ХИРУРГИЯ В СВИНЦОВОМ ЖИЛЕТЕ

На двери этой операционной Института сердечно-сосудистой хирургии имени Амосова висит знак радиоактивности. Здесь, в отделении рентгенохирургической диагностики, проводят одно из самых точных исследований сердца и сосудов — коронарографию. Нас с фотокором облачили в белые халаты, дали маски, шапочки, бахилы, и мы — свидетели ставшей повседневной для кардиохирургов процедуры — выяснения и устранения причин инфаркта миокарда.

В ГЛАВНОЙ РОЛИ — СЕРДЦЕ И СОСУДЫ

Бизнесмен Игорь перенес инфаркт в 2001 году — ему был всего 41 год. Даже почти падая от бессилия и боли, он не хотел идти к врачам. А когда супруга, ничего ему не говоря, вызвала "скорую", сопротивлялся медикам. Тогда врачи Института кардиологии имени Стражеско быстро поставили его на ноги. Ничего не осознав, бизнесмен не изменил прежнего образа жизни: точно так же стал работать по 12—14 часов в сутки, нервничать, закурил, страстно увлекался охотой. С тех пор ни разу не обследовался и не принимал лекарств до ноября прошлого года, пока совсем не "припекло". Специалисты заверили, что внутрисосудистое исследование неизбежно и, вероятнее всего, операция тоже. Потому направили его в Институт имени Амосова, поскольку хирургически лечат инфаркт в основном здесь.

Итак, мы перед операционной в пультовой. От пациента нас отделяет стекло. Там над ним рентгеновская пушка движется в различных направлениях — "снимает" во всевозможных ракурсах. Стол под ним тоже "плавает". Вокруг команда врачей и сестер в свинцовых жилетах. С нашей стороны — мониторы с черно-белым "кино". В артерию, опоясывающую сердце, как венец, и питающую кровью его мышцы, медики вводят контрастное вещество. Именно его фиксирует рентгенаппарат с цифровой видеокамерой. Сердце пульсирует, покрывается сеткой сосудов. Картинка завораживающая, хочется смотреть на нее, как на огонь. Однако завотделом рентгенохирургической диагностики и лечения заболеваний сердца профессор Юрий Паничкин показывает несколько участков артерий, в которых образовались огромные холестериновые бляшки. Еще немножко — и будет закупорка: часть сердечной мышцы перестанет снабжаться кровью, то есть у Игоря возникнет повторный инфаркт.

— Тут же, во время коронарографии, мы можем выполнить внутрисосудистую операцию, — говорит Юрий Владимирович. — Если при обследовании видим, что можно расширить суженный сосуд, то делаем это с помощью специального баллона под рентгеновским контролем. Это так называемая коронарная ангиопластика. Но чаще всего больному недостаточно лишь расширить сосуд. Необходимо закрепить результат: установить маленький "каркас" — стент. Эти методы могут быть и окончательным лечением, и временным — для поддержки больного до плановой сердечной операции. У нашего пациента поражены три сосуда. Он находится в угрожающем для жизни состоянии. Сейчас, чтобы стабилизировать его, мы поставим стент, и кровоток в наиболее критически суженной артерии восстановится. Остальные сосуды могут подождать — на них будут наложены аортокоронарные шунты.

ЗА 90 МИНУТ СПАСУТ КАЖДОГО

Больных, перенесших инфаркт, здесь большинство. Профессор утверждает, что восстановить нормальную функцию сердечной мышцы даже с помощью "каркаса" не всегда удается. Поэтому с первых звоночков — сердечных приступов — надо искать возможность сделать коронарографию. Хотя на это обследование должны направлять кардиологи, а квалификация многих часто оставляет желать лучшего. Нередко пациенты приезжают в институт в предынфарктном состоянии и их едва успевают спасти. Тогда как кардиологи уверяли, что никакого вмешательства не нужно. Как раз на днях приезжала такая самостоятельная больная из Чернигова.

— В начале прошлого века в обиходе было понятие "пользовать больного", — делает многозначительную паузу Юрий Паничкин. — И означало оно — лечить. Сейчас же понимают иначе: если кардиолог направит пациента к кардиохирургу, он потеряет "постоянного клиента"... А ведь инфаркт не наступает внезапно — всегда есть предвестники. Известный кардиолог Купер поголовно сделал коронарографию военным летчикам одной авиачасти. По идее, все были молоды и здоровы. Но оказалось, что у половины из тех, кому было всего лишь 40 лет, были различные изменения в сосудах сердца. С небом им пришлось распрощаться.

Профессор отмечает, что недуг этот помолодел. Если раньше настигал людей после 60 лет, сейчас же сплошь и рядом в 50. Случается даже и в 40 лет. Больше всего страдают люди с нестабильной стенокардией. Это, как правило, трудоспособная часть населения. Боли в области сердца у них нечастые, не очень выражены, потому они не обращаются за помощью. И закупорка сосудов — как гром средь ясного неба.

Как можно успешно бороться с последствиями "болезни цивилизации", показала Чехия. Там приняли программу "90 минут": разделили страну на несколько секторов, в каждом создали медцентры с ангиографическими лабораториями. Когда у пациента развивается инфаркт, его успевают довезти из пригорода в какой-либо медцентр, пока не наступило омертвение части сердечной мышцы. Таким образом, чехи снизили летальность от острого инфаркта до 2%. В Украине этот показатель — 15%.

— Мы бы очень хотели, чтобы и у нас была создана такая же программа, — говорит Юрий Владимирович. — Эти полтора часа действительно золотые: можно избежать обширного поражения сердечной мышцы. А значит, инфаркт будет протекать значительно легче, человек поправится гораздо быстрее. Но пока что общегосударственного подхода к решению проблемы нет: в Украине 14 центров, где выполняют ангиопластику и стентирование, но, к примеру, в Одессе их аж четыре, а в Крыму и других регионах — ни одного.

СРОЧНАЯ ОПЕРАЦИЯ... МАЙ 2006

Количество таких вмешательств на коронарных артериях по всей Украине не превышает 3% от потребности. Для страны, где сердечно-сосудистая патология является основной среди причин смертности, необходимо бы выполнять 25—30 тысяч подобных операций, однако их делают лишь около 900.

— Примерно 40% их приходится на наш институт. Могли бы и больше, но не хватает возможностей, — говорит директор института академик Геннадий Кнышов. — У нас постоянные перебои с катетерами, баллонами, стентами и многим другим, без чего нельзя помочь больному. К примеру, простой стент стоит 4 тысячи гривен, а улучшенный, с лекарственным покрытием, — 17 тысяч. Как правило, одному пациенту необходимо установить два-три, но это слишком накладно для бюджета страны.

Еще год назад больные обеспечивали себя всеми "запчастями" сами. В 2004-м — впервые за годы независимости — государство выделило Институту кардиохирургии достаточно большую сумму, стало закупать баллоны, стенты и другие расходные материалы. Пациенты со всей Украины ринулись в столицу, чтобы прооперироваться бесплатно. В институте образовались очереди не только на обследование, но и на место в палате. А ведь денег дали только половину от потребности.

Геннадий Васильевич говорит, что ему приходится балансировать: если расход "каркасов" большой — значит, людям делают операции аортокоронарного шунтирования на работающем сердце. Такие вмешательства гораздо дешевле: независимо от количества сосудов, в которых нужно возобновить кровоток, операция обходится примерно в 6 тысяч гривен. Но разница все же есть. Стентирование — манипуляция без разреза, выполняется за полчаса-час. Больной моментально чувствует себя лучше. Лишь прокол в артерии на уровне бедра мешает тому, чтобы пациент сам встал со стола и пошел пешком. Да и психологически она переносится гораздо легче. Если же больному делают "открытую" операцию, его должны обслуживать хирургические, реанимационные бригады, и он требует более тщательного наблюдения. Бывали даже случаи, когда пациенты с острым инфарктом умирали за несколько часов, ожидая, пока освободится операционная.

Разрешить проблему, по мнению академика Кнышова, сможет смешанная система финансирования здравоохранения, такая как в Австралии или Канаде: государство обеспечивает медучреждения дорогостоящим оборудованием, врачей минимальной зарплатой, а все остальные расходы покрывают страховые компании. Одна только страховая система проблему не решит: даже на Западе частные компании отказываются работать с кардиохирургией, поскольку она слишком дорогая, а проблемы с сердцем наступают с возрастом почти всегда. Но страховая медицина у нас сразу не заработает, считает директор института. Ведь необходимо, чтобы поднялась экономика страны, чтобы компании накопили средства, и лишь потом они смогут оплачивать лечение пациентов.

А пока здесь спасают людей от инфарктов, как могут. К примеру, записаться в очередь на коронарографическое исследование можно лишь на май 2006 года, поскольку аппарат всего один. Но ему уже семь лет и он каждый день дает сбои. Кстати, такое оборудование морально устаревает уже через пять лет.


профессор Юрий Паничкин
"Часто пациенты больше знают, чем кардиологи, что им нужна коронаропластика или стентирование сосудов. Мы делаем эти операции на мировом уровне. Даже летальность ниже, чем в ведущих клиниках мира — всего 0,9%."