"Я НЕ САМОЛЮБ, НЕ САМОЕД И НЕ ПУП ЗЕМЛИ"

Седой и хриплый, сухопарый, неприступный с виду, какой-то чуть-чуть дикий и непредсказуемый — угадать несложно: конечно, это Борис Хмельницкий. Он не сноб, ему интересно, что о нем думают, как оценивают его работу, будучи "под хмельком" может сказать кому-то "гадость" или "правду", в общении человек искренний, загорающийся.

"ЗВЕЗДНАЯ БОЛЕЗНЬ ПОСЕЩАЕТ ТОЛЬКО ДУРАКОВ"

— А что вам в себе до сих пор не понятно?

— Я, как мне кажется, могу разобраться в себе. Понимаю, кто я, что я, почему и так далее. Я человек абсолютно не эгоистичный, не самолюб, не самоед, не пуп земли, хотя понимаю, что из себя представляю. Это без мании величия, без звездной болезни. Звездная болезнь посещает только дураков. Если уж в жизни есть признание и успех, попробуй совладать с ними. Можно пройти огонь и воду, а вот медные трубы — самое сложное испытание. Испытание властью, фанфарами, благополучием, деньгами, славой, успехом редко кто проходит, очень умные люди часто ломаются. Мне известно очень мало примеров людей, выдержавших это испытание.

Каждый человек должен отдавать себе отчет, кто он есть, более или менее реально себя оценивать. Это, кстати, в работе полезно. Мне, например, знание своих плюсов и минусов здорово помогает. Минусы хочется изжить, а плюсы надо зафиксировать и знать, что это твоя козырная карта, при помощи которой ты можешь нажить хороший творческий и человеческий капитал.

— Борис Алексеевич, насколько мнение и впечатление других людей о вас совпадает с вашим видением себя?

— Всегда слушаешь, что о тебе говорят, слух надо направлять в ту сторону, тем более нам, творческим работникам. Но не в смысле прислушиваться и подстраиваться под мнение и требования окружающих, потому что каждый человек должен идти своим путем, даже иногда не совпадающим с мнением общества, — только тогда он индивидуальность. А вот слушать и откладывать для себя хорошие мысли, подсказанные кем-то, затем переработать их и постараться воспользоваться ими — это необходимо. Характерным примером этого является Юрий Петрович Любимов. Почему Театр на Таганке был таким мощным? Потому что вокруг театра были собраны сливки общества, театр окружали выдающиеся писатели, ученые, музыканты, философы, политики, экономисты. Юрий Петрович слушал их мнения, не делая вид, что слушается их, но внутри он перерабатывал эти мысли, извлекая полезное. Не посредством плагиата, а суммированием знаний и выдачей своего авторского результата. Артисты пытались поступать таким же образом. Но потом так сложилось, что мы перестали слушать окружение театра. И Юрий Петрович тоже.

— Почему?

— Ну как же? Мы ведь к тому времени уже были уверены, что сами с усами. Во многом это и сгубило наш театр. Это не главная причина распада, но одна из основных. Поэтому от театра отошли очень многие талантливые люди.

— Такой мощный театр — и рухнул...

— Практически все театры испытали то же самое. То же случилось и с театрами Эфроса, Ефремова. Перестают слушать окружающий мир и замыкаются на себе. Или кажется, что слушают мир, но это лишь кажется. Поэтому и играть стали хуже.

— То есть, театр недолговечен?

— Так было всегда. Во все времена театру, если он нашел свою ячейку в искусстве, если он находится в пике, очень сложно удержаться на том же уровне. Почти невозможно. Меняется человек, атмосфера, актерская труппа. Театр обычно существует десять-пятнадцать лет (я не говорю о театрах, которые не похожи друг на друга, которые дают направление в театральном искусстве). Сколько МХАТ просуществовал? Тот МХАТ, Станиславского. По-моему, лет пятнадцать. Потом был дикий спад. Так у всех. Был потрясающий театр "Современник", потом и он исчерпал себя.

"НА ДИСКОТЕКЕ НИ ПОФЛИРТОВАТЬ, НИ ДЕВУШКУ РАЗГЛЯДЕТЬ НЕВОЗМОЖНО"

— В свое время вы делали музыкальный спектакль.

— Это программа, которая являет собой спектакль, основанный на поэзии и музыке, окружавшей меня всю жизнь. Я это сделал вместе с моей сестрой Луизой. Основа — песни из спектаклей Театра на Таганке, так как я являлся автором музыки к четырем спектаклям театра, начиная с "Доброго человека из Сезуана", где мы с Толей Васильевым написали всю музыку, затем был спектакль "Антимиры" по Вознесенскому, музыку к которому написали Высоцкий, Васильев и я, а после — "Жизнь Галилея" и "Берегите ваши лица", где мы с Владимиром Высоцким написали всю музыку и песни. Это факт биографии, а не для того, чтобы в очередной раз похвастаться соавторством. Спектакль очень быстро закрыли в то время, но музыка осталась.

Мне часто задают вопрос, почему это вдруг я начал петь. Ну, во-первых, я имею специальное музыкальное образование, закончил музучилище. Во-вторых, мы пели в Театре на Таганке, причем довольно-таки неплохо. И, в-третьих, я считаю, что самые лучшие исполнители — актеры. Вспомните, кто самые лучшие в мире певцы: Шаляпин, Вертинский, Фрэнк Синатра, Лайза Минелли, Барбра Стрейзанд, Андрей Миронов, Владимир Высоцкий. Дело даже не в том, есть ли у них вокал и могут ли они взять ту или иную ноту. Это не столь важно. Гораздо важнее то, что у них была очень мощная внутренняя музыкальная культура. Ведь многие профессиональные вокалисты ловятся на том, что не понимают, зачем Господь дал им голос. А актеры понимают это. И, имея минимальный голос, поют гораздо душевнее. Даже оперных певцов, умеющих пользоваться своим голосом, не так много. Да, взял сложную ноту, но за этим ничего нет, мурашки по коже не идут. А Шаляпин пел — слушатели дрожали. Хотя таких голосов было полно, но он как актер понимал смысл пения, поэтому он и стал Шаляпиным. Голос являлся лишь одним из его инструментов.

Я и Луиза выпустили компакт-диск с близкими мне песнями Геннадия Шпаликова, Юрия Визбора, Владимира Высоцкого и самой Луизы Хмельницкой. Она профессиональный композитор, закончила консерваторию. На основе этого мы сделали несколько вечеров в качестве некого исповедального акта, где наряду с остальными стихами звучит поэзия Маяковского, Есенина, Блока, стихи военных и послевоенных лет, то есть мир, который меня окружал и окружает. Вот такой как бы спектакль. По жанру это не мюзикл, не творческий вечер, но это цельное действо, соединяющее в себе поэзию и музыку без каких-либо комментариев.

Мы с Луизой очень хорошо понимаем друг друга, как бы говорим о нашей семье, о взаимоотношениях, которые, в общем-то, понятны всем людям в мире. Наше совместное пребывание на сцене подкрепляет музыкально-поэтическую палитру. Как хороший фильм про любовь. Но у нас помимо этой темы еще и отношения брата и сестры, семьи. А уж уровень поэзии и музыки высочайший. За это я отвечаю.

— Тем более на фоне всего того, что нынче звучит с экранов телевизоров.

— Количество подобной макулатуры сейчас таково, что дальше уже просто ехать некуда. Бред сивой кобылы! Что они поют — уму непостижимо! Я не понимаю, если выходит певец и у него в глазах, образно говоря, чертики. Дескать, извините, зарабатываю "бабки", сейчас вот спою эту ерунду, заработаю, а потом уж... Но многие же не понимают, они всерьез поют про какие-то "мусики", хотя сами уже давно бабушки и дедушки. Выходит здоровый "лоб", не буду называть фамилии, и изображает из себя мальчика-колокольчика из города Динь-Дзинь. Очень популярного и якобы любимого. Ему уже далеко не двадцать пять. Ну соизмерь хотя бы свой возраст. Я понимаю, когда ориентацию поменял, этого сейчас не стесняются, но ты же пытаешься параллельно изобразить из себя еще и мужика, чтобы и нашим, и вашим. Надо понимать, как ты выглядишь и сколько тебе лет. Если на сцену выходили Фрэнк Синатра, которому за восемьдесят, Ив Монтан, Шарль Азнавур, Владимир Высоцкий — какой шарм, какое мужское достоинство!

Это все деньги, здесь все взаимосвязано. Просто люди нашли очень мощную структуру, где можно заработать "бабки". Это тоже наркотик. Отчего идет потребление? Например, я каждый день вкладываю деньги в рекламу своего товара, причем совершенно любого, говорю, что этот товар самый лучший, а вы об этом даже не знали. И вот появилась целая гениальная структура зарабатывания денег. Так же и в области культуры: данное явление — антикультура, чистый бизнес, производство денег. Ты приходишь в дискотеку, на твою голову обрушивается ритм в четыреста ударов в минуту, идет зомбирование, и через некоторое время уже тянет "вмазать".

— Ну, молодежи нравится, для них это разрядка и способ познакомиться...

— Тяжело приходить в дискотеку, где диск-жокей в течение четырех-пяти часов навязывает тебе только то, что любит он сам. Да и что можно разобрать в толпе при грохоте и мигании? Ни познакомиться, ни пообщаться, ни посмотреть, хорошенькая ли девушка. Дайте возможность хоть пофлиртовать немного!

"НОВЫХ ПЕСЕН "О ГЛАВНОМ" — НЕТ"

— Какие ассоциации у вас вызывают празднования юбилеев Владимира Высоцкого?

— К моему сожалению, не все хорошо. Что это за вечер Высоцкого, когда из зрительного зала выходит половина зрителей, потому что вечер не выстроен по-настоящему и выступали люди, которых Владимир — я уверен на 100% — просто видеть не смог бы, он бы пришел в ужас от одного их присутствия. Как-то в "Олимпийском" попсовики решили спеть песни Владимира. Получилось или нет — это их дело. На мой взгляд, этот эксперимент был совершенно чудовищный.

— Российское кино сейчас не просто быстро восстанавливается, но и составляет реальную мощную конкуренцию Западу…

— ...А люди хотят снимать хорошее кино! Был период некоторого спада, когда образовался вакуум и не было людей, которые бы дали новое направление в кино. В свое время Параджанов, Феллини, Тарковский, Чаплин, Эйзенштейн развили целый слой направления. Сейчас таких людей нет. Меня это не смущает, потому что всему свое время, и такие люди появятся. Раньше, как это ни парадоксально, коммунисты давали возможность показывать себя. Я совершенно не за коммунистов, не за ортодоксов, но тем не менее, среди них были довольно умные люди, и 150 фильмов в год выпускалось. И даже опальные режиссеры могли себя реализовать. Параджанов и Тарковский все-таки снимали картины, Любимов все-таки работал, и театр шикарный мы все-таки построили. Кто может сейчас построить такой театр?

Вспомнил, как моя племянница Екатерина, смотря передачу "Старые песни о главном", гениально сказала: "Дядя Боря, а вы знаете, почему они поют старые песни о главном? Потому что новых песен о главном нет!"

— В чем вам удалось наиболее самовыразиться?

— В театре, конечно. Я очень благодарен театру и Любимову, хотя говорили, что он режиссер-диктатор. Как-то, будучи в одной компании, мы с Андреем Мироновым спорили, и он сказал: "У вас, конечно, хороший театр, я его очень люблю, но у вас актеры, как марионетки под режиссером. А вот у нас действительно актерский театр". Я предложил ему назвать театр, где было бы столько потрясающих актеров одного поколения, как в нашем театре. Полтора десятка имен актеров мирового класса из нашего театра я назвал ему сходу — Славина, Демидова, Высоцкий, Губенко, Филатов, Бортник, Золотухин...

— Вы не из тех, кто в депрессии сидят у телефона, ожидая заветного звонка с приглашением?

— Нельзя сидеть и думать, пригласят тебя работать или нет, жаловаться на судьбу, на нехватку денег, на режиссеров, бандитов, продюсеров. У меня есть работа, я занимаюсь музыкой, пытаюсь делать спектакль, снимаюсь в кино, выступаю с концертами. Не люблю сидеть и хныкать, мол, ах, как тяжело жить. Никогда не было легко и не будет легко. Поднимите задницу, выдумывайте что-нибудь.

— То есть, вы оптимист.

— Конечно. А разве по мне не видно?.. Но это не клинический случай повальной радости, на которую нет никаких оснований.

Человек изначально должен быть оптимистом. Господь дал тебе жизнь, значит, ты должен пройти этот путь нормально. А потом, каждый день — это ожидание нового дня. Так что еще не вечер, варианты всегда есть. И когда человек даже в самом тяжелом состоянии настроен оптимистически, он даже живет дольше. Умирающие люди выживают. Меня поразила выживаемость Лени Филатова — не лежал на койке, а снимал передачи, писал стихи, сказку. А мог бы уткнуться в подушку...

И я уверен, что список таких не сламывающихся людей не так уж и мал.