецкие и пистолет "ТТ" без патронов. Волнуясь, обратился к Громову: "Товарищ командующий, разрешите доложить", — и дальше объяснил, как умел, свой визит к нему. Громов помолчал, затем сказал: "Будем разбираться. Посты уже о вас сообщили..."

Громов оставил "дезертира" у себя. Уже через несколько дней тот, поднявшись в воздух на опытном ЛаГГ-3, сбил пару "юнкерсов", причем экипажи, спустившиеся на парашютах, были взяты в плен. Громов откликнулся телеграммой: "Первый раз видел из КП, как ЛаГГ сбивал немца." А ведь эта машина была не в чести у многих летчиков. Ее называли "лакированный авиационный гарантированный гроб" .

Тем временем руководство Горьковского завода бомбардировало командование армии телеграммами, требовало возвратить беглеца, страшила его всеми карами вплоть до расстрела. Потом затихло... Дело, действительно, закрыли, но в Горьком находилась жена Федорова. У Громова попросил разрешения слетать за нею и отправился в дорогу на двухместном Як-7. Потом с ней воевали вместе. Анна Артемьевна, которую Иван Евграфович когда-то учил летать, сбила три немецких самолета, но в 1943 году сама оказалась сбитой. Раненная в ногу, она приземлилась на парашюте, спаслась, но потом долгие годы мучилась по госпиталям и больницам.

СБИВАЛ БОЛЬШЕ ДРУГИХ, НО НА ГЕРОЯ "НЕ ТЯНУЛ"

За полтора месяца Федоров сбил 18 самолетов противника! Общий счет составил 42 победы, но представления на звание Героя не давали. Вместо этого — шесть орденов Отечественной войны. Согласно личному делу, его летная карьера резко пошла вверх: приказом Главкома N067 от 23 октября 1942 года он назначается командиром 157 авиаполка, в апреле 1943 года — командиром 273 авиадивизии, затем старшим инспектором-летчиком управления армии. Ивану Федорову было тогда 29 лет.

Даже будучи в должности командира авиадивизии, Федоров был "летающим начальником", что было редкостью на фронте. Учеников у него было достаточно, из них многие стали Героями, их имена мелькали на страницах "Красной Звезды", а фамилия Федорова не упоминалась. Действовало секретное распоряжение СМЕРШа о запрете публикации в открытой печати его имени.

В разгар боев за Ржев и Сычовку германское командование перебросило 12 дивизий и усилило группу армии "Центр". Тогда летчикам приходилось по нескольку раз в день подниматься в небо (а воздушные бои были страшно жестокими), потом падали от усталости. Иван Федоров потерял четырех ведомых, в том числе своего верного друга Толю Томильченко. Сам же получил ранения в руку и ногу (при таране), осколок изуродовал нос... Ему пришлось воевать на Калининском фронте, на Центральном, 3-м Прибалтийском, 2-м Белорусском.

В 1943 году Федорова наконец представили к званию Героя, но Военный совет не утвердил. Тогда плюнул на всех, сколотил девятку отличных "золотых" летчиков, в которую вошли Андрей Боровых, Василий Зайцев, Василий Зудилов, Иван Баранов, Григорий Онуфриенко и другие, и стали летать за линию фронта на "свободную охоту". За эту "охоту" Федорова прозвали "анархистом", так как он не спрашивал разрешения и всю ответственность брал на себя. Девятка сделала 16 вылетов, Федоров сбил 21 немецкий самолет, другие по 10 и более, на земле уничтожили около трех десятков. Затем на такие полеты пришел запрет. "Охотники" по этому поводу только пожимали плечами.

В июне 1944 года при допросе пленного летчика стало известно, что вблизи фронта появилась группа асов "Мельдерс", которой командовал полковник Берг. На фюзеляжах вражеских машин были нарисованы тузы, короли, валеты — целая колода карт, за что их прозвали "картежниками". Самолет Берга был разукрашен трехглавым драконом — у полковника на счету было 127 побед. В паре с Андреем Боровых его с трудом удалось сбить вместе с ведомым (на борту был червовый туз). Какое-то время спустя пехотинцы передали Ивану Федорову шпагу Берга (фамильное оружие), курительную трубку — Мефистофель с автографом Гитлера и белый маузер из нержавейки, которые нашли в сбитом самолете.

НАГРАДА НАШЛА ГЕРОЯ

Наступил 1945 год. Кончилась война. Вскоре пришел приказ Сталина "всех летчиков-испытателей вернуть на свои места". Иван Федоров поехал в Горький на завод к Лавочкину. Тот был рад встрече с ним и сразу предложил интересную работу.

Федоров первым облетал большинство послевоенных самолетов Лавочкина (семь модификаций), первым выполнил полет на самолете со стреловидным крылом, установив в конце 1947 года всесоюзный рекорд скорости, одним из первых катапультировался во внештатной ситуации на Ла-174 (в серии Ла-15) и, наконец, первым осенью 1948 года достиг и превысил звуковой барьер на Ла-176. Скрупулезность, точность и честность в научных отчетах в то время особенно ценились, и Лавочкину доложили, что звуковой барьер превзойден. Он приказал аттестовать трубку для замера сверхзвуковых скоростей, и уже с проверенной трубкой полет выполнил Соколовский. Этот полет 29 декабря 1948 года и считается первым сверхзвуковым полетом в СССР.

А свою Золотую Звезду полковник Иван Федоров получил только в сорок восьмом году за испытание и освоение новой военной техники и проявленные при этом мужество и героизм. А о войне — ни слова! Ныне девяностолетний Иван Евграфович живет в Москве, но часто вспоминает свою родину, украинское небо, в которое впервые поднялся на молодых крыльях.