"ЖАЛОВАТЬСЯ НА БЕЗРАБОТИЦУ НЕ ПРИХОДИТСЯ"

Льва Дурова уже очень давно не нужно представлять. Его знают и любят все, кто знаком с кино и театром. Голубятник, отличник Школы-студии МХАТ, актер, режиссер, потрясающий рассказчик и рьяный спорщик. Только одних киноролей — более 180. Живет он буквально на износ, разрываясь между новыми ролями, режиссурой и съемками в телепередачах. Одна из его последних работ — министр Волков в новом 12-серийном фильме "Новый русский романс", который идет по вечерам на "1+1". Дуров уже был в гостях у "Голубого Огонька", и специально для поклонников его таланта Лев Константинович рассказал нам о своем житье-бытье.

"ДЛЯ АРТИСТА БЫТЬ ЗАДОМ КОНЬКА-ГОРБУНКА — ЭТО КАК ДЕДОВЩИНА В АРМИИ"

— А это правда ли, что ваша карьера началась с исполнения на сцене... как бы это поаккуратней... задней части коня?

— Подумаешь! — даже не покраснел артист. — Быть задом Конька-Горбунка — это как дедовщина в армии. Каждый новенький через это проходил. В афише слово "зад", конечно, не писалось. Указывалось просто: "Горбунок" — и две фамилии.

— Приходилось ли вам позже, после того как стали получать роли не менее ответственные, чем "Горбунок", отказываться от них?

— Я не настолько привередлив. Снимаюсь постоянно. В жизни я сыграл мало заглавных ролей. А тут на старости лет наснимался. Были "Не послать ли нам гонца?", "Не валяй дурака" и другие фильмы. И к сериалам отношусь спокойно. Что поделать, раз народ их любит.

— А что для вас основной критерий для положительного решения?

— Если нет никаких гадостей в сценарии, то я соглашаюсь даже на небольшую роль. А как режиссер я всегда говорю актерам: "Вы должны быть корыстны в любой роли. Должны сделать какой-то шаг, не обязательно вперед, но никак не назад. Можно сделать шажочек вправо, влево, сделать что-то новое, отличное от предыдущего. Так и я стараюсь шагать. Хотя у меня было много таких картин и ролей, которые мы называем "позор семьи". С одной стороны, можно было и не сниматься. Но с другой, раз откажешься, два откажешься — тебя и забудут. И невольно возникает страх. Хотя мне жаловаться на безработицу не приходится (Смеется).

"Я ПОСТОЯННО ВЛИПАЮ В РАЗНЫЕ СИТУАЦИИ"

— После прочтения сценария "Новый русский романс" вы сразу согласились на роль генерала Волкова?

— Да. Положительный герой. Любит свою работу, Родину, дочь... Даже немного жаль его было.

— Как вы думаете, ваша роль запомнится?

— Сериалы имеют особенность быстро стираться из памяти зрителей. Но надеюсь, "Новый русский романс" запомнят.

— Клаус из сериала "Семнадцать мгновений весны" — это одна из самых известных широкому зрителю ваших ролей.

— Я рад, что этот образ запомнился. Между тем, я с самого начала раздумывал, соглашаться мне или нет. Было противно играть такого мерзавца. А когда сценарий перечитал несколько раз, подумал: а почему бы и нет. В конце концов, стоит понять, что же это за явление такое — провокатор. Мне многие говорили, что я сыграл правдиво и, наверное, правильно, что Штирлиц моего героя шлепнул вовремя, иначе сколько бы еще невинных людей он погубил. Я очень люблю, просто обожаю эту картину, хотя это все-таки сказка.

— О вас ходят легенды как о мастере розыгрышей...

— Разное бывало. Расскажу одну историю. Поехали мы как-то на гастроли с Ленкомом. Друзья мне в дорогу дали мазь, сказали, что это чудодейственное средство, которое помогает при облысении. А сама банка жутко пахла чесноком. Когда же ребята из соседнего купе — Гена Сайфулин, Валя Смирнитский, Георгий Мартынюк и Игорь Кашинцев — решили "сообразить", постучали ко мне: "Дед (в театре Льва Дурова называют и по сей день Дедом. — Авт.) дай закусить, у тебя же в банке есть что-то?" Я честно признался, что это мазь от облысения. Хотя они мне, конечно, не поверили, банку я им все же не отдал. Ребята гудели всю ночь, совсем спать не давали. Поэтому утром я решил их немножко проучить. Взял парик Ольги Волковой — длинный такой, кучерявый, надел его и, по пояс голый, постучал в соседнее купе. Они открыли, а я им: "Ну что, убедились?". Мартынюк пробормотал: "Ну, допился", а у Сайфулина глаза стали круглыми, как у филина. Лысый же Кашинцев закричал: "Вот это здорово!", после чего Смирнитский свалился с полки, сломав при этом руку.

— Вы собрали огромное количество актерских баек. Как родилось такое хобби?

— Да я их специально и не собираю. Просто сам постоянно влипаю в разные ситуации, вот они и запоминаются. Кроме того, в Центральном детском театре у нас был такой мужской клуб — Академия Травильщиков. В него входили Ефремов, Печников, Заливин, Воронов... По уставу, если ты рассказал байку, а тебе не поверили, надо доказать, что это было на самом деле. Иначе ты исключаешься. Доказывать можно было самыми идиотскими способами. Правила не поменялись до сих пор.


ДУРОВЩИНА
Однажды Лев Дуров пришел на работу к своей сестре Наталье. А там сидел на жердочке огромный белый попугай, которого Лев Константинович раньше не видел. Попугай раскрыл клюв и заорал: "Дур-р-ров!" Вот видите, артиста знают даже незнакомые белые попугаи...
Как-то раз Лев Дуров вызвал журналиста на дуэль. Тот написал на него критическую статью, при этом не посмотрев спектакля. Артист ответил гневным посланием: "Если вы, милостивый государь, негодяй и подлец, не примете моего вызова, я постараюсь вас встретить и набить физиономию". Предлагал Дуров любое оружие: от кирпича до пистолета (артист, конечно, стрелять не умел, но честь-то все равно нужно блюсти). Журналист испугался и надолго исчез с горизонта.
У Льва Константиновича есть фамильный герб. На нем нарисован золотой щит, который с двух сторон поддерживают два льва, а над ними — черный орел держит в когтях красную змею. Что он означает, Дуров не знает. "Но я, как актер и продолжатель рода, чуть-чуть подправил герб. Вместо красного змея нарисовал зеленого", — поделился с нами шутник.
Однажды в райкоме Дурова попросили перечислить столицы советских республик. Он стал перечислять: "Малаховка, Магнитогорск, Калуга..." Скандал бы жутким...
"Однажды, — рассказывает Дуров, — на пляже ко мне спиной, мягко выражаясь, лежали двое знакомых мужиков. Так я их спины нарисовал. А потом эти "портреты" повесил на стену. И все, кто ко мне в гости приходил, говорили: "Так это же Ванькина и Сережкина ж....!"