МАЛЕНЬКАЯ ГЕРОИНЯ СПИТ ПОД СТЕРИЛЬНЫМ КОЛПАКОМ

Трагедия в семье Овчар стала вызовом человеческой доброте. Исключительно благодаря отзывчивости посторонних людей — и бедных и богатых — отозвались власть имущие и сделали невозможное, чтобы Настя беспрепятственно попала в один из лучших в мире детских ожоговых центров — госпиталь "Шрайнес" в Бостоне.

Редко кто из комментирующих несчастье семьи Овчар не бросает упреки в спину несчастных родителей героической девочки Насти, обвиняя их в случившемся. Даже Нина Карпачева, благодаря которой, в общем-то, ребенка спасают американские медики, в сердцах обвинила мать в халатности. Дескать, бросила дочурок одних. Отчасти омбудсмен прав: согласно статистике, 50% детских ожогов случаются именно у малышей до трех лет — как раз тот период, когда мамы находятся вместе со своими чадами — в прошлом году от пламени погибли 92 ребенка. Но ведь Бог уже наказал эту женщину сполна. И, если бы не героизм 5-летней девочки, не оголилось бы столько проблемных моментов в медицине, науке, социальном обеспечении и налоговой политике по отношению к благотворительности, которые, надеемся, будут наконец-то разрешены.

НА ХУТОРЕ ВСЕГО 9 ДОМОВ — НИ СЕЛЬРАДЫ, НИ МАГАЗИНА

Поздно вечером мы позвонили в Бостон. Там был разгар дня, и Сергей Самборский, который организовал лечение девочки, вместе с Ольгой собирались пообедать. Так нам удалось поговорить с женщиной по мобильному телефону Сергея. В тот день Ольга поехала в село, чтобы оформить пособие на младшую дочку Люду. Малышке было уже два года, а времени это сделать — все никак: на хозяйстве корова и две телки, куры, гуси. Когда ж тут выбраться?! Надеяться на нянек Ольга и Александр не могли — бабушки-дедушки давно отошли в лучший мир, с соседями и знакомиться было некогда — переехали на этот хутор в поисках работы всего два года назад, купив хату-мазанку. Рядом жил фермер, и папа смог устроится к нему сторожем. Место — полная глушь — всего девять домов: ни сельрады, даже магазина нет. Вот и поехала она утром на школьном автобусе в село — дальше без денег было совсем туго. До обеда управиться с документами не смогла. Чтобы не идти женщине пешком девять километров по морозу, муж выехал за ней на коне...

Что случилось потом, рассказала сама Настя в харьковской больнице. Она подбрасывала дрова в печь и на ней вспыхнула одежда. Сначала она пыталась погасить огонь, но, поняв, что ей это не под силу, вынесла сестру из горящего дома. Девочки бежали к соседям по ледяной грязи босиком. "Помойте Людочке ножки... Там пожар", — это все, что смогла произнести Настя, прежде чем потеряла сознание. Отцу, который прибежал на известие, пришлось ехать на лошадях до ближайшего телефона больше 4 километров.

БОСТОНСКИЙ ВАРИАНТ РАССМАТРИВАТЬ НЕ ЖЕЛАЛИ

Хмельницкого бизнесмена Виктора Викарчука, который стал инициатором лечения малышки в Америке, мы встретили в приемной главврача киевского ожогового центра в четверг, когда ближе к вечеру Настю удалось отправить через океан. Он выглядел устало. Признался, что двое суток живет в больнице.

— Еще в субботу, только я увидел репортаж по телевидению о случившемся, связался со своим бостонским другом Сергеем Самборским — учителем психологии и главой Комитета городов-побратимов Хмельницкий—Модесто, и он организовал бесплатное для ребенка лечение. Мы уже однажды отправляли мальчика — у него было обожжено 40% тельца. Потому я решил, что имея такую возможность, героическую девочку Настю обязан спасти.

По словам бизнесмена, еще в воскресенье, когда девочка лежала в Харькове, бостонский центр был готов принять украинскую пациентку. Но в понедельник ее доставили в Киев. О том, что спасти ребенка, у которого 80% глубоких ожогов, в Украине не могут, специалисты знали. Когда по просьбе господина Викарчука наши специалисты передавали документы и фотографии ран американским, Минздрав стал прорабатывать вариант в Берлине, где также могли спасти девочку с помощью технологии культивирования собственных клеток кожи. Однако немцы запросили за 10 дней лечения 250 тысяч евро, причем с предоплатой. На это ушло бы несколько дней, которых у Насти не было. Если же ребенок выживет, последующая оплата вдвое дороже. Бостонский вариант до 21 часа среды (как раз перед вылетом) во внимание никто брать не хотел, несмотря на то, что клиника полностью брала лечение и реабилитацию девочки на себя. Стали делать запросы на Кубу, решили позвонить в Израиль... По словам бизнесмена, его сотрудники разослали десяток писем во всевозможные инстанции, начиная от Секретариата президента, заканчивая Минздравом. Отозвалась только пресс-секретарь Нины Карпачевой, сообщив, что омбудсмен находится на Кубе. Но если бы не она, неизвестно, что бы сегодня было с Настей.

На пресс-конференции Нина Ивановна сказала, что действовать начала, как только вернулась — в среду вечером. Сразу связалась с министром здравоохранения Полищуком, потом с главврачом киевского ожогового центра Ворониным и выяснила все обстоятельства и возможности спасения ребенка. Для действий оставалось 36 часов, иначе — следующая операция.

— Я не ждала утра, — сказала Нина Карпачева. — Мы пытались узнать, где есть лучшие технологии, чтобы спасти девочку. И в два часа ночи через посла Кубы передали их медикам пакет документов. Утром я вместе с замминистра здравоохранения Святославом Хоненко, главврачом Анатолием Ворониным и главным комбустиологом МОЗ Георгием Козинцем была в реанимации. Мы провели совещание, и, как оказалось, Германия запросила непосильную для нас сумму, на Кубе есть препараты, которые увеличивают скорость восстановления кожного покрова в десятки раз, но у Насти, по сути, нет кожного покрова. Оставалась Америка, но выдержит ли Настя 10 часов перелета? В любом случае, стали искать самолет, который сможет беспосадочно пересечь Атлантику. Но визы никто пока не оформлял. Я связалась с офисом первой леди государства Катериной Чумаченко. Она договорилась с консульством, выделила машину и дала "визовое" поручение своей сотруднице. От других вариантов мы и не отказывались: готова принять Америка — оформляем документы в американском посольстве, будет готова Германия — параллельно оформили бы в немецком! Главное: нельзя было терять ни минуты — ночью Настя, как говорят врачи, отяжелела.

ОПЕРАЦИЮ ДЕЛАЛИ ПРИ ТЕМПЕРАТУРЕ +43 ГРАДУСА

Самые большие сложности, по словам Нины Ивановны, были с самолетом: не так просто было найти машину, которая может совершить беспосадочный перелет через Атлантику, ведь дополнительный взлет и посадка для дозаправки — нагрузка для Насти. Карпачева отправилась в Секретариат президента. Ющенко стоял у ограды и разговаривал с людьми, брал у них письма. Телохранители не пропускали омбудсмена и даже не хотели сказать, что она пришла. Так и ждали главу государства, пока он сам ее не заметил. Через минут десять после звонка Ющенко министр обороны уже готовил свой самолет и экипаж. Однако на борту этой машины не было источника питания в 220 вольт, чтобы подключить медицинское оборудование. В это время позвонили из "Аэросвита", предложили отправить девочку их рейсом, снять три ряда кресел для кровати и аппаратуры, однако полет планировался на пятницу... Ющенко параллельно связался с двумя бизнесменами, которые имели самолеты.

— Я не ожидала, что они так быстро смогут выполнить просьбу президента, — призналась Нина Ивановна. — У одного из них самолет технически не мог долететь до США. А второй — Харис Юсифф — поставил условие: он пригоняет машину из Венгрии, если будет гарантия, что мы не воспользуемся другой, ведь он хотел быть уверен, что тратит деньги на спасение ребенка. Самолет был идеальным для Насти: она летела в отдельной комнате, где поддерживали нужную температуру. Это важно: сейчас в палате у девочки 40 градусов, а операции делаются в температуре +43!

В 16 часов прибыл самолет. Командир экипажа сразу же подписал план полетов, и он был передан в МИД. Однако на ту минуту министерство уже отработало со Штатами вопрос посадки самолета министра обороны, то есть, государственного. Но на частный рейс после событий 11 сентября американцы не соглашались.

Решили все равно взлетать. А в то время прилетел грузинский президент Саакашвили, потому вышла определенная задержка — надо было развести в небе две "железных птицы" с особо важными персонами. Самолет так и поднялся в воздух, не имея согласия принимающей стороны. Пилот заявил: если до Лондона не будет разрешения, он садится там. Согласие так не поступило. Бизнесмен Харис дал команду из Киева не снижаться, а кружить над Великобританией. Разрешения ждали с минуты на минуту — над этим старался весь дипломатический корпус двух стран. Тем временем сработал подстраховочный вариант: подтверждение дала Куба — Гавана была готова принять и самолет, и ребенка. Когда самолет почти пересек Атлантику, из Бостона поступило согласие на посадку... Таможенный контроль — три минуты, через десять Настя была в госпитале. Американские врачи удивились, что украинским коллегам удалось поддержать малышку в стабильном состоянии и что в первые сутки они смогли прооперировать ее радикально и успешно.

СВОИХ ИГРУШЕК МАЛЫШКА ЕЩЕ НЕ ВИДЕЛА

За последние дни шансы девочки значительно возросли. Пересаженная кожа приживается без "сюрпризов". Один из субъективных показателей того, что Настенька борется со своим недугом — у нее наладилось пищеварение. А это — залог успеха, ведь ей нужно огромное количество энергии, витаминов и микроэлементов, которые отбирают у нее раны. Девочка лежит в стерильной палате, и дополнительно накрыта прозрачным пластиковым колпаком. Врачи и мама заходят к ней в специальной одежде, предварительно вымыв руки. Настенька окружена горой игрушек, но пока их ни разу не видела — она в медикаментозном сне.

Мама Оля до сих пор не верит, что находится в Америке. Сердцем рвется на Харьковщину, где осталась другая дочурка. Как ее родные — не знает. Дозвониться на сельскую почту ни разу не смогла, и только наш корреспондент рассказал ей, что Людочка живет у сестры. Другие журналисты сообщили, что местные власти выделили деньги на новый кирпичный дом. Ольга написала два большущих письма домой. Сергей Самборский угощает ее семечками подсолнечника и изюмом — местная еда женщине не по вкусу. Нам соотечественник сказал, что за все это время из Украины в госпиталь не было ни звонка, ни факса — ни от президента Ющенко, ни от Минздрава, хотя бы с одним словом — "Спасибо". Сокрушался, что не научились мы элементарной этике и только из-за этого часто не можем продолжать хорошие проекты.