"УКРАИНА У МЕНЯ ОДНА!" —

Бульдозер времени сгреб на свалку истории стихи и романы, казалось бы, незыблемых столпов литературы. До сих пор невдомек, как так получилось, что тысячи тонн книжек в твердых обложках и в качественных переплетах в одночасье стали макулатурой. Неужели писатели работали лишь ради тщеславия и сиюминутного успеха, премий и званий, государственных дач и машин? Но рядом с ныне подзабытыми тружениками пера творили и те, вес и уважение к которым среди читателей со временем лишь возрастают. Не имевшие благ при жизни, лишенные возможности издавать книги миллионными тиражами, а после смерти не оказавшиеся на престижных кладбищах, однако любимые народом. К таким мастерам относится поэт Василий Симоненко, 70-летие которого отмечали на днях.

"ТИ ЗНАЄШ, ЩО ТИ — ЛЮДИНА?"

Писать о любимых поэтах — дело неблагодарное. Переполняют чувства и опасаешься пропустить главное. Недавно я задался вопросом: "Если бы Василий Симоненко дожил до наших дней, то по какую сторону "баррикад" он оказался бы?" Но вспомнив о его патриотизме и любви к народу, бескомпромиссности и неприятии лицемерия, устыдился своих мыслей. Поэт жил необходимостью перемен. "Думать про Украину, забывая об украинцах — это просто цинизм. Это — главная причина тех, кто называет себя "государственниками", — писал Симоненко. А еще он сказал: "Лишь тех уважают миллионы, кто уважает миллионы Я".

Василия Симоненко трудно представить семидесятилетним — столько энергии и молодецкого задора в стихах, разорвавших фальшивую плесень официальной советской поэзии и пробудивших многих от сна. Он ушел из жизни свыше сорока лет назад, не дожив три недели до 29-летия. Недаром его называют поэтом лермонтовского возраста, а Олесь Гончар окрестил "витязем молодой украинской поэзии". Несмотря на течение времени, Симоненко актуальнее многих современников. "Ти знаєш, що ти — людина? Ти знаєш про це чи ні?" — цитируют его даже политики.

СТИХИ ПЕРЕПИСЫВАЛИ ОТ РУКИ

Короткая биография Симоненко не отмечена яркими событиями, но насыщена творчеством. Родился Василий на второй день после Рождества в глухом селе на Полтавщине, взрастившей чуть ли не половину известных украинских писателей. Васю воспитывали мама и дедушка, и мальчик остро пережил то, что у него нет отца. По словам того же Гончара, детство будущего писателя "скупое на ласку было, минами и снарядами забавлялось..., когда от запоздалых взрывов где-то возле степного костра ставали инвалидами дети — эти самые невинные жертвы войны".

Семья перебивалась кое-как — мама Василия гнула спину в колхозе. (Стихи Симоненко в защиту обездоленного крестьянства не хотели печатать из-за "клеветы на советскую действительность".) Как вспоминала Васина учительница, среди других детей мальчик отличался самой бедной одеждой и спокойным нравом. Он перечитал всю местную библиотеку и знал больше сельских педагогов. В старших классах юноша ходил в школу в соседнее село, ежедневно наматывая по 18 км.

После окончания университета Василий не последовал примеру студенческих друзей остаться в Киеве, не купился на столичный престиж, а уехал работать в провинциальные Черкассы. Могу предположить, что это было временное "самоизгнание", а возвращение предполагалось в будущем. Как многие творческие личности, поэт тяготился журналистской работой, забиравшей много времени и сил. В дневнике есть запись: "Будьте прокляты вы, никчемные деньги! Вы сделали меня рабом газеты...".

Писать стихи Симоненко начал студентом, но не "светился", в отличие от неоперившихся ровесников, совавших всем свои литературные опусы. Он был скромным человеком и оценивал свой талант невысоко. При жизни вышел всего один сборник "Тиша і грім". Этого было достаточно, чтобы утверждать — в украинской литературе появился настоящий Мастер. Студенты по ночам от руки переписывали стихи Симоненко, учили их наизусть и рассказывали в тесном кругу.

"НІХТО НЕ ПЕРЕКРЕСЛИТЬ МІЙ НАРОД!"

Молодой поэт брал за душу талантом и интеллектом, глубиной и искренностью, порядочностью и человечностью. Он поверил в торжество правды и свободы после XX съезда КПСС. Симоненко на полные груди дышал воздухом хрущевской "оттепели", писал лишь по велению сердца и не сбавил обороты, когда "зарвавшимся" писателям решили подкрутить гайки. Будучи максималистом, поэт не мог быть патриотом наполовину. Нет, он не призывал к свержению существующего строя, как это позже пытались преподнести на Западе. В поэзии речь шла не о государственной независимости любимой Украины, а, скорее, о духовной. Тем не менее стихи Симоненко о настоящем и будущем Украины, о чувстве достоинства ее народа, которого стараются превратить в не помнящую родства массу, были настолько убийственными, что просто бесили партократов.

Слова "Хай мовчать Америки й Росії, коли я з тобою говорю!" доводили "интернационалистов" до белого каления. Как смеет так говорить об Украине, являющейся частью "единого и неделимого", этот националист, еще и утверждая: "Маю я святе синівське право з матір`ю побуть на самоті"! Во время творческой встречи в Черкасском пединституте Симоненко передали записку: "Какую это Вы самостоятельную Украину имели ввиду?". Василий спокойно ответил: "У меня Украина одна. Если автор вопроса знает другую — пускай скажет. Будем выбирать".

Поэзию Симоненко ненавидели сталинисты, пытавшиеся взять реванш. Это им поэт сказал: "Ви, байстрюки катів осатанілих, не забувайте, виродки, ніде: народ мій є! В його гарячих жилах козацька кров пульсує і гуде!". Много допущенных к печати стихов корректировались цензорами. К примеру, строку "І радосте безрадісна моя!" превратили в "Комуністична радосте моя!". Летом 1963 года поэт записал в дневнике: "Друзья мои притихли. О них не слышно ни слова. Печатные органы стали еще более бездарными и вызывающими. "Літературна Україна" кастрирует мою статью, "Україна" издевается над моими стихами. Каждый лакей делает то, что ему вздумается... До этого можно добавить, что в апреле были сняты мои стихи в "Зміні", зарезаны в "Жовтні" и "Вітчизні"...".

ЧЕРЕПАМИ ИГРАЛИ В ФУТБОЛ

В 1960 году в Киеве был создан Клуб творческой молодежи, в который вошли известные "шестидесятники" Алла Горская и Лина Костенко, Иван Драч и Василий Стус, Иван Свитлычный и Евгений Сверстюк. Целью организации было объединение духовных усилий молодого поколения для обустройства Украины. Василий Симоненко также участвовал в работе Клуба. Он много ездил по Украине, выступая на творческих вечерах. Но поэт желал заняться более серьезной работой.

По инициативе Клуба начался поиск мест массового захоронения жертв сталинских репрессий. Специальная комиссия проверяла слухи о расстрелах в энкаведистских застенках и искала тайные могилы. Вместе с художницей Аллой Горской Симоненко объездил десятки сел под Киевом, опросил сотни жителей, определил урочища, где палачи прятали следы преступлений. Впервые стали известны места массовых захоронений на Лукьяновском и Васильковском кладбищах.

Поэта очень поразил случай, когда на лужайке Быковнянского леса он увидел мальчиков, игравших в футбол... черепом с дыркой в затылке. Еще два обозначали ворота. Тогда Симоненко с другими членами Клуба отослал в Киевраду меморандум с требованием обнародовать массовые захоронения, превратив их в национальные места памяти. Такого дерзкого поступка система простить не могла — за поэтом установили надзор.

КОНФЛИКТ С БУФЕТЧИЦЕЙ СТОИЛ ЖИЗНИ

Симоненко писал не только гражданскую и патриотическую лирику, но и прекрасные интимные стихи. Он — автор юмористических и сатирических произведений, новелл и сказок. Событием в его жизни стало обсуждение поэзии на вечере в республиканском Доме литераторов 8 декабря 1963 года. Максим Рыльский высоко оценил творчество Симоненко, однако через несколько дней последнего не стало.

Три десятилетия тема смерти молодого Симоненко была покрыта тайнами и сплетнями. И не зря, поскольку власти "помогли" поэту уйти в мир иной. Для повода достаточно было конфликта, который яйца выеденного не стоит. Летом 1962 на ж/д вокзале в Черкассах вспыхнул спор между Василием и буфетчицей ресторана, отказавшейся продать ему пачку сигарет. Симоненко справедливо возмутился, ведь до обеденного перерыва оставалось несколько минут. На шум явились два дежурных милиционера, пожелавшие проверить документы "нарушителя". Василий предъявил редакционное удостоверение.

Увидев перед собой известного поэта, правоохранители как с цепи сорвались. Они бесцеремонно скрутили ему руки и на глазах удивленной толпы насильно уволокли в комнату милиции. Ночью Симоненко неизвестно почему оказался в камере задержанных линейного отделения милиции в райцентре Смела, в 30 км(!) от Черкасс. На следующий день его там разыскали коллеги. В машине Василий рассказал им, как его били. По признанию потерпевшего, его "обработали профессионально" толстыми палками, обтянутыми кожей, и, вроде, набитыми песком.

— Я, видите ли, им не понравился, — жаловался Василий. — Когда везли туда, угрожали: ну, подожди, ты еще будешь проситься, на коленях ползать. Я их полицаями обозвал... Наверное, привыкли к людям относиться, как к быдлу. В том каземате меня заперли. Я начал стучать в двери. Долго не открывали. Я — еще громче. Появился один здоровяк, как тисками, скрутил за спину руки, на запястье вроде бы петлю накинул, толкнул вниз на деревянный топчан и привязал к нему ремни, которые там были. Теперь я уже не мог и пошевелиться. Руки жгло, словно в огне. Говорю: "Что же ты делаешь, гад?". Тогда он и начал меня лупить. Я сейчас чувствую, вроде бы что-то внутри оборвалось...

С тех пор Симоненко не оставляли сильные боли в спине. У него начались проблемы с почками, что и стало причиной кончины. Конфликт с продавщицей стал лишь зацепкой, чтобы поквитаться с неугодным поэтом. Ретивых милиционеров никто не искал.

В ОПАЛЕ — И ПОСЛЕ СМЕРТИ

Василий Симоненко стал одной из первых жертв хрущевского режима, только прятавшегося за либеральную маску, но панически боявшуюся мыслящих людей. Предполагают, что если бы поэт не умер столь молодым, то разделил бы судьбу побратимов-патриотов, которым Бог отмерил жизни больше. Власти отправили бы его в мордовский лагерь или тайную психушку, загнали бы в петлю или в погибель от водки.

Во второй половине 60-х имя поэта занесли в "черный" список. Власти остановили печатание сборника "Вибране", Симоненко в Украине не издавали 15 лет. Причина опалы — дневники и некоторые стихи были опубликованы на Западе. В 1965 году Василия Симоненко, которому тогда исполнилось бы всего тридцать, выдвинули на Шевченковскую премию. Однако почет достался другим. А доброе имя поэта дождалось самой престижной премии лишь через тридцать лет — в 1995-м.


ДОСЬЕ
Василий Симоненко родился 8 января 1935 г. на Полтавщине (с. Биивцы Лубненского района). Закончил факультет журналистики Киевского университета им. Шевченко. Работал в газетах "Молодь України", "Черкаська правда", "Молодь Черкаcщини", "Робітнича газета". При жизни поэта вышел один его сборник — "Тиша і грім" (1962). Симоненко ушел из жизни 14 декабря 1963 г. Второй сборник "Земне тяжіння" увидел свет в 1964 г. Непростой путь был у книжек "Вино з троянд" (1965), "Поезії" (1966), "Лебеді материнства" (1981).


ИЗ ДНЕВНИКА

"Никакое учение не смеет монополизировать духовную жизнь человечества. До безумия ненавижу казенную, патентованную, откормленную мудрость. Какими бы цитатами бездари не подпирали свой умственный потолок, он тем не менее низок для нормального человека. Как пространство немыслимо без движения, так поэзия немыслима без мысли. Что это за пространство, когда в нем нельзя двигаться? Что это поэзия, которая не мыслит? Поэзия — это прекрасная мудрость".

"Я понимаю, что поэт из меня так себе. Но бывают и хуже. Такие, как я, тоже необходимы для литературы. Мы своими слабыми мыслями удобряем грунт, на котором вырастет гигант. Грядущий Тарас или Франко. Жду его, как верующий пришествия Христа. Верю, что мне повезет услышать радостную осанну на честь его прихода. Пускай только не презирает он нас, маленьких чернорабочих поэзии. Он вырастет из нас".