"СОМНЕНИЯ БЫЛИ, НО БЛОХИН ИХ РАЗВЕЯЛ"

Рассказывать о себе Семен Иосифович Альтман не любит. Подведя черту под этим разговором, наставник "Черноморца" и помощник Блохина в сборной сказал, что главное — донести до читателя мысли. А читатель сам разберется, с чем согласен, с чем — нет...

"В ЗЕЛЕНОМ СВИТЕРЕ — ПОД МАКАРОВА"

— Семен Иосифович, вы — киевлянин, но давно уже стали одесситом...

— Я вырос в Киеве, но родился в Чугуеве Харьковской области — уехал оттуда, когда мне был один год. Во время войны в Чугуеве организовали суворовское училище, и там мой отец служил. А вообще мои родители — коренные киевляне, и все предки — также, не знаю до какого колена. Но сам я считаю себя и киевлянином, и одесситом. Одессит — это даже не национальность, это состояние души. У нас, в Одессе, говорят, что одесситом надо родиться, стать им невозможно. А киевлянином стать можно. Коренных киевлян все меньше — такова специфика столичных городов. А если серьезно, эти два города одинаково любимы.

— Не жалеете, что не связали судьбу с Киевом?

— Вы сами сказали — это судьба. А ее не выбирают. Но Киев 50-х останется во мне навсегда. И прежде всего — "Динамо" тех времен. До сих пор весь состав могу назвать по памяти: вратари Лемешко и Макаров, защитники Ерохин, Голубев, Попович, полузащитники Михалина, Юст, позже — Войнов, нападающие Граматикопуло, Терентьев, Зазроев, потом Коршунов, Коман и Фомин. Мы жили этим, и именно этим футболистам пытались подражать.

— Лично вы, вероятно, образцом для себя считали Макарова?

— Безусловно. Уже играя в "Черноморце", я и тогда старался подражать Макарову и играл в таком же зеленом свитере, как он. А до этого, в Киеве порой прогуливал школу, чтобы посмотреть тренировки динамовцев, и его в частности, которые зимой проводились в манеже СКА.

"ПОКИНУЛИ ЭЛИТУ ИЗ-ЗА ЭПИДЕМИИ ХОЛЕРЫ"

— Что такое "профессионализм" для вас в бытность футболистом и сейчас?

— Тогда в это понятие входили желание, понимание, трудолюбие и педантизм, то есть строгость в выполнении всех требований. Понятие "тренер-профессионал" глубже. Он должен обучать игрока не только усваиванию определенного набора умений и навыков, но и активности в футболе — то есть быть не исполнителем, а творцом. А путь к этому один — научить самостоятельно и продуктивно мыслить. Делясь с коллегами опытом на лицензировании (Альтман — преподаватель на курсах лицензировании тренеров. — Авт.), я всегда говорю об этом.

— А отношение футболистов к понятию "профессионализм" изменилось сейчас, по сравнению с 60-ми?

— В основных аспектах — нет. Изменилось отношение к себе. Многие игроки нашего поколения позволяли себе вольности, из-за которых к 30 годам уже заканчивали карьеру. Да и жизнь свою многие мои сверстники укоротили.

— В 1965 году в высшую лигу вышли сразу две одесских команды — СКА и "Черноморец". Одна продержалась два года, другая осталась надолго. Почему?

— В 1966-м я еще застал дерби этих команд. Ажиотаж был большой. Но... СКА вывел на высокую орбиту командующий Одесским военным округом, меценат футбола Бабаджанян. А те, кто в дальнейшем пришли ему на смену, почин не поддержали.

— У "Черноморца" меценатов было больше?

— Мы принадлежали Черноморскому морскому пароходству, руководитель которого Алексей Данченко искренне любил футбол. Да и городские власти делали для команды все возможное.

— А вылет "Черноморца" из элиты в 1970-м также был связан с изменениями в руководстве структур-меценатов?

— Это было несчастье. В 1970 году в Одессе была эпидемия холеры, город закрыли, мы сначала не играли, а потом вынуждены были уехать играть в Киев. Это очень повлияло на результат. Тяжело было тогда. Вообще, вылет из лиги — это всегда удар. Мне пришлось его пережить и тренером, когда в 1986-м "Черноморец" вновь на год покинул высшую лигу.

"СТАТЬ ГЛАВНЫМ НЕ СПЕШИЛ"

— Профессию тренера вы выбрали заранее?

— Да. Я еще был молодым футболистом, когда в "Черноморец" пришел тренер Сергей Шапошников. Он поверил в меня и убедил нас, молодых игроков, проявлять свои лучшие качества. Мне это импонировало, я стал вникать в тренерские вопросы. И, уже учась на третьем курсе инженерно-строительного института, поступил в пединститут, на факультет физвоспитания. Играя, я закончил оба эти вуза.

На мое становление также повлиял Анатолий Зубрицкий, который сменил Шапошникова. Позже я шесть лет работал детским тренером в школе "Черноморца", где он был директором. Многому научился у Бышовца и Прокопенко, с которыми работал позже.

— Технический вуз что-то дал вам в дальнейшей работе?

— Да. Изучение математики, теоретической механики, начертательной геометрии, анализа помогли, прежде всего, научиться аналитически мыслить... Вообще, мне повезло и в том, что отец был начальником физподготовки суворовского училища, у него было много методической и художественной литературы на спортивную тематику, которую я пытался читать еще совсем юным. Но главное — было у кого учиться. Советская тренерская школа, заложенная Товаровским и Аркадьевым, была продолжена такими тренерами, как Качалин, Якушин, Маслов. Она отличалась преемственностью, творческим подходом, харизмой этих личностей... Кроме того, они оставили печатное наследие, по которому мы учимся. А в наше время свое наследие оставили только Лобановский, Базилевич и Бышовец.

Проблема нашего времени в том, что тренеры делают упор на копировании чужих методик, которые принесли успех "звездам". Они упускают из виду очень важный момент — умение самостоятельно и независимо мыслить. А без этого прогресс невозможен.

— В московское "Динамо" и сборную Кореи вас звал Бышовец. Вы давно знакомы с ним?

— С детских лет. Мы одного возраста, играли за разные школы, но за одну сборную города. Так с десяти лет и идем по жизни вместе. Он чуть раньше стал детским тренером, я приезжал к нему учиться. И так пошло…

— Вы долго работали вторым тренером. Не спешили стать первым или были препятствия на пути к самостоятельной работе?

— Сначала не спешил. Старался больше познать, занимался исследовательской работой. А потом были препятствия, связанные с "рыночным характером". Это когда вместо оценки суммы знаний и умений оценивается умение продать себя. Мне это было сложно.

"ЕСЛИ БЫШОВЕЦ ПОЗОВЕТ, ПОЙДУ"

— Правда ли, что второй тренер, поработав первым, возвращаться в помощники не захочет?

— Смотря к кому. Я много работал с двумя тренерами — Прокопенко и Бышовцем, с которыми меня связывали еще и человеческие отношения. И если, к примеру, Бышовец позовет меня сегодня и скажет — ты мне нужен, я приму его предложение. Во-первых, он много для меня сделал, во-вторых, работая с ним, совершенствуешься.

— Но в сборную вы шли помощником, не имея опыта работы с Блохиным…

— Приглашая меня, Олег Владимирович был настолько искренним, что я не мог не согласиться. Не скрою, были сомнения насчет совместной работы, но они развеялись сразу, как только наш тренерский штаб приступил к работе. Когда видишь заинтересованность в сотрудничестве со стороны главного тренера и его коллег, хочется работать.

— Вы — сторонник научного подхода или верите в тренерскую интуицию?

— Эти вещи взаимосвязаны. Интуиция — способ, посредством которого наша душа и сердце общаются с нашим сознанием. Она использует опыт, накопленный за всю историю развития человечества. Поэтому она по своим возможностям богаче всех остальных форм познания. Но чтобы пробуждать и развивать интуицию, нужно возвышать сознание, не застревать надолго в мелочах, отсекать их. Кроме того, надо научиться "не думать" в нужные моменты. Логика нужна, но всему свое время. Надо уйти от стереотипных подходов и никогда не пребывать в бездействии.

Я рассказываю это футболистам. Чтобы пробуждалась их интуиция, не нужна слепая вера в меня. Я не должен их подавлять ни возрастом, ни авторитетом. Мои слова, мои действия они должны пропускать через себя.

"КОНФЛИКТЫ ВОЗНИКАЮТ НА КАЖДОЙ ТРЕНИРОВКЕ"

— Вы — сторонник методов убеждения или принуждения?

— Безусловно, первое. Когда принуждаешь, человек закрывается как улитка.

— Как часто вам приходится наказывать футболистов?

— Фундаментом любой команды является безукоризненная дисциплина. Поэтому те, кто нарушает ее, должны быть наказаны.

— Должен ли тренер вмешиваться в конфликты внутри команды и бывали ли у вас случаи, когда конфликт приходилось разрешать, отчисляя игрока?

— Любым процессом надо управлять. Конфликты возникают на каждой тренировке. Их надо разрешать. Но есть принципы, по которым коллектив создается и живет. Кто их нарушает, его, как говорят в Одессе, или волна выбрасывает на берег, или он уступает место другому. Поэтому я и стараюсь подбирать футболистов по человеческим качествам. Не получается — расстаемся.

— Вы долго не давали шанс своему сыну. Требовали от него больше, чем от других?

— На работе сын — такой же член коллектива, как и остальные. Игроки должны чувствовать, что в команде все одинаковы. Но согласен, что Геннадию сложнее, чем было мне.

— Кстати, позицию вратаря он выбирал под вашим влиянием?

— Может быть. Он с детских лет постоянно был на базе. А с семи лет сам стал в ворота. Мы с Прокопенко сейчас вспоминаем и смеемся над детскими словами Гены: "Что я, дурак — бегать? Вон Гришко: выбил мяч — и стоит". Правда, потом понял, что вратарский труд еще тяжелее. Но все, чего сын достиг сейчас, он добился именно своим трудом.

"В ФУТБОЛ ИГРАЮТ ПОНЯТЛИВЫЕ, ГОЛОДНЫЕ И ЗЛЫЕ"

— Многие считают, что бедность тех же бразильцев способствует развитию их футбольных талантов. Вы согласны с этим?

— И не только бразильцев. Хорхе Вальдано в книге "То поколение" писал (Семен Иосифович заглянул в свой ноутбук. — Авт.): "База того футбола — улица и нищета. Основа — импровизация. Там рождались таланты. Они могли быть недостаточно рослыми и атлетичными, но вытворяли нечто поразительное. Таланты — не такие, как все. Они не пользуются известными примерами, а создают их. Это неординарные натуры, которые выражают себя в футболе, потому что родились там, где нет другого способа вырваться из посредственности, спастись от голода". Я и для себя, еще работая с детьми, сформулировал тезис: "В футбол играют понятливые, голодные и злые".

— Но в Украине есть бедность. Где же таланты?

— Тут дело не только в уровне жизни, а в недостатке свободы и интеллектуальности. Ведь свобода есть признание факта, что именно на вас лежит ответственность за принятие решений. И никто не будет за вас думать, и никто не проживет за вас вашу жизнь. Самый отвратительный вид самоунижения — подчинить свой разум чужим мыслям. А у нас есть свобода, если некоторые ваши коллеги озвучивают чужие мысли? Успеха, в том числе и в футболе, добиваются личности, а личности невозможны без свободы. Которой у нас — нет. Но и это не все. Чтобы стать личностью, нужно работать над собой, обогащая свой разум знаниями. А наш народ не учат ни мыслить, ни принимать решения — лишь верить в неизбежный прогресс, который наступит сам по себе.

— В некоторых других видах спорта считают, что футбол отнял их деньги, паразитирует на них…

— Опираться на мнение посредственных спортсменов — не верно. Труд сильных атлетов, показывающих высокие результаты, сейчас во многих видах спорта оплачиваются высоко. К тому же, большой спорт здоровья не приносит, а футбол — в особенности. Это мы можем видеть по последним смертным случаям. Футболисты едят свой хлеб недаром.


ДОСЬЕ
Альтман Семен Иосифович
Родился 21 апреля 1946 года в Чугуеве Харьковской области.
Начал играть в ДСШ-1 (Киев). Игровое амплуа — вратарь.
Играл за "Колхозник" (Ровно), "Волынь" (Луцк) — 1965—66, "Черноморец" (Одесса) — 1966—70, "Звезда" (Тирасполь), "Локомотив" (Херсон). Мастер спорта СССР (1969).
Тренировал: "Черноморец" (Одесса), "Динамо" (Москва), олимпийскую сборную Кореи, "Зимбру" (Кишинев), "Металлург" (Донецк). С осени 2003 — тренер сборной Украины.
Достижения: тренер — бронзовый призер чемпионатов Украины (1993, 1994), обладатель Кубка Украины (1992, 1994), главный тренер — бронзовый призер чемпионата СССР (1990), чемпион Молдавии (1998, 1999), обладатель Кубка Молдавии (1997, 1998), бронзовый призер чемпионата Украины (2002, 2003). Заслуженный тренер Украины (1987). Награжден орденом "За заслуги" III степени.