ДОЧЬ РАССТРЕЛЯННОЙ ЛЮБВИ

Никто не знает, кому принадлежала последняя пуля — Надежде или Зиновию. Тяжело даже представить, как можно нажать на курок и лишить жизни любимого человека. Зная, что где-то там, на чужих руках, их маленькая беспомощная дочь.

"ЖИВОЙ НЕ СДАМСЯ!"

— Вот приблизительно то место, где был бункер, в котором застрелились мои отец и мать, — по щеке пани Ярославы течет слеза, а рука, в которой она держит фото, дрожит. Боимся испугать тишину, которая наступила.

Женщина вытирает слезы… Через минуту берет в руки другое фото.

— А это мои родители. Господи, какими же они были молодыми и красивыми… Было такое страшное время, они были в подполье, но так любили друг друга. Меня мать родила в бункере, там же и приняла свою смерть… Двух родных братьев мамы еще в 1941 году энкаведисты застрелили во Владимир-Волынской тюрьме. Когда позднее родственники увидели их тела, то попадали в обморок: маминых братьев очень сильно пытали — варили ноги в кипятке, выкалывали глаза. Рассказывают, что после этого мама поклялась, что живой не сдастся…

Поиски правды о своем рождении и о своих родителях завели киевлянку Ярославу Калиновскую на Волынь. Оказалось, что ее родители были бойцами Украинской повстанческой армии Зиновий Самчук и Надежда Хвещук, которые, чтобы не попасть в руки НКВД, застрелились в убежище в селе Хорив Локачинского района. В 1954 году, когда Ярославе исполнилось пять лет, ее удочерила киевлянка Валерия Калиновская. Ярослава Владимировна не помнит ничего о том времени. А вот момент, когда ей сообщили, что она не родная дочь, в памяти засел навсегда. "Признались" свои же родственники. Тогда Ярославе было около десяти. Маме пришлось ей многое объяснить. Однако девочка не все поняла из рассказа о каких-то погибших повстанцах. Впрочем, и сама приемная мама больше ничего об этом не знала, да и как-то не интересовалась она прошлым своей дочки. Женщина просто выбрала самую симпатичную девочку, когда была на практике на Волыни. А у Ярославы с тех пор родилось и никогда не исчезало желание узнать правду о своих родных матери и отце.

Мечте суждено было сбыться только в 90-х годах, когда Украина стала независимой. Подруга Ярославы, которая работала в прокуратуре, помогла найти в Луцке дело, которое проливало свет на прошлое нашей героини. Правда, документы позволили изучать только в присутствии работника прокуратуры. Но когда Ярослава впервые увидела фото своих родных родителей, то для нее не существовало никого — она, признается, смотрела, всматривалась в родные лица не один час. Не знает, сколько просидела в том кабинете в оцепенении…

Ярослава Калиновская нашла тогда ответы на много вопросов, но появилось у нее и не меньше новых. Живы ли свидетели тех далеких волынских событий? Как в действительности разворачивались события полстолетия назад? Где находится место, где родители приняли смерть? Кто ее родственники? Со временем Ярослава вышла на Волынское братство ОУН-УПА и попросила помочь в поиске. Но женщина и не подозревала, что на Волыни есть человек, который тоже "копает" — параллельно с ней — историю ее родителей-повстанцев. Это — известный краевед из Владимира-Волынского, исследователь Ярослав Царук.

ЛЮБОВЬ И СМЕРТЬ В БУНКЕРЕ

30 сентября 1949 года в селе Хорив Локачинского района были убиты Зиновий Самчук, который был руководителем Владимир-Волынского провода ОУН и Надежда Панасюк. Об этом Ярослав Царук узнал из архивов КГБ. В другом документе было написано, что женщина не просто погибла, а "покончила жизнь самоубийством". Краевед загорелся желанием докопаться до истины и больше узнать об этой героине.

После долгих расспросов старожилов в ее родном селе Зимне, он выяснил, что в действительности под фамилией Панасюк скрывалась Надежда Хвещук, которая воевала в УПА. Ярослав Царук взял у родственников фото этой женщины и поехал с ним в Хорив — село, где погибли Надежда Хвещук и Зиновий Самчук.

С тех пор прошло уже несколько лет, но и теперь каждое напоминание об этой поездке заставляет Ярослава Васильевича переживать до слез. А по-другому, наверное, без дрожи в голосе, и нельзя рассказывать о том, как он показал в Хориве фото Надежды Хвещук старенькому сельчанину Федору Петруку, а тот начал плакать, выцеловывая снимок: "Это она, наша красавица, она, наша кралечка…".

— Помню хорошо и Надю, и супруга ее — Зиновия. Они пострелялись в бункере моего соседа и кума Евгения Доскоча, — поведал тогда растроганный Федор Петрук. — А до того они целый год жили у меня в убежище.

В том же 1949 году Евгения Доскоча и его жену Ирину, у которых было убежище, отправили под суд, а затем в лагеря — на 10 лет…

Вот на этом этапе поисков и посчастливилось жителю Владимира-Волынского Ярославу Царуку и киевлянке Ярославе Калиновской узнать друг о друге и вместе собрать всю мозаику тех событий (о женщине из Киева, которая искала убежище, где погибли ее родители, краеведу рассказала Кристина Юндак из села Новый Загоров, где отмечали годовщину большого боя повстанцев с фашистами).

— Я очень благодарна Ярославу Царуку, — говорит Ярослава Владимировна. — Это — мастер своего дела. Он узнал много нового о трагической судьбе семьи, в которой родилась и выросла моя мама. Оказывается, у нее было четыре брата. Двух — Ивана и Федора — как я уже вспоминала, убили в тюрьме. Дмитрий погиб в польской армии, Андрей не вернулся из УПА. А мама… Она боролась дольше всех.

Мама Ярославы — Надежда Хвещук — влюбилась и вышла замуж за подпольщика Зиновия Самчука. В убежище семьи Поленчуков в селе Риковичи Иваничевского района Надежда и родила Ярославу. Но супруги не могли прятаться с ребенком и отдали его Поленчукам, и хозяйка — Екатерина, у которой уже было две дочери, выдала Ярославу за своего ребенка. У Ярославы Калиновской есть даже копия о рождении, где сказано, что ее настоящие родители — Поленчук Екатерина и Поленчук Андрей. Но уже в справке эмгебистов, которая датирована следующим — 1950 годом — написано, что "Поленчук Ярослава родителей не имеет".

Действительно, в пятидесятом Поленчуки уже были в Сибири. Одна из их дочек — Нина — проговорилась своему ухажеру, что в действительности Ярослава — дочь повстанцев. За это Екатерину Поленчук вместе с дочками Ниной и Стефанией выслали в Сибирь (отец на тот момент уже умер), откуда в живых вернулась только Стефания. А маленькую Ярославу эмгебисты отдали в детский дом.

А вот родителей Ярославы нашли не сразу — в бункере Поленчуков их уже не было. В этом убежище остались только два бойца, они отказались сдаться, и их закидали гранатами. Один из них погиб, а другого взяли раненым и потом под пытками узнали о бункере в Хорове, где прятались Надежда Хвещук и Зиновий Самчук.

...Никто не знает, кому принадлежала последняя пуля — Надежде или Зиновию. Тяжело даже представить, как можно нажать на курок и лишить жизни любимого человека. Зная, что где-то там, в чужих руках, их маленькая беспомощная дочь. Не смогли и ангелы защитить любовь Надежды. Выстрелы прозвучали 30 сентября 1949 года — в день Веры, Надежды и Любови...

НАЙДЕННАЯ РОДНЯ

У Зиновия было 10 братьев и сестер (двух братьев тоже расстреляли в тюрьме, еще четырех вывезли в Сибирь), потому на Волыни Ярослава Калиновская нашла много своих родственников. В первый раз, когда Ярослава Владимировна приезжала на Волынь, она навещала родственников по девяти адресам. Везде ее принимали за свою. Были и слезы, и долгие разговоры. Бывало, что на Волыни киевлянка гостила даже по несколько месяцев. Теперь не может вырваться больше, чем на два-три дня, потому что должна ухаживать за своей 94-летней приемной матерью. Но приезжает на Волынь часто.

— Раньше я любила каждый год ездить в Крым, — говорит пани Ярослава, — Но теперь у меня другой маршрут — как только есть возможность, я собираю сумки — и на Волынь. К своей родне.