ГРИГОРИШИНА ОТ АРЕСТА СПАС КУЧМА?

Девятого апреля "Сегодня" опубликовала интервью народного депутата Владимира Сивковича о "деле Колесникова". Попутно парламентарий затронул и почти забытое уже "дело Григоришина" (российского предпринимателя, имевшего проблемы с украинской милицией в 2002 году, когда его задержали около ресторана "Эгоист" в Киеве, обвинив в незаконном хранении оружия и наркотиков).

Нардеп упомянул и заместителя министра внутренних дел — начальника ГСУ МВД Украины Петра Коляду, фактически обвинив того в незаконных методах следствия. Это, по словам Сивковича, подтверждено и данными прослушки разговоров замминистра, которую якобы вела служба безопасности Григоришина (Коляда будто бы отчитывал подчиненного, что тот не нашел у бизнесмена наркотики).

Петр Васильевич дал газете мини-комментарий, чуть позже развив тему в беседе с нашим корреспондентом. Замминистра продолжает настаивать на том, что обвинения против Григоришина обоснованы. Со своей стороны напомним, что в СМИ часто появляется информация о тесных связях российского бизнесмена с Петром Порошенко, секретарем СНБО, куратором всех украинских силовиков.

— Касаясь "дела Григоришина", — говорит Петр Коляда, — народный депутат ссылается на стенограмму прослушки моего телефонного разговора. Скорее всего, его писали не сотрудники Григоришина, как утверждает парламентарий, а сам Сивкович. Ведь незаконно подслушанный разговор состоялся не в офисе бизнесмена и не с установленных в этом помещении телефонов. Стало быть, на прослушивание были взяты линии связи моих служебных телефонов.

— Но факт подтверждаете?

— Я действительно разговаривал с замначальника следственного управления столичной милиции Зеленько. Он находился за пределами здания, где производились следственные действия, и говорил с мобильного телефона. Охранники Григоришина обвинили сотрудника ГУБОП в том, будто бы он во время обыска подбросил их шефу наркотики. Необходимо было воспроизвести события, установив, имел ли оперативник такую возможность — об этом я и беседовал с Зеленько. Понимаете? Речь шла не о том, как подбросить наркотики, а о том, можно ли это было сделать. Согласитесь, разница есть. И моей прямой процессуальной обязанностью было это выяснить.

— Как и когда вы узнали о прослушке?

— Буквально на второй день, от своего руководства. Сивкович передал стенограмму в МВД, вероятно, считая себя выдающимся юристом-процессуалистом, а запись — величайшим компроматом. И в том, и в другом он ошибается. В материалах уголовного дела есть соответствующий протокол, где зафиксировано, при каких условиях осуществлялся вышеупомянутый эксперимент, каковы его результаты. Для ознакомления с ним Сивковичу достаточно было обратиться в наше министерство или Генпрокуратуру — многие вопросы просто отпали бы.

— Получается, подслушать замминистра — проще пареной репы?

— Я уже больше года жду момента, когда стенограмма появится в СМИ, после чего со спокойной совестью обращусь в суд. И пусть депутат откроет Уголовный кодекс, почерпнув из 359-й статьи (о незаконном использовании специальных технических средств негласного получения информации) сведения об ответственности за такого рода деяния.

— А что в протоколе?

— Воспроизведение обстановки, которое показало: в тех условиях, когда выполнялись следственные действия (обыск), подкинуть наркотики было невозможно — они находились там до этого. Мы не утверждали, что их положил в ящик стола Григоришин. Возможно, это сделали охранники бизнесмена, имевшие ключи от входных дверей его кабинета, кто-то еще.

— Сивкович упоминал и подброшенный пистолет.

— Следствие располагает доказательствами того, что пистолет у Григоришина был. Проведены экспертизы, и мы знаем, где выпущено оружие, каким образом и с какой партией его переправили в Украину.

— Отчего же дело не дошло до суда?

— Когда следователь уверен в виновности подозреваемого, а прокурор — наоборот, именно судебная оценка собранных доказательств сыграла бы решающую роль. Принцип презумпции невиновности гласит, что только суд может объявить, совершил человек преступление или нет. А так получилось, что дело (на мой взгляд, преждевременно и не без желания Сивковича) закрыто, хотя вопросы остались.

— Неужели дело так легко свернуть?

— В Генпрокуратуре поговаривают, что команда поступила от тогдашнего президента. Вот и процессуальная независимость следствия.

— Слушают ли вас сегодня?

— Сотрудники технических служб зафиксировали странный фон вне моего кабинета. Пока ничего подозрительного не выявлено, но работа не завершена.